Беседы с патриархом Афинагором

И вот, 4 декабря раздается удар грома: папа объявляет Собору о своем предстоящем паломничестве в Святую Землю.

Он

Сам я был потрясен этой новостью. Итак, Римский папа собирается покинуть Рим! Покинуть для того, чтобы отправиться смиренным паломником в Иерусалим, где сама земля освящена кровью Христовой, где Дух Святой снизошел на первоначальную Церковь. Где между пустым гробом и горой Вознесения столь явственно ощущается вся власть Воскресения, так что Иерусалим земной становится символом Иерусалима небесного, которого мы ожидаем…

Я

… и который мы готовим, который мы познаем уже здесь, в момент радости.

Он

Иерусалим, Мать Церквей…

Я

Первообраз Церкви — это, несомненно, община Двенадцати, существовавшая до рассеяния апостолов. Петр пребывает среди других, первый в этом апостольском кругу, являющимся также и евхаристической общиной, общиной жизни и даже общиной имущества, Конечно, Иерусалим вскоре утратит свою исключительную роль и даже всякое первенство, как будто ради того, чтобы указать на то, что Иерусалим небесный отныне нисходит к нам в Евхаристии, там, где она совершается. Когда Павел, во исполнение пророчеств, принес в дар Иерусалимской Церкви языческие народы, она была всего лишь первой общиной среди множества окружавших ее поместных Церквей. Уход христианской общины, когда римляне овладели городом и разрушили Храм в 70 году, и упадок иудео–христианства показывают, что для христиан присутствие Божие, отныне неотделимое от сакраментальной человеческой природы Христа, будет раскрывать; себя по всей земле. Восстановленная в V веке Иерусалимская Церковь становится патриархатом скромных размеров, последней в ряду «пентархии», после Рима, Константинополя, Антиохии и Александрии. Однако есть тайна географии, как есть и тайна истории. В Иерусалиме пустой гроб как бы негативно свидетельствует о том, что история не может более замыкаться на себе самой, что вечность посетила ее, оставив в ней свой огонь, который в конце концов преобразит ее. Этот огонь, говорят, сам зажигает в Пасхальную ночь свечу православного патриарха Иерусалима… Правда это или нет, в строго материальном смысле, не знаю, но каков символ! Начало и завершение Церкви–Церкви как вселенной на пути к преображению — таинственно завязываются в Иерусалиме.

Он

Вот почему паломничество туда столь важно для христиан. Оно традиционно среди православных, это главное их паломничество. В первые века паломники принесли христианскому миру литургию тех праздник ков, которые совершались в Иерусалиме в тех самых местах, которые упоминаются ими…

Я

Как трогательны эти восточные паломники, простые люди, крестьяне, старики, которые всю свою жизнь экономили, чтобы совершить это путешествие, Западные паломники — конечно не надо обобщать и смешивать их с туристами — это скорее интеллектуалы, занятые археологией и научными «доказательствами» Воскресения. Люди Востока не ставят вопросов, им достаточно того, что видят, к чему прикасаются. Они поклоняются святыне.

Он

Какое еще может быть отношение? Когда мы поклоняемся святыне, Дух Святой помогает нам постичь Воскресение. Поклонение и покаяние привели меня в Иерусалим в 1959 году. Большинство восточных патриархов имеет обыкновение совершать личные паломничества как бы от лица своих народов. По сути, история Церкви есть не что иное как длительное паломничество к новому Иерусалиму. И пастыри, когда они поклоняются в Иерусалиме, свидетельствуют о том, что Христос — единственный Пастырь. Патриарх Московский Алексий дважды побывал в Иерусалиме..

Я

Я вспоминаю о необычной фотографии, которую н видел в одной белградской церкви в начале 60х годов. На ней изображен патриарх Сербской Церкви, несущий тяжелый крест во время своего паломничества на Святую Землю.

Он

Идти шаг за шагом по пути Христа, всем существом понять Его страдания, то есть Его любовь, броситься к Его ногам в порыве покаяния и благодарности, поверьте мне, все это осуществил Павел VI во время своего паломничества. И вы поймете мое потрясение 4 декабря 1963 года: Католическая Церковь, сосредоточившись на Иерусалиме, не только оказывается в паломничестве, но целиком переносится в тайну Христову. Все приходит в движение, дышит свободой. Папа более не одинок, он может найти себе спутников.

Тогда, двумя днями позднее, я предложил, всем главам Церквей Востока и Запада, в связи с путешествием Павла VI, встретиться в святом граде Сиона…

Это было в церкви св. Николая Чудотворца, куда я отправился в связи с праздником этого святого… Я объявил народу о паломничестве папы. Я сказал, что это решение было внушено Богом. И предложил, чтобы все предстоятели христианских Церквей направились бы в Иерусалим, не для того чтобы спорить, но для того чтобы молиться, «дабы испросить в усердной общей молитве… на коленях — со слезами на глазах и в духе единства, на Голгофе, которая была орошена святейшей кровью Христовой и перед Его гробом, откуда воссияло примирение и покаяние, — чтобы открылся, для славы святого Имени Христова и для блага всего человечества, путь к восстановлению полного христианского единства согласно святой воле Господней».

Может быть, чудо могло бы и произойти. Нужн0 мсегда рассчитывать на чудо.

Но вскоре, после нескольких телеграмм из Ватикана, выяснилось, что подобный проект в данный момент неосуществим. В Риме люди, считавшие себя хорошо осведомленными, говорили, что любая встреча невозможна. Однако 10 декабря кардинал Беа послал ко мне отца Дюпре: папа соглашался на нашу встречу и Иерусалиме…

Я

Оставили вы тогда идею всехристианского собрания в духе Послания 1920 года?

Он

Нисколько. Но сначала нужно было, чтобы встретились те, кто стоит ближе друг к другу, и чье разделение вызвало другие расколы. Их сближение явилось бы благом для всех. Впрочем, когда митрополит Фиатирский отправился в Рим в последних числах декабря, чтобы уточнить протокольные моменты нашей встречи, я попросил его предложить папе выступить в будущем с инициативой созыва Всехристианской Конференции, с согласия других патриархов и предстоятелей Церквей…

«Кажется, — сказал папе митрополит, прибегая к образу, навеянному Афинагором I, — вы призваны, чтобы подняться на ту же самую гору, на гору Господню. Ваше Святейшество поднимется с одной стороны, а вселенский патриарх — с другой. Те, кому понятен смысл этого отважного начинания, молят Бога о том, чтобы вы встретились на вершине, на земле, освященной нашим общим Искупителем, возле Креста, возле пустого гроба, и чтобы оттуда вы шли уже вместе, пытаясь под Крестом восстановить разрушенные мосты… Может быть, Вашему Святейшеству как первому епископу Церкви, с согласия патриархов и предстоятелей других Церквей Востока и Запада, предназначено созвать представителей христианских Церквей на Всехристианскую Конференцию…».

Несколько митрополитов и архиепископов сопровождали патриарха: четыре митрополита из его Синода, митрополиты Крита и Родоса (присоединенные к Греции в более позднее время, они остались в юрисдикции Константинополя) и три экзарха греческих Церквей Америки, Англии и Австралии. Ибо первоиерарх тесно связан со своим епископатом.

В воскресенье вечером, 5 января, папа принимает патриарха в Апостолической Делегации. На пороге, они обнимают друг друга.

«Мы обнялись один раз, другой раз, а затем еще и еще. Как два брата, которые встречаются после долгой разлуки».

Затем короткая беседа с глазу–на–глаз. Предусмотренные десять минут длятся полчаса. Затем вводятся обе делегации. На греческом и на латинском языке читается семнадцатая глава Евангелия от Иоанна, затем совместное чтение Молитвы Господней. Папа дарит патриарху чашу. Патриарх произносит короткую речь:

«Находясь по благодати Божией на этой земле, освященной стопами Господа, мы прославляем Бога, святую Троицу, за то что Запад и Восток приведены сюда и призваны… встретиться во Имя святое Его… Мы желаем от всего сердца…, чтобы эта благословенная встреча, это объятие душ, стали прелюдией к нашему взаимному общению и к более полному подчинению святой воле Божией… как бы в ответ на требования нынешней эпохи.