Христос и церковь в новом завете

²⁵ ... исполнить слово Божие, ²⁶ тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его (Кол. 1, 25-26);

… для познания тайны Бога и Отца и Христа (Кол. 2, 2);

… возвещать тайну Христову (Кол. 4, 3).

...чтобы в Нем обитала всякая полнота (Кол. 1, 19);

в Нем обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9);

… и вы имеете полноту в Нем (Кол. 2, 10).

… чтобы вы исполнялись познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном (Кол. 1, 9);

Которого мы проповедуем, вразумляя всякого человека и научая всякой премудрости (Кол. 1, 28);

в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2, 3) и др.

В соседнем с Колоссами городе Иераполе, как замечал Страбон, был центр фригийских мистических культов [538].

«В Колоссах почитание языческой богини Кибелы имело глубокие корни и отличалось тенденцией к экстравагантности. Восточные идеи легко распространялись по торговым путям Ликийской равнины и жадно впитывались ее жителями» [539].

Здесь были развиты не только местные фригийские, но и восточные культы (Исиды, Митры), а также почитание греко-римских божеств. Плюс к этому — иудейская составляющая с ее почитанием Единого Бога. Рано или поздно не могло не возникнуть желание — как это уже было во времена ветхозаветных пророков (напр., см. 3 Цар. 18, 21) и как это многократно повторялось и повторяется в христианской истории и современности, — соединить несоединимое: языческое почитание всевозможных божеств, духов, «стихий мира» [540] и других сил, влияний и т. п., с одной стороны, и служение только одному (Единому) истинному Богу. Тем более что в иудаизме тоже имелось понятие об ангелах, которых, кажется, ничто не мешает отождествить с вышеупомянутыми языческими духами и стихиями. Само же по себе учение об ангелах в иудаизме стало «прямым результатом еврейского трансцендентного богословия, которому необходима была посредническая система для преодоления все расширяющегося разрыва между Богом и человеком» [541].

Синкретическая смесь зачастую бывает достаточно привлекательно и грамотно, по крайней мере, при внешнем впечатлении, «философски» оформлена. Поэтому Павел именует ее философией [542], прибавляя, как синонимичную, откровенно уничижительную характеристику «пустое обольщение» (букв. «обман»). Несколько ниже апостол дает и такую характеристику:

Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти [ЕК: Это все имеет видимость мудрости в произвольном служении и смиренномудрии и изнурении тела, — не к какой-либо чести, а к пресыщению плоти] (Кол. 2, 23).

Стих этот довольно труден и для понимания, и для перевода, особенно во второй его части.

В Кол. подчеркивается, что уверовавшие язычники через обращение приобщились к «святым» (Кол. 1, 2), что они призваны «к участию в наследии святых во свете» (1, 12) и стали «избранными Божиими, святыми и возлюбленными» (3, 12). Подобные повторы позволяют предположить, что лжеучителя-лжемистики стращали колосских христиан невозможностью спасения в случае, если они не будут следовать их религиозной практике:

¹⁶ Итак никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу... ¹⁸ Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом... (Кол. 2, 16. 18)

Возможно, синкретизм тут включал и другие разновидности и характерные признаки язычества: магию, астрологию, мистицизм и т. п. [543]

Так или иначе, Павел вновь увидел опасность, посягающую на самое центральное в его Благовестии — веру в Господа Иисуса Христа. Христос низводился до уровня одного из посредствующих между Богом и миром звеньев (ангелов). Его достоинство, главенство и превосходство над всей тварью перестают быть исключительными. Для Павла это равносильно отрицанию Благой вести.

76. Основные важные темы Кол.

Итак, Посланию к Колоссянам свойственны как преемство, так и новизна по отношению к тем богословским идеям, которые ап. Павел высказывал в предыдущих посланиях. Прежде всего это касается христологии (учения об Иисусе Христе) и екклезиологии (учения о Церкви).

Ярчайший пример новизны и преемства — небольшой пассаж в середине 1-й главы (стт. 15-20). Из-за очевидной торжественно-гимнической формы его не без оснований относят к числу раннехристианских гимнов. Некоторые из них встречаются в различных книгах Нового Завета, в том числе и в посланиях ап. Павла (ср. Флп. 2, 6-11; см. § 20. 2).

... ¹⁵ Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ¹⁶ ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано; ¹⁷ и Он есть прежде всего, и все Им стоит. ¹⁸ И Он есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство, ¹⁹ ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, ²⁰ и чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное.

Возможно, что гимн был составлен еще до Павла и использовался в колосской церкви или во всем Ефесском регионе. Вот Павел и приводит его как очень уместный в полемике с лжеучением, вставив лишь, может быть, некоторые фразы для обострения смысла [544].

Поэтическую структуру гимна можно расслышать, если немного по-другому перерасположить строки, как это сделано, например, в книге Дж. Данна. Образуются две строфы с двумя параллельными рядами смысловых рифм. Эти смысловые рифмы выделены курсивом. В скобках стоят предполагаемые вставки, сделанные Павлом.

[А] ¹⁵ Который есть образ Бога невидимого, перворожденный всякого творения, ¹⁶ Ибо в Нем сотворено все на небесах и на земле, видимое и невидимое:

Престолы ль, господства ли, начала ли, власти ли,

Все чрез Него и для Него сотворено, ¹⁷ И Он впереди всего, и все в Нем состоит, ¹⁸ И Он есть глава Тела (Церкви).

[В] Который есть начало, Перворожденный из мертвых,

Чтобы быть Ему во всем первым, ¹⁹ Ибо в Нем благоугодно было всей полноте обитать ²⁰ И чрез Него примирить все для Него,

Умиротворяя (кровью креста Его) через Него

Тех, что на земле, и тех, что в небесах [545].

При таком расположении видно, что главной темой первой строфы (А) является тема творения, а второй — тема искупления. И первое, и второе являются целиком и исключительно делами Христа: Им все сотворено и Им же все умиротворяется. Таково еще ветхозаветное убеждение в неразрывной связи творения и спасения [546].

Так христология получает все более и более отчетливые очертания учения о божественной предвечности и надмирности. Нетрудно заметить здесь предвосхищение Иоанновой христологии, самое яркое выражение которой содержится в Прологе Ин.:

¹ В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог; ² Оно было в начале у Бога; ³ Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть (Ин. 1, 1-3).