О себе

Поэзия, как и, вероятно, всякое совершенство любого рода, приходит не от чтения, а от вдохновения. Чтение лишь помогает собрать инструментарий, в полной мере овладев языком или техникой литературного высказывания. Потом человек создает свою манеру употребления языка, свой стиль и свою технику. Я уже лет десять или даже двадцать читаю только от случая к случаю, но по силе и завершенности формулировок мои стихи стали в десять раз лучше. То, что мне давалось с трудом, и нередко с большим трудом, теперь дается легко. Меня считают философом, но я никогда не учился философии – всё, что я написал, пришло через йогическое переживание, йогическое знание и вдохновение. Так что и сила и завершенность в моих стихах, появившиеся в последнее время, возникли не оттого, что я читал и смотрел, как пишут другие, но оттого, что мое сознание поднялось на новую высоту и черпает вдохновение оттуда.

Чтение и усердие хороши для литератора, но даже и у него причина успешного творчества не в них, они лишь вспомогательное средство. Настоящая причина кроется внутри. Что касается «природного дара», то не знаю. Иногда, когда талант врожденный и готов проявиться, то его можно назвать «природным». Иногда он таится внутри, пробуждаясь позднее, и тогда он принадлежит скрытой природе.

Вопрос: Каким образом ваш ум стал таким мощным даже еще до начала занятий йогой?

Ответ: Он и близко не был таким до начала йоги. Я начал йогу в 1904 году, а всё, что я сделал, за исключением некоторых стихов, относятся к более позднему времени. Кроме того, способности у меня были врожденными, и потому они и развивались еще до начала йоги, но не благодаря обучению, а благодаря случайным влияниям развивавших их идей, взятых мной из всего, что я читал, видел или переживал. Это не обучение, это естественное развитие.

Вопрос: Можно ли в процессе садханы пройти интеллектуальное или какое-нибудь другое обучение, руководствуясь непосредственно йогической Силой? Как проходило ваше развитие?

Ответ: Оно проходило не в «обучении», но благодаря спонтанному раскрытию, расширению и совершенствованию сознания в садхане.

Вопрос: Для эффективности стиля чтение необходимо. Я уверен, что для того, чтобы произвести свой стиль, который теперь неподражаем, вам наверняка во многом помогло чтение огромного количества книг.

Ответ: Прошу прощения! Я никогда не производил свой стиль; стиль, живой в той или иной мере, нельзя произвести. Он рождается и растет, как всё живое. Разумеется, у меня он был вскормлен чтением книг, число которых отнюдь не было огромным – я прочел сравнительно мало (в Индии есть люди, которые прочли в пятьдесят или сто раз больше, чем я), – просто я много извлек из этого малого. Во всем остальном мой стиль развивался в процессе практики йоги благодаря развитию сознания, ясности и четкости мышления и видения, возрастающему потоку вдохновения и возрастающей способности к интуитивному (и самокритичному) поиску правильных мыслей, словесных форм, точных образов и выражений.

Вопрос: Мне кажется, вы немного преувеличиваете значение йогической Силы. Её возможности относительно предметов духовных безусловны, но нельзя быть настолько уверенным в ее действенности в художественной и интеллектуальной сферах. Возьмите случай с Х.; вполне можно сказать: «При чем тут Сила? Будь он таким же прилежным, искренним и т. д., он добился бы того же самого в любом другом месте».

Ответ: Не будете ли вы любезны объяснить мне, каким образом Х., который до приезда сюда не мог написать ни одного стихотворения, не владел ни ритмом, ни метром, вдруг, прибыв к нам, без всякой «прилежной работы» преобразился в настоящего поэта, знатока ритма и метра? Почему Тагор был ошеломлен тем, как «хромой отбросил свои костыли» и свободно и уверенно побежал за ритмом вперед? Почему я, никогда не понимавший живопись и не интересовавшийся ею, вдруг, когда открылось видение, в одночасье научился видеть и понимать умом цвет, линию и композицию? И каким образом я – не способный понимать метафизику и следить за ходом метафизических рассуждений, в ком страница из Канта, или Гегеля, или Юма, или даже Беркли вызывала изумление, непонимание, усталость, для кого она была абсолютно неинтересна, потому что я не мог ни вникнуть в ход их мысли, ни следовать за ним – вдруг, когда началась моя работа в «Арья», я стал страницу за страницей писать философские статьи, снискав себе на сегодняшний день репутацию большого философа? Как объяснить, что когда-то я мог написать лишь один прозаический абзац, а больше – с трудом, и примерно раз в два месяца какое-нибудь одно стихотворение, короткое и тоже доставшееся непросто, а потом вдруг, после упражнений на концентрацию и ежедневной пранаямой, я стал писать по многу страниц в день и еще был способен редактировать большую газету, выходившую ежедневно, а затем еще и ежемесячно писать по 60 страниц философских текстов? Прошу вас немного поразмыслить над этим, и перестаньте говорить глупости. Если с помощью йоги можно мгновенно или за несколько дней сделать то, что иначе пришлось бы долго взращивать «прилежным, искренним и честным» трудом, то и это само по себе тоже служит доказательством йогической Силы. Но тут способности, напрочь отсутствовавшие, проявляются быстро и спонтанно, бессилие сменяется на высшую силу, а скрытые таланты раскрываются легко и свободно. Если вы отрицаете эти факты, то никакие другие вас не убедят, поскольку вы намерены думать иначе.

Вопрос: В том, что касается вашего стиля, то мне также трудно понять, насколько в его совершенствовании участвовала Сила.

Ответ: Может быть, вам это трудно понять, но мне нет, поскольку я в своей собственной эволюции переходил от одной стадии к другой в состоянии абсолютной бдительности и понимания того, что происходит. Я не старался писать. Я просто предоставлял высшей Силе делать свое дело, а когда она не делала его, то сам ничего не предпринимал. Это было в старые «интеллектуальные» времена, когда я иногда пытался делать что-то, прилагая усилия, но не тогда, когда я начал писать стихи и прозу под влиянием йоги. Позвольте также напомнить вам, что когда я писал для «Арьи» и когда пишу или отвечаю на письма, я не ищу, не подбираю слов и не стараюсь писать хорошим стилем; в безмолвии ума я записываю все, что приходит ко мне в готовом виде сверху. Даже если я что-то исправляю, то лишь потому, что таким же образом приходят и исправления. Где же здесь есть место даже для малейших усилий, не говоря уже о «моих великих усилиях»?

Кстати, попытайтесь, пожалуйста, понять, что сверхинтеллектуальное (не только супраментальное) есть сфера спонтанной автоматической деятельности. Чтобы попасть туда или открыться для нее, нужно усилие, но когда она начинает действовать, усилия не требуется. Ваше серое вещество открывается не легко; закрывается оно слишком легко, так что всякий раз нужно прикладывать усилие, и, возможно, очень большое – если же серое вещество будет достаточно благоразумно и приспособится к потоку, который льется автоматически, то всё станет не трудно и, думаю, отпадает надобность в «прилежном, искреннем и честном» труде. С этим всё понятно?

Я не согласен с вашим утверждением, что Сила способна с легкостью производить духовные, но не ментальные (литературные) результаты. Мне кажется, что всё как раз наоборот. Я сам, когда только начал заниматься йогой, пранаямой и т. д., долгое время трудился по пять часов в день, концентрировался и прилагал настойчивые усилия в течение пяти лет без какого-либо духовного результата (когда духовные переживания наконец появились, они были непроизвольны и возникали автоматически сами по себе, как… как вспышки), но поэзия тогда лилась рекой, проза – потоком, да и все остальные достижения тоже были ментальными, витальными или физическими, не имеющими отношения к духовным богатствам или открытиям. Я много раз наблюдал, что самая разнообразная деятельность ума становится первым или, по крайней мере, одним из первых результатов йоги. Почему? Потому что здесь меньше сопротивления и больше сотрудничества со стороны низших частей сознания для такого рода занятий, чем для психического и духовного преображения. По крайней мере, это понять легко. Не так ли?