История Александра Македонского

в царе сильные угрызения совести. 4. Он вырвал копье из тел лежавшего и приставил к своей груди, чтобы пронзить себя; по подбегают часовые, несмотря на сопротивление, вырывают копье из его рук и, подняв царя, относят его в шатер. 5. Он кидается на землю, рыданием и жалобным воплем оглашая царские покои; царапает лицо ногтями и просит окружающих не давать ему жить на свете в таком позоре. 6. В этих жалобах прошла вся ночь. Размышляя, не гнев ли богов толкнул его на такое преступление, он вспомнил, что не было совершено в урочное время ежегодное жертвоприношение Отцу Либеру и что поэтому гнев бога проявился в убийстве, совершенном в опьянении на пиру.

7. Впрочем, его больше беспокоило, что, как он видел, все друзья пришли в ужас; ведь после этого никто не осмелится вступать с ним в разговор; ему придется жить в одиночестве, как дикому зверю, который одних пугает, а других сам боится. В. На рассвете он велел принести к себе все еще залитое кровью тело Клита. Когда его положили перед царем, тот, обливаясь слезами, вскричал: «Вот какую благодарность воздал я своей воспитательнице: два ее сына ради моей славы приняли смерть под Милетом. А ее брат, единственное утешение в одиночестве, убит мною на пиру! 9. К кому ей, несчастной, теперь прибегнуть? Изо всех лишь я один остался у нее; но именно на меня она не сможет спокойно смотреть. Могу ли я, убийца своих спасителей, возвратиться на родину и протянуть руку воспитательнице так, чтобы не напомнить ей о горе?» 10. Казалось, не будет конца его слезам и жалобам; поэтому тело Клита по приказу друзей было унесено. Царь же 3 дня лежал запершись.

11. Оруженосцы и телохранители подумали, что он решил умереть, и все ворвались в его покои; долгими просьбами они с трудом сломили его упорство и заставили принять пищу.

12. А чтобы царь меньше терзался убийством, македонцы постановляют, что Клит убит законно, и даже хотят запретить похороны, но царь приказал предать тело земле.

13. Итак, пробыв около Мараканды десять дней главным образом для того, чтобы справиться с угрызениями совести, он послал Гефестиона с частью войск в Бактрийскую землю для ааготовкн продовольствия на зиму. 14. Провинцию, которая раньше предназначалась Клиту, он отдал Аминте, сам же прибыл в Ксениппы. Эта область граничит со Скифией, и в ней много густо расположенных сел, так как плодородие почвы не Только привязывает коренных жителей, но и привлекает пришельцев. 15. Раньше там было убежище изгнанников — бактрий-цев, отпавших от Александра; когда стало известно, что прибыл царь, местные жители их изгнали, и набралось их почти 2 тысячи 500 человек. 16. Бактрийцы были на конях; они привыкли разбойничать даже в мирное время, теперь же война и потеря надежды на прощение ожесточили их еще больше. Итак, они неожиданно напали на Аминту, наместника Александра, и долго

зели безрезультатный бой. 17. Наконец, потеряв 700 своих человек, из которых 300 попали в плен к врагу, бактрийцы обрач тились в бегство; но они отомстили за себя: 80 македонце! было убито, 350 ранено. 18. Однако же и после этой вторично! измены они получили прощение.

19. Приняв их в свое подданство, царь прибыл со своит войском в область, которую называют Наутака. Сатрапом бьи Сисимитр, который от своей матери прижил двух сыновей, та| как у них позволяется родителям вступать в связь с детьм] 20. Этот Сисимитр, вооружив своих соотечественников, загради сильным укреплением наиболее узкое место входа в область Мимо протекала быстрая река, тыл закрывала скала; в ней жЩ тели вручную пробили проход. 21. В начале этого нрохода ещ( светло, но внутри, если не внести свет, царит темнота. Непре] рывпый подземный ход, известный только местным жителя! выводит в ноля. 22. Хотя варвары сильным отрядом защищал! ущелье, укрепленное самой природой, Александр подведенным) таранами разбил укрепления, сделанные человеческой рукой; о! отбросил пращами и стрелами большинство врагов, сражай] шихся впереди; рассеяв их и обратив в бегство, по руина] укреплений он подвел войско к скале. 23. Однако дорог) преграждала река, вбирающая в себя воды, стекающие в д( лину со склонов гор. Казалось, стоило огромного труда зава] лить пучину. 24. Все же царь велел рубить деревья и валит камни. При виде мгновенно выросшего огромного завала стра! охватил варваров, не знавших до сих пор ничего подобного.

25. Итак, царь, рассчитывая страхом нринудить их к сдач нослал к ним Оксарта, принадлежавшего к тому же племеш но покорного Александру, уговорить вождя отдать скал) 26. Между тем, чтобы сильнее устрашить варваров, стали noj водить башни, и в воздухе замелькали стрелы, пущенные метательных машин. Не надеясь ни на какую защиту, варвар! бежали на вершину скалы. 27. Оксарт стал убеждать дрожал' щего и изверившегося в своей судьбе Сисимитра доверить^ македонцам, а не испытывать их силу и не мешать движение победоносного войска в Индию: кто встанет на пути это| войска, обратит на свою голову погибель, предназначенную л.1 другого. 28. Сам Сисимитр был готов сдаться, однако его -(и в то же время жена) заявила, что предпочтет умереть, попасть под чью-либо власть. Таким образом, оиа заста варвара думать больше о чести, чем о безопасности; и ему ло стыдно, что свобода дороже женщине, чем мужчине. 29. I отпустив посредника мира, Сисимитр решил выдержать о Но когда он сравнил силы врагов со своими, то совет жень показался ему скорее безрассудным, чем дельным, и он раскаиваться в своем решении. 30. Поспешно возвратив О' та, он сказал, что готов сдаться и просил только об одном доносить царю о мнении и совете матери, чтобы легче м было добиться помилования также и ей. 31. Тогда, выслав

ред Оксарта, он с матерью, детьми и всей роднен последов за ннм, даже не дождавшись залога верности, обещанног Оксартом. 32. Царь послал всадника к Сисимитру с приказом4 возвратиться и ожидать его прибытия, а затем прибыл сам и, заколов жертвенных животных Минерве и Победе, возвратил Сисимитру его владения и даже обещал дать ему большую провинцию, если он будет верно сохранять с ним дружбу. 33. По требованию Александра Сисимитр отдал двух своих сыновей для военной службы при царской особе.

Затем, оставив фалангу для покорения отпавших племен, Александр отправился с конницей дальше. 34. Они сначала кое-как справлялись с трудной каменистой дорогой, но затем, когда изнуренные лошади сбили себе копыта, многие стали отставать, и ряды конницы постепенно редели; чрезмерная усталость, как это часто бывает, брала верх над чувством стыда. 35. Однако царь, то и дело меняя лошадей, без передышки преследовал бегущих. Знатная молодежь, обычно сопровождавшая его, вся, кроме Филиппа, отстала. Филипп, брат Лисимаха, недавно возмужавший, обладал, как это было легко заметить, редкими способностями. 36. Он — трудно поверить — бежал за едущим царем 500 стадиев, хотя Лисимах не раз предлагал ему свою лошадь; он не мог допустить и мысли отстать от царя, хотя нес оружие и был одет в панцирь. 37. В лесу, где скрылись варвары, он героически сражался и прикрывал своим телом Александра, врукопашную бившегося с врагом. 38. Но после того как варвары обратились в бегство и покинули лес, душевный подъем, поддерживавший Филиппа в пылу сражения, оставил его; все его тело вдруг покрылось испариной и воин прислонился к стволу ближайшего дерева. 39. Затем он был не в силах использовать и эту опору, и царь подхватил его на руки; упав на иих, Филипп испустил дух. 40. Опечаленного царя поджидало другое большое горе. Среди его славных, вождей был Эригий. Царь узнал, что он убит незадолго до его возвращения в лагерь. Погребение обоих героев было совершено со всевозможной пышностью и почетом.

ГЛАВА. 3

1. Затем царь решил идти на дахов; он знал, что там находится Спитамен. Но никогда не изменявшее ему счастье и па этот раз осуществило его замысел, даже без его участия. Спитамен пылал безмерной любовью к жене, и она делила с ним все невзгоды, хотя ей трудно было переносить постоянное бегство и изгнание. 2. Измучившись от такой жизни, она беспрерывно пускала в ход все женские ухищрения, чтобы заставить мужа прекратить наконец бегство и снискать прощение у победителя-Александра, от которого все равно нельзя убежать. 3. У нее было от мужа трое взрослых сыновей. Велев им припасть к груди отца, она стала умолять его сжалиться хотя бы