Красная книга вещей

Образец сиденья эпохи барокко — испанский стул, весьма претенциозный и очень неудобный: он обрекал человека на мучительную позу во время многочасовой церемонии. Вычурная резьба таких сидений покрывалась левкасом (смесью мела с клеем и специальными добавками), по которому наклеивали тончайшие листки золота. Пока еще величие противопоставлялось удобствам, за красивое нередко почиталось нерациональное.

К середине XVIII века волны рококо успокаиваются. Мода поворачивает к классике, идущей от античных форм Древней Греции и Рима. Мебель становится строже. Выпрямляются ножки и спинки стульев и кресел, скромнее выглядит отделка. Приближается революция во Франции, интерьер обуржуазивается, становится демократичнее. Мода без осады берет дворцы: Людовик XV (1717–1774), мадам Помпадур (Pompadour, 1721–1764) и мадам Дюбарри (Dubarry, 1746–1793) обставляют свои покои в греческом духе. Позже эстафету классицизма принимает Людовик XVI (1754–1793).

Англичане, которым в XVIII веке удается освободиться от французского диктата в стилях мебели, захватывают инициативу и в подражание далеким античным образцам создают модели строгие и грациозные. Мебельщики Европы держали равнение на мебель Хипплуайта (G. Hepplewhite, ум. 1786), братьев Адам (Adam Robert; James; John) и Шератона (Т. Sheraton, 1751–1806). Их почерк чувствовался в стульях, креслах и кушетках многих поколений мебельщиков, печать его лежит и на многих современных гарнитурах.

В самом начале XIX века имперские претензии Наполеона делают мебель претенциозной и напыщенной. Сиденья уподобляются египетским и римским тронам, кровати — катафалкам. Правда, у буржуазной трактовки ампира меньше амбиций, она довольно быстро переросла в формы приятного во всех отношениях бидермейера, сложившегося, как уже отмечалось выше, сначала в Германии. В нем удачно сочетались изящная простота и удобство.

Стулья заставляют считаться с собой.

Когда мужчины надели фрак, им пришлось сидеть на стульях задом наперед, чтобы не мять фалды.

Для истории стула середина XIX века стала новым рубежом. В Вене объявился столяр Михаил Тонет (M. Thonet, 1796–3871), которому пришло в голову делать стулья целиком из гнутого дерева (в основном бука), широко используя типовые элементы. Его выставочный образец обратил на себя внимание князя Меттерниха (K. Metternich Winneburd, 1773–1859), посоветовавшего Тонету открыть свое дело в столице.

Технология гнутого стула сделала производство мебели массовым, индустриальным. До конца XIX века преуспевающая фирма «Thonet» произвела 50 миллионов стульев. На дешевых и практичных стульях сидели в Европе и в Америке, их узнали в России. Сто пятьдесят тысяч гектаров букового леса поставляли древесину.

И сейчас, когда от первых шагов Тонета нас отделяют почти полтора века, венские стулья и качалки так же непринужденно вписываются в интерьер, как и в середине XIX века. Таким долгожителям нашли название — лонгселлер (longseller) по типу бестселлера (bestseller).

Пример Тонета оказался привлекательным, и «сидячую» мебель стали делать из гнутой фанеры, гнутых труб, гнутых листов металла. Такая мебель была вполне в духе конструктивизма 20-х годов XX века.

Марсель Брейер (M. Breuer, 1902–1981), американский архитектор венгерского происхождения и один из основателей современного дизайна, работавший в Баухаузе, высшей школе строительства и художественного конструирования, первым попробовал согнуть не бук, а металлическую трубу; из квадратной в сечении трубы сделал сиденье выдающийся немецкий и американский архитектор Л. Мис ван дер Роэ (L. Mies van der Rohe, 1886–1969). Финн А. Аалто (A. Aalto, 1898–1976), тоже прославившийся в архитектуре, изготовил свое кресло из гнутой многослойной фанеры.

Создатели стула выдвигают все новые и новые концепции и в своих проектах пытаются следовать им. Марсель Брейер, желая избавить жилье от «тяжеловесности комфорта», как бы подвешивает сиденье стула.

Эро Сааринен (E. Saarinen, 1910–1961), выдающийся американский зодчий, чтобы, как он говорил, освободить стул от «путаницы ног», сформировал сиденье стула прессованием в виде чаши и установил его на сравнительно высокой трубообразной подставке.

В 1930-е годы возвращается культ дерева, «приятного на ощупь и обладающего несравненными художественными качествами».

В начале 1960-х годов в судьбу стула вмешался врач — швед Бенгт Акерблум (B. Åkerblom). В ходе специальных экспериментов он долго наблюдал за позой людей на стуле и в кресле и пришел к неожиданному выводу: «Человечество тысячелетиями сидело неправильно!»

Акерблум установил, что в течение рабочего дня человек, сидя на стуле, около 1000 раз меняет позу, бессознательно стремясь устроиться поудобнее. Чтобы избавить человечество от ерзаний на стуле, Акерблум наклонил сиденье внутрь и немного опустил его, а спинку в том месте, где изгибается позвоночник, выгнул.

Это была «линия Акерблума». Вот так еще раз врач стал соавтором мебельщика.

В Скандинавии у Акерблума появились последователи. Норвежские дизайнеры пришли к заключению, что куда удобнее сидеть, опираясь не спиной, а… коленями, подставив под них упругий валик. Серии стульев, реализующих этот радикально новый принцип, они дали название «баланс».

Для тех, кто работает стоя (например, конструктор за кульманом), создан стул, автоматически приноравливающийся к любому росту; вслед за седоком он поворачивается в любую сторону, сиденье его поднимается или опускается по желанию.

Нельзя забывать при этом, что две трети населения земли обходятся без стула, сидят на корточках и не испытывают при этом чувства неудобства.

СТУЛЬЧИК — низкая табуретка, которой пользовались в русских деревенских избах только мужчины, когда занимались домашними поделками: тачали обувь, чинили сбрую, работали по дереву и т. д. Других стульев до конца XIX века в крестьянских избах почти не было. На сиденье одного из сохранившихся стульчиков вырезана надпись: «Сей стул работан на тони Болотихи Андрея Арефьева Федотова 1891 года в неурожайный год».

СУНДУК (слово тюркское, пришло в русский язык из татарского, в него — из арабского) — по определению В. И. Даля, «укладка, вольный ящик, с крышкою на навесках обычно с замком, нередко окованный и со скобами». Даль называет сундук «коренной русской утварью».

Типичная мебель русского интерьера XVII–XIX веков. Количеством сундуков измеряли богатство семьи. Древние сундуки имели плоскую крышку, позднее появились «горбатые». Лучшими считались дубовые сундуки, обитые полосками жести — в «прямую» или «косую» клетки. В них иногда вставляли внутренний замок, который по заказу мог быть со звоном. Для новобранцев делали небольшие сундучки («солдатские» в 12–14 вершков длиной, т. е. 53–62 сантиметра). В XVII веке сундучный промысел процветал в Холмогорах: здесь делали сундуки, обтянутые красной юфтью и тюленьими шкурами. В XIX – начале XX веков сундуки в России производились сотнями тысяч. Своими кедровыми сундуками, обитыми листовым металлом и раскрашенными, славился Нижний Тагил. Яркие расписные сундуки делали в Нижегородской губернии и во многих других местах. Макарьевские сундучники снабжали своим товаром всю Русь, Закавказье, Хиву и Бухару; у них по шести сундуков вставлялись один в другой.

В начале 1860-х годов «сундучничий промысел падает, комоды да шифоньерки вытесняют его» (по В. Далю).

ТАБУРЕТ АНТИЧНЫЙ (лат. sella) — древнеримское низкое сиденье на четырех ножках. Другое название табурета — кафедра (лат. cathedra); им пользовались в основном женщины и художники, ведущие сидячий образ жизни. Этот табурет изображен на помпейских фресках: на нем сидит Пенелопа, жена легендарного Одиссея.

ТАБУРЕТ КУРУЛЬНЫЙ (лат. sella curulis) — складной древнеримский табурет с двумя парами скрещивающихся ног, переносной; раб носил его за своим господином.