Но кому уподоблю род сей?

Дабы сгладить резкость противопоставления горнего дольнему, небесного мирскому, мы должны сказать, что Священное Писание все-таки содержит описания того, как и нечто явно положительное не проявляется изнутри человека, но именно нисходит на него «как бы» извне, «как бы» из мира. Говорим мы, как уже догадался читатель, о нисхождении Духа Святаго в виде голубя на Иисуса (Мф 3:16; Мк 1:10; Лк 3:22) ив виде огненных языков на Его учеников (Деян 2:3,4). Заметим все же, что, хотя описание этих событий и оставляют возможность думать, что Дух Святый приходит из мира, на самом-то деле Источник Духа находится вне мира. Он выше мира, и именно поэтому Иисус учил так: «Дух дышит, где хочет, и голос Его слышишь, а не знаешь, откуда приходит, и куда уходит.» (Ин 3:8). Ясное дело, «не знаешь, откуда приходит, и куда уходит», ибо знать сие значило бы знать небесное.

Овладев найденным нами ключом образов жениха и невесты, мужа и жены, нам самое время вспомнить притчу о пяти мудрых и пяти неразумных девицах, находящихся в ожидании жениха:

«Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка ни у нас, ни у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас.» (Мф 25:1-12).

Еще прежде, чем начать сколь-нибудь серьезный анализ сей притчи, обратим внимание читателя на количество невест, не столько ищущих соединиться с женихом в чертоге брачном, на брачном пире, сколько тех, которые в итоге на сей брачный пир попадают. Таких соединившихся с женихом невест оказывается целых пять! При всем том последняя притча взята не из Корана, поощряющего многоженство, но из Священного Писания религии, в которой плотский брак подчеркнуто моногамен. А в притче видно образование гарема. Какой удар для блюстителей христианской нравственности! Насколько менее следовало бы жалеть в этой связи о незавидной участи сторонников буквалистического понимания, если бы притча повествовала не о десяти девах, а о двух, из которых одна была бы взята, а другая оставлена вовне. Ведь в некоторых местах Писания речь идет именно о такой ситуации: «Будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится; две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится; двое будут наполе: один возьмется, а другой оставится» (Лк 17:34-36). Тем не менее, Иисус в сей притче говорит именно о десяти девах, что ставит нас перед дилеммой: либо приветствовать многоженство и создание гаремов, либо совершенно отринуть буквальное истолкование притчи. Как догадывается читатель, даже не зависимо от первого мы настаиваем на последнем.

Переходя же к исследованию притчи, повторим, что жених из сей притчи есть не что иное, как единое начало человека, которое и являет собой субъект совершенствования во многих палингенезиях. При этом в каждой палингенезии он получает и новую жену, становясь в итоге связан с целым собранием жен.

Следует ли нам сделать из притчи о десяти девах вывод, что путь к совершенству внутреннего человека определяется ровно десятью палингенезиями? Конечно же, нет! Ибо десятка является только лишь арифмологическим образом. Мы вынуждены вторгнуться в тему будущей главы, и просим читателя пока поверить нам на слово. Итак, смысл числа десять заключается в подчиненности циклическому круговороту рождений и смертей в веке сем. Десятка символизирует цикл, в коем нам теперь уже совсем не трудно узнать путь блудного сына. Попутно отметим, что попытки поиска аналогий, основанные на образе кольца или круга, напоминающего ноль в написании числа десять, обрываются тотчас, как мы вспомним, что находящиеся ныне в употреблении арабские цифры намного моложе, чем исследуемая нами притча, не говоря уже о той арифмологии, которую мы чуть позже представим читателю. Итак, символ десяти, в том числе и по отношению к десяти девам из нашей притчи, заключается во всех палингенезиях мужа, блудного сына, с момента ухода его в дальнюю сторону вплоть до возвращения его в отчий дом.

Предыдущая глава открыла тайну того, что первая часть пути блудного сына проходит под знаком предопределения к погибели, зато другая знаменуется предопределением ко спасению. Соответственно и десять дев делятся на неразумных, оставшихся вовне, и мудрых, чья участь гораздо более завидна, ибо они попадают внутрь. Попадание внутрь в библейском языке подчеркнуто несет в себе смысл положительной цели, в то время как остаться вне представляется чуть ли не самым страшным финалом. С сей точки зрения наша притча заставляет более глубоко задуматься над словами Иисуса: «Я семь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет и пажить найдет.» (Ин 10:9), и она явно параллельна фрагменту Луки: «Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы.» (Лк 13:25). Ибо и в последнем случае речь идет о вхождении внутрь, и, с другой стороны, об отказе в соединении с внутренним. А такая незавидная участь ожидает неразумных дев, которые из-за нехватки масла, а мы знаем о незаменимой роли того, что скрывается под этим символом, остаются несоединенными с женихом.

Этим мы могли бы и закончить комментарий в отношении обычного, разделенного состояния человека. В дополнение к сказанному заметим, — так же, как общее число дев (десять) не является буквальным выражением необходимого для прохождения всего цикла блудного сына палингенезии, и количество мудрых и неразумных дев — по пять — не говорит о том, что палингенезии нисходящего пути ровно столько же, сколько и для пути восходящего, однако тайна и смысл арифмологии пяти не требует разрешения тотчас, почему мы и отложим ее до следующей главы.

Итак, как же преодолеть разделенность, с коей мы начали главу, и каково следствие устранения такового разделения?

Прежде всего следует оговориться, что нас интересует не просто устранение разделенности, понимаемое как брачное соединение жениха и невесты, внутреннего и внешнего, но такое соединение жениха и невесты, которое происходит по достижении определенного уровня сознания. Язык иносказаний Библии передает такой уровень сознания символикой брачных одежд. В этой связи уместно в очередной раз вспомнить притчу о брачном пире (Мф 22:1 14), тем более, что мы теперь с несоизмеримо большей, чем при первом упоминании в нашем повествовании, ясностью понимаем, символ чего скрывается за словами о брачном пире. Приведем и здесь только последние стихи сей притчи: «Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов.» (Мф 22:11-13). Иными словами, для истинного устранения разделенности необходимо обрести сознание определенной степени совершенства. Это выражается и в том, что человеку становится дано «по богатству славы {Своей} [Бога] крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею.» (Еф 3:16-19).