К себе самому

27. Три вида отношений: первый – к оболочке [ «облегающему сосуду»], второй – к божественной причине, от которой происходит все случающееся со всеми, третий – к живущим с нами вместе.

28. Боль – зло либо для тела – и тогда пусть оно само подтверждает это, – либо для души. Но последняя способна сохранять свойственную ей ясность и покой и не воспринимать боль как зло. Ведь любое суждение, и устремление, и тяготение к чему-либо, и уклонение внутри нас, а сюда никакое зло не проникает.

29. Стирай представления, постоянно говоря себе самому: «Теперь в моей власти, чтобы в этой душе не было никакой злости, или влечения, или вообще какого-нибудь смятения. Но [напротив] видя все, каково оно есть [на самом деле], я пользуюсь каждой вещью соответственно тому, чего она стоит». Помни об этой своей способности.

30. Говорить согласно природе и в сенате, и с кем угодно: искусно, но без вычурности; пусть речь будет здравой.

31. Двор Августа, жена, дочь, внуки, пасынки, сестра, Агриппа, родственники, домочадцы, Арий, Меценат, врачи, жрецы и вот – смерть всего двора. [152] Затем перейди к другим [императорским] дворам и к их смерти, затем к смерти целых городов, но к смерти не по одному человеку, а как в Помпеях. Вспомни и то, что пишут на надгробных памятниках: «В своем роду последний». Подумай, сколько терзаний было у предков, чтобы оставить какого-нибудь наследника, а затем – необходимость кому-то стать последним. И вот здесь – смерть целого рода.

32. Жизнь нужно слагать из отдельных действий и быть довольным, если каждое действие, по возможности, отвечает своему назначению. А чтобы оно отвечало своему назначению, в этом никто тебе помешать не может. «Но может возникнуть какое-нибудь препятствие извне.» Никакого, если действовать справедливо, благоразумно и рассудительно. Возможно, это помешает какому-нибудь другому действию, но от приятия самого препятствия и благосклонного перехода к данному положению вещей тотчас возникнет взамен новое действие, гармонично вписавшееся в соединение, о котором речь.

33. Брать, не обманываясь, отдавать же с легким сердцем.

34. Видел ли ты когда-нибудь отрубленную руку или ногу или отрезанную голову, лежащую где-нибудь в стороне от остального тела? Таким же [как они] делает себя, насколько это в его власти, тот человек, который не принимает случающегося с ним и тем самым отделяет себя самого [от целого], или тот, который делает что-нибудь вопреки общему благу. Однажды ты был отторгнут от природного единства, а был ты рожден как часть его, теперь же отсек себя сам. Но тонкость здесь в том, что можно тебе опять обрести единство. Никакой другой части бог этого не дозволил: чтобы она, уже отделенная и отсеченная, снова встала бы на место. А погляди на благо, которым он почтил человека. Ведь он предоставил ему возможность и с самого начала не отрываться от целого, и, если оторвется, снова вернуться, и срастись, и занять положение части.

35. Наряду с тем, что природа разумных существ наделила почти каждого из них разными другими способностями, восприняли мы от нее и следующую. Подобно тому как она все встающее на пути и противодействующее поворачивает к себе, и соединяет с судьбой, и делает частью себя самой, так и само разумное существо способно любое препятствие сделать материалом для себя самого и воспользоваться им для достижения той цели, к которой оно устремилось до возникновения препятствия.

36. Пусть не смущает тебя представление о жизни в целом. Не охватывай мыслью трудности, какого характера и сколько может их встретиться, но в каждый отдельный момент совершающегося в настоящем спрашивай себя, что из этого дела нельзя вынести и стерпеть. Ведь будет стыдно признаться [что все можно вынести]. Затем напоминай себе, что не будущее и не прошлое удручают тебя, а всегда только настоящее. Оно же умалится в значении, если ограничишься только им, а разумение уличишь в том, что оно неспособно совладать вот с этим пустяком.

37. Разве сидят теперь Панфия или Пергам на могиле Вера? [153] А? А Хабрий или Диотим на могиле Адриана? Смешно? А? Но если бы даже и сидели, те смогли бы почувствовать? А? А если бы почувствовали, доставило бы это им удовольствие? А если бы доставило удовольствие, смогли бы они быть бессмертными? Не было ли суждено и этим оплакивающим стать вначале старухами и стариками, а затем умереть? Так что бы впоследствии делали те [кого оплакивали], когда эти умерли?

38. Все это [тело] – смрад и мешок кровавой грязи. Если способен видеть остро, смотри.

39. Рассудив, как говорится, мудрейшим образом, не вижу я в устройстве разумного существа добродетели, противоположной справедливости, а противоположную наслаждению вижу: воздержание. [154]

40. Если избавляешь восприятие от того, что, как кажется, печалит тебя, сам ты становишься неуязвимым. «Кто это сам?» – «Разум.» – «Но я не разум.» – «Будь им.» И пусть разум не печалит сам себя. Если же что-нибудь другое в тебе чувствует себя плохо, пусть само относительно себя составляет мнение.

41. Стеснение ощущения – зло для животной природы; равным образом и стеснение устремления – зло для животной природы. И растительное устройство стесняет что-нибудь другое и представляет собой зло для него. Так, стало быть, стеснение ума – зло для мыслительной природы. Все это применяй к себе. Боль, наслаждение трогают тебя? Пусть ощущение имеет с ними дело. Возникло препятствие для устремления? Если ты отдался устремлению безусловно, то для существа разумного это уже зло; если же заранее учитываешь [могущее возникнуть препятствие], то ни вреда, ни стеснения уже не будет. По крайней мере тому, что принадлежит собственно уму, никто другой помешать не способен. Ведь его не касаются ни огонь, ни железо, ни тиран, ни клевета, ни что-либо другое. Пока шар кругл, он остается шаром.

42. Я не заслуживаю того, чтобы огорчать себя самого, ведь другого я по своей воле никогда не огорчил.

43. У каждого своя радость. У меня – когда руководящее начало здорово, так как не отвращается ни от какого-либо человека, ни от чего-нибудь случающегося с людьми, но смотрит на все благосклонным взглядом, все приемлет и использует соответственно тому, чего это стоит.

44. Одари себя самого вот этим временем. Те, которые больше заботятся о славе в потомстве, не учитывают, что потомки обещают быть точно такими же, как и современники, на которых они жалуются. И потомки ведь смертные. Вообще что тебе за дело, теми или иными словами будут они о тебе отзываться или иметь о тебе то или иное мнение?

45. Возьми и перенеси меня, куда хочешь. Ведь и там я сохраню своего демона кротким, то есть довольным, если его состояние и деятельность вытекают из свойственного ему устройства.

Достойно ли оно того, чтобы из-за него душа моя чувствовала себя плохо и была бы хуже себя самой: приниженная, сетующая, сжавшаяся, робкая? Да и есть ли что-нибудь, что стоило бы такого [состояния души]?

46. Ни с одним человеком не может произойти ничего такого, что не является человеческим делом, ни с быком – того, что не является бычьим, ни с виноградом – того, что не является делом винограда, ни с камнем – того, что не является свойством камня. Итак, если с каждым случается то, что и привычно, и обусловлено его природой, чем ты недоволен? Ведь ничего невыносимого не предложила тебе общая природа?

47. Если ты огорчаешься по поводу чего-либо внешнего, то не оно тяготит тебя, а твое суждение о нем. А тотчас устранить последнее – в твоей власти. Если же тебя огорчает что-нибудь в твоем душевном состоянии, кто мешает тебе исправить основоположение [приводящее к такому состоянию]? И точно так же, если огорчает тебя, что не делаешь чего-либо, представляющегося тебе правильным, отчего предпочитаешь огорчаться, а не действовать? «Но препятствие сильнее меня.» Тогда не огорчайся. Ведь не в тебе причина невыполнения. «Но не стоит жить, если это невыполнимо.» Тогда уйди благосклонно из жизни, как умирает и тот, кто выполняет дело, вместе с тем будь кроток перед тем, что препятствует.