Парцифаль

Едва он сжал копье в руке,

Как показались вдалеке,

Без права и закона,

Кламидовы знамена.

Вновь супротивник наседал,

Всех впереди Кингрун скакал...

Но посмотрите, кто там

Помчался к городским воротам?

Воспрянь, несчастная земля!

Сын Гамурета-короля

Спешит на поле брани.

Молитесь, горожане,

За вашего спасителя,

Христовой доброты носителя!..

Итак, мы видим Парцифаля,

Летящего на сенешаля.

Их кони вздыбились... С натуги

На брюхе лопнули подпруги.

Что ж. Верно, суждено обоим

Довольствоваться пешим боем.

И лязгнули мечи... Причем

Впервые действовать мечом

Герою выпало сегодня.

(О, тайна промысла господня!..)

. . . . . . . . .

Они сражались горячо.

Кингруну Парцифаль плечо

Насквозь пронзил с наскока

И наказал его жестоко:

Из раны кровь рекой течет.

Сколь прежний призрачен почет!

(Лишь оставаясь невредимым,

Слыл сенешаль непобедимым,

И тем он славу приобрел,

Что шестерых он поборол

Единственным ударом...)

Все это прах теперь! Все даром!

Кингрун от потрясенья нем.

Какой позор! Изрублен шлем,

И с головою обнаженной

Лежит он раненный, сраженный.

Нет, честь былую не вернуть!

Встал Парцифаль ему на грудь.

Кингрун, признавши пораженье,

Героя просит в униженье

Его, презренного, спасти.

Он, дескать, счастлив перейти

К такому рыцарю на службу,

Он явит преданность и дружбу,

Пусть Парцифаль его поймет,

К себе пускай его наймет...

На то последовал отказ.

"Пошлю я к Гурнеманцу вас.

Ему на верность присягнете

И этим честь себе вернете!"

"Нет, – молвил сенешаль-злодей, -

Уж лучше ты меня убей!

Я – страшных мук его причина,

Казнил его старшого сына!"

Рек Парцифаль в немалом гневе:

"Так присягните королеве,

С Кламидом навсегда порвав!"

"О, сколь мой победитель прав!

Но буду ль принят здесь? Едва ли.

Меня бы люди разорвали

В куски за то, что столько слез

Я краю этому принес!.."

Какое тут принять решенье,

Когда одни лишь прегрешенья

В сей жизни сенешаль свершил?

И все же Парцифаль решил:

"Вы станете служить одной

Прекрасной даме, чтимой мной.

Ее обидели ужасно

Из-за меня... И громогласно

Вы скажете, явившись к ней,

Что в мыслях до скончанья дней

Я не расстанусь с Куневарой,

Что жаркий пламень мести ярой

В груди не только не угас,

А все сильнее каждый час.

Отмщение настанет!

Скажите, не устанет

Он, Парцифаль, мечтать о ней,

Которую обидел Кей.

И помните: я вам велю

Служить Артуру-королю.

Его не покидайте,

Поклон мой низкий передайте.

Вовеки слава и хвала

Героям Круглого стола!.."

Так, покорившись новой доле,

Кингрун печально съехал с поля.

. . . . . . . . .

. . . . . . . . .

И вражьи отошли войска,

Понявши, что наверняка

Взять город не придется:

Они – без полководца!..

. . . . . . . . .

А Парцифаль спешит назад

К Кондвирамур в престольный град,

Где слух прошел средь горожан,

Мол, властелин нам Богом дан,

Какого сроду мы не знали.

Он словно выкован из стали,

А сердцем добр и справедлив,

При этом молод и красив,

И ясно всем без спора:

Сыграют свадьбу скоро!..

Меж тем Кондвирамур сама

От Парцифаля без ума

И говорит народу:

"Глядели вы, как в воду.

Скажу вам без обману:

Его женой я стану.

Лишь он моя отрада,

И нам другого короля не надо!.."

И при всеобщем ликованье

Не поскупилась на лобзанье,

Героя крепко обняла,

Она доспехи с него сняла,

Омыла ключевой водою

Да угостила бы едою,

Но в городе на самом деле

Давно уж все припасы съели...

Нет хлеба и для короля!..

Вдруг два чудесных корабля

С коричневыми парусами

Под пасмурными небесами

Ко брегу буря принесла.

Людей Господня длань спасла.

На кораблях – бесценный груз:

Питье, еда на всякий вкус.

Тут весь народ, и стар и мал,

Толпою в гавань побежал,

И все страшны были собой,

Все поражали худобой,

Как лист осенний невесомы,

Как ветром, голодом несомы.

Кричали все: «Еда! Еда!..»

И приключилась бы беда,

Когда бы маршал престарелый,

В таких делах понаторелый,

Не оградил в конце концов

От разграбления купцов,

А корабли от разоренья.

Он, с целью умиротворенья,

Купцам явиться повелел

К тому, кто городом владел...

Стоят купцы пред Парцифалем:

«Как буря стихнет, мы отчалим».

А он им говорит: "Ну, что ж.

Слыхать, товар у вас хорош.

Весь груз за три цены скупаю!.."

Эх, вот душа-то нескупая!

. . . . . . . . .

Народ он щедро угощал.

Тем, кто особо отощал,

Велел он есть помалу -

Отнюдь не до отвалу,

А чтоб у этих горемык

Сперва желудок попривык,

Пред тем как стать набитым,

К кушаньям забытым...

Но вот пора ложиться спать...

"Вы с королевою в кровать

Совместно нынче ляжете?

Двоим стелить прикажете?"

Жених с невестой молвят: «Да...»

Ночная вспыхнула звезда...

С задумчивым и чистым взглядом

Лежит он с королевой рядом,

Лежит, почти не шевелясь

И прикоснуться к ней боясь.

При всем своем очарованье

Он вызвал бы негодованье

И озлобленье многих дам,

Что часто беспощадны к нам,

Своим любовникам желанным:

Прибегнув к способам обманным,

Притворно молят нас: «Не тронь!»

Чтоб пуще в нас разжечь огонь...

Они нас нежат да голубят

И, ненасытные, нас губят,

Упав любовнику на грудь,

Полночи не дают уснуть...

Нет в этом чувстве настоящего!..

Кто любит, любит ненавязчиво,

И я еще открою вам

Приметы благородных дам...

Любезен им с извечных пор

Пред сном любовный разговор,

Не долгий и не краткий,

Но непременно сладкий...

А валезиец наш без дрожи

Сейчас лежит на брачном ложе.

Он Красным Рыцарем прослыл,

Но до поры сдержал свой пыл,

Кондвирамур сей ночью длинной

Оставив девою невинной.

И тем не менее она

Уже теперь его жена.

И чтобы видел весь дворец,

На голове ее – венец,

Особо достоверный знак

Того, что в ночь свершился брак...

И, щедростью своей горда,

Она супругу города

И баснословные именья

Дарует в вечное владенье...

Два дня, две ночи пролетели.

И вот к супружеской постели

Неслышно третья ночь идет.

Их близости настал черед.

Он вспомнил матери советы

И Гурнеманцевы заветы,

Что муж с женой – едина плоть

И так установил господь...

Сплелись их жаркие тела,

Их страсть, как пламя, обожгла,

И выпит был глоток медовый -

Обряд извечный и вечно новый

(Здесь трижды сладостный, тем боле,

Что дело обошлось без боли...)

. . . . . . . . . .

Но слушайте! Король Кламид

Еще близ крепости стоит.

Сил у него премного,

И покарать он хочет строго

Тех, кто пленил его Кингруна,

В надежде, что фортуна

Не подведет на этот раз.

Он войску отдает приказ:

"Вперед! Вперед! Не ждите!

Штурмуйте! Бейте! Жгите!.."

. . . . . . . . . .

Ну, что же! Коли бой, так бой!

Осатанелой бури вой.

Знамена и копья смешались,

Казалось, что все помешались.

На поле истерзанном здешнем

Меж внутренним войском и внешним

Идет беспощадная схватка,

Причем горожанам несладко.

Но духом они воспряли,