Самарская область

пожаров в Самаре сгорела самая оригинальная постройка ропетовщины – дом купца О. К.

Полуэктова на ул. Толстого, 118. На старинных самарских открытках он запечатлен, как один из

лучших домов Казанской улицы. Имея каменное основание, сохранившееся до настоящего

времени, дом был необычайно пышно украшен деревянными навершиями. Здесь и резные

деревянные светелки, и высокие крыши, покрытые жестью в шашечку, и декоративные башенки со

шпилями. Резные ворота с накладной резьбой дополняли ансамбль усадьбы. Ныне остается лишь

сожалеть, что Самара в силу трагических обстоятельств утратила этот удивительный памятник

ропетовщины.

Четвертая разновидность русского стиля – неорусский стиль – детище XX века. Он

появился в результате художественных поисков модерна и имел с ним самое близкое родство.

Неслучайно выдающиеся постройки неорусского стиля, такие как: здания Третьяковской галереи и

Ярославский вокзал в Москве, а также дом Государственного банка в Нижнем Новгороде – в

искусствоведческой литературе зачастую относят к памятникам модерна.

Основу построек неорусского стиля составляла творческая интерпретация форм

архитектуры новгородско-псковских храмов. «Сложная асимметрия объемов, композиция разных

по форме оконных проемов, простота очертаний, сочетание строгих геометрических объемов с

изящной грациозностью куполов и шатров – таковы приемы, которыми пользовались мастера», –

писал о неорусском стиле украинский искусствовед В. Е. Ясиевич.

В архитектуре Самары нет построек неорусского стиля. Самарские зодчие ограничили

осмысление традиций древнерусской архитектуры рамками других, выше названных направлений.

Работа в русском стиле явилась для них школой по изучению и практическому использованию

традиционных приемов национального зодчества.

Русский стиль по глубине разработки художественной тематики и по количеству построек,

возведенных в России, имел обособленное положение среди архитектурных направлений

исторического толка. Однако и он не был лишен главного противоречия архитектуры рубежа ХIХ-

ХХ веков: несоответствия между назначением здания (функций) и его обликом (формой). Это

противоречие было вызвано появлением современных строительных конструкций и новых типов

зданий: народных домов, банков, торговых пассажей, доходных домов. Триединство архитектуры,

которое древнеримский зодчий Витрувий выразил в формуле: «прочность-польза-красота» – было

нарушено. Новый стиль эпохи рождался путем поисков и экспериментов.

Архитектура эклектики, основанная на смешении различных стилей, также не была лишена

экспериментального начала. Эксперименты в области создания декоративного убранства фасадов

с помощью произвольных комбинаций форм, заимствованных из стилей прошлых времен, не

всегда давали положительные результаты. Бывало так, что у иных архитекторов толкование

древних образцов далеко уходило от оригиналов, превращаясь в свободное изобретательство

декоративных деталей. Порой терялось чувство меры. Кроме того, архитекторы часто находились

в зависимости от заказчика, которому казалось: чем обильнее украшен фасад его дома, тем

красивее выглядит принадлежащая ему постройка. В. В. Стасов, иронизируя над подобным

76 Эркер – часть внутреннего помещения здания, вынесенная за пределы его наружных стен в виде выступа.

77 Шатровая башенка – перекрытие в виде высокой четырехугольной или многогранной пирамиды.

творчеством, писал, что это архитектура людей, «преравнодушно отпускающих товары на аршин78

и на фунт79, – стоит только протянуть руку и достать с полки. Угодно – вот Вам пять аршин

греческого классицизма, три с четвертью итальянского ренессанса, а не то хороший ломтик

романского, шесть золотников80 готики, а то вот целый пуд81 русского».

Это была позиция человека, сведущего в истории архитектурных стилей, ратующего за

чистоту, высокие идейные и эстетические качества современного зодчества. Уровень культуры

образованных людей России, живших на рубеже прошлого века, был настолько велик, что

позволял им свободно ориентироваться и в архитектурных стилях, и в символике декоративных

деталей. Так, рельефные или скульптурные изображения бога торговли Меркурия, весьма

распространенные в Самаре, указывали на торговое назначение постройки. Присутствие на

фасаде бога виноделия Бахуса сообщало о том, что в здании размещается либо ресторан, либо

более мелкое питейное заведение. Наличие в декоре зданий герба Самары – белой козы,

указывало на их принадлежность учреждениям городского самоуправления. Порой декор

эклектики был настолько сфантазирован творческим воображением зодчих, что не поддавался

логическому толкованию.

Все самарские архитекторы того времени отдали дань эклектике. Полем их художественной

деятельности были, в основном, уличные фасады зданий. Лишь они оштукатуривались,

окрашивались и декорировались лепкой. Дворовые фасады с обнаженной кирпичной кладкой,

металлическими противопожарными лестницами и «черными» входами составляли парадным

разительный контраст. В этом убеждает знакомство с архитектурой улиц Куйбышева,

Ленинградской, Молодогвардейской, Некрасовской, где, главным образом, сосредоточены

постройки эклектики.

Застройка улицы Молодогвардейской особенно характерна для данного периода развития

архитектуры. В начале XX века были существенно перестроены кварталы, прилегающие к торговой

Троицкой площади (ныне район Центрального рынка и сквер им. Фрунзе, на пересечении улиц

Ленинградской, Галактионовской и Самарской). Одноэтажные и двухэтажные кирпичные дома

надстроили верхними этажами, а деревянные постройки заменили каменными. После

реконструкции многие здания изменили свой внешний облик. Так, в 1909 году дом купца И. А.

Гребежова (ул. Молодогвардейская, 78–80) был перестроен, получив при этом новый декор

эклектики. Автор проекта перестройки архитектор Ф. А. Черноморченко использовал в отделке

фасада элементы барокко, готики, модерна. Собранные воедино, они образовывали пышное

убранство дома, выделяя его среди прочих построек улицы.

В архитектуре Самары период наивысшего расцвета эклектики совпадал со временем

модерна. Они настолько тесно переплетались между собой, проникая и влияя друг на друга, что

порой не поддавались четкому разграничению. Особняки И. А. Клодта (ул. Куйбышева, 139), А. Ф.

Вакано (на территории пивзавода), О. Г. Гришфельда (ул. Фрунзе, 75, во дворе), несмотря на декор

исторических стилей, своим объемно-планировочным построением созвучны модерну.

Модерн был тем архитектурным стилем, рождение которого ожидала и подготавливала

эпоха рубежа XIX–XX веков. В 90-е годы XIX столетия он возник почти одновременно в нескольких

европейских странах. В Германии его называли «югендстиль», в Австрии и Венгрии – «сецессион»,

во Франции и Бельгии «ар нуво», в Италии – «стиль либерти». В России привилось название

«модерн», что означало «современный» стиль. Новизна модерна состояла и в декоративном

убранстве зданий, где преобладали растительные мотивы с переплетающимися, плавными,

изогнутыми линиями, и в объемно-планировочном решении построек.

Раньше архитекторы классицизма и эклектики, проектируя здания, в первую очередь

заботились об их внешнем облике, а затем об удобстве внутренних помещений. В модерне

процесс проектирования существенно изменился. Здания вырастали, как бы изнутри. Сначала

архитекторы определили количество и назначение комнат, затем удобно размещали их во

внутреннем пространстве будущего дома, потом присоединяли друг к другу, образовавшиеся

объемы, разных размеров и очертаний. Снаружи постройки модерна поражали эффективными,