О себе

Ответ: Мог бы и я, если бы писал каждый день и больше ничего не делал и если бы мне было всё равно, с какого уровня приходило вдохновение, лишь бы удалось написать что-нибудь хорошее.

Вопрос: Вам приходится переписывать из-за каких-то препятствий на пути вдохновения?

Ответ: Единственное препятствие состоит в том, что у меня нет времени постоянно пребывать в поэтическом творческом состоянии, и если мне вообще удается взяться за перо, то приходится прерываться, чтобы сосредоточиться совсем на других вещах.

Вопрос: С вашим безмолвным сознанием, наверное, можно черпать из высших планов сознания с наименьшей концентрацией.

Ответ: Высшие планы отнюдь не столь услужливы. Если бы это было не так, то почему же было бы так трудно вести вниз Сверхразум, внедрять его в физическое сознание? Какие же вы все счастливые, беспечные игнорамусы! Вы говорите о безмолвии, сознании, рассуждаете о планах Верховного Разума и Супраментале так, как будто это электрические кнопки, на которые нужно просто нажать, и всё будет к вашим услугам. Может быть, когда-нибудь так и будет, но пока суть да дело, я должен всё выяснить об электричестве, какое оно бывает, как работает и по каким законам, что оно может, чем опасно и т. д., должен сконструировать типы соединения и связи, построить линии электропередач, попытаться сделать их надежными, и всё это всего лишь за одну жизнь. И всё это нужно сделать под обстрелом тех априорных вопросов и рассуждений, развлекательных и серьезных, который ведут по мне мои милые ученики с позиций полной безответственности и ждут, что я им всё объясню, и не в общем и целом, а во всех подробностях. О Господи, in omnibus [123] !

Вопрос: Я считаю, вся эта литературная отделка – занятие ужасно скучное и неинтересное. Но вам оно, вероятно, нравится, если вы, насколько нам известно, прорабатываете и перерабатываете свои стихи и прозу ad infinitum [124] .

Ответ: Не прозу, только стихи. А из стихов только одну «Савитри». Все остальные стихотворные произведения были написаны за один раз, а если там и делались какие-то исправления, то в тот же или на следующий день и очень быстро.

Вопрос: Если говорить о поэзии, то там присутствует не только вдохновение, но и старание. Вдохновение иногда нас оставляет, и, сколько ни бейся, ни выколачивай из себя что-нибудь, оно не возвращается!

Ответ: Именно так. Подлинный результат достигается не благодаря упорным и сокрушительным ударам молота, а потому, что в момент между ударами вдохновение незаметно проскальзывает вниз и входит в человека, неосознаваемое среди жуткого грохота. Когда старание становится ненужным, тогда и приходит всё лучшее. Старание хорошо лишь как средство призвать Вдохновение. Если оно хочет прийти, то приходит, если не хочет, и либо ничего не получается, либо получается что-то надуманное, ненужное, тогда поэт вынужден сдаваться. И со мной такое бывало довольно часто. Я также наблюдал, как частенько у Х. получалось что-то хорошее, но далекое от совершенства, и он бился над вариантами, которые все были один хуже другого; ибо только новое вдохновение способно дать ключ, чтобы по-настоящему исправить то, что есть. Поэт всё равно старается, но не старания приносят результат, а вдохновение, которое приходит в ответ на старание. Вы стучите в дверь, чтобы человек в доме ответил вам. Он может и не ответить; если он там затаится, то вам остается только уйти восвояси, бранясь про себя. Вот так и старание и вдохновение.

Вопрос: Вы считаете, что этот метод («сесть в свободной медитации и смотреть, что приходит от интуитивных Богов») может действительно что-то дать? Я понимаю, что многое вы написали этим способом, но говорят также, что к вам приходили Боги, нет – Богини, чтобы разъяснять значение Вед.

Ответ: Это была шутка. Тем не менее, в принципе именно так приходят внутренние знания. Когда ум приходит в состояние покоя, тогда получает возможность прорваться наверх интуиция, совершенная или несовершенная, чтобы посмотреть, что тут происходит. Конечно, это не единственный способ. А говорят массу всяких глупостей. Всё, что я написал, начиная с 1909 года, я написал именно таким образом, то есть из безмолвного ума или, скорее, пропустив всё через безмолвный ум, и не только через ум, но и безмолвное сознание. Но Боги и Богини не имели к этому никакого отношения.

Мне очень хорошо знакомо это давление творческого импульса, требующего своего осуществления и выражения. Когда испытываешь такое давление, то ничего не остается, кроме как дать ему выход, чтобы освободить и очистить ум; иначе ум будет метаться в разные стороны и не сможет сконцентрироваться.

Вопрос: В настоящее время я слишком увлечен работой над прозой. Не удивительно, что поэзия теперь для меня невозможна. Я думаю, проза должна продолжать быстро двигаться к своей цели, пока поэтическому вдохновению не представится случай вернуться?

Ответ: Да, но с какой стати ваше поэтическое вдохновение должно ждать, пока ваша проза куда-нибудь добежит? На земле, конечно, препятствий хватает, но для полета их нет.

Вы, кажется, страдаете манией самоуничижения. Она есть у многих художников и поэтов; когда они смотрят на свою работу, она им кажется ужасно плохой и ничтожной. (Я и сам часто чувствовал это вперемежку с противоположным чувством. У Х. это тоже есть). Но думать об этом в процессе работы – это слишком мучительное чувство. Лучше избавьтесь от него, если хотите писать свободно.

Вопрос: Мне так хочется писать на бенгальском стихи, рассказы, всё что угодно!

Ответ: Такого рода намерения слишком расплывчаты, чтобы можно было преуспеть. Для успеха вам нужно ограничить поле деятельности и сосредоточиться на чем-то одном. Я не пытаюсь стать ученым или художником, или генералом. У меня были определенные вещи, которые я хотел сделать, и я их сделал, когда Божественное захотело этого; другие открылись во мне или сошли ко мне свыше благодаря йоге. Я сделал столько, сколько пожелало Божественное.

Вопрос: Пытаться стать литератором и при этом не знать, какой вклад внесли в литературу великие писатели, было бы непростительно.

Ответ: Почему непростительно? Я не знаю, какой вклад в нее внесли японские или русские советские писатели, но чувствую себя в своем неведении вполне добропорядочным и счастливым. Что касается необходимости прочитать Диккенса, для того чтобы стать литератором, то это странная идея. Он самый нелитературный человек из всех, кто добился успеха в литературе, а стиль у него – безжизненная пустыня.