Иудейский вопрос

Как видно из сказанного, начало иудейской истории в России необыкновенно, печально и типично. Оно 1) необыкновенно, потому что все другие народы сидели на своих местах, и каждый трудился над своим государственным устройством, а иудеи пришли на готовое, по стародавней своей привычке, засвидетельствованной еще в книге И. Навина [129]; 2) печально, в виду непринятия русским князем иудейской веры и нерасположения славян к иудеям; 3) типично, – согласно с изречением древнего мудреца: «бывает нечто, о чем говорят: „смотри, вот это новое“; но это было уже в веках, бывших прежде нас» [130], потому что иудеи, во избежание тяжелого труда, обратились к своему любимому денежному промыслу, чем и возбудили против себя народ; вошли в непохвальный торг с врагами русских и, в лице корсунского соотчича, увековечили свой религиозный фанатизм, – типично, потому что совершенно в духе этого народа. Каким последний был, таким и остался. Лучше других поведали бы нам об этом западно-pyccкиe люди шестнадцатого – семнадцатого веков, как «жид арендатор держал у себя церковные ключи и брал деньги за всякую церковную службу, причем еще жестоко издевался над религией, как жидовки щеголяли в нагрудниках из церковных облачений» и пр. и пр. [131]. Так благодарили гости приютивших их хозяев! И вот, теперь еще требуют себе равноправия на том основании, что и они «такие» же граждане русской страны, как и все другие. История ясно свидетельствует, что совсем они не такие, а незванные пришельцы, «земли не обрабатывавшие, городов не строившие и виноградников не насаждавшие». Они «вошли в чужой труд» и хотят «жать, где не сеяли, и собирать, где не расточали». Бесспорно, что «каждая нация имеет право и долг слагаться в благоустроенную государственность». Но почему же последняя обязана дозволить участие в законодательстве и в управлении и всякому, случайно поселявшемуся на ее территории пришельцу? «Можно и в качестве гостя быть счастливым и пользоваться уважением в чужой стране, без малейшей претензии на управление в ней. В ветхом завете заповедано иудеям любить пришельцев: „потому что и вы были пришельцами в земле египетской“; Эта обязанность лежит и на нас. В каждом христианском государстве нужно благожелательно относиться к израильтянам – в качестве чужеземцев. Но тот же закон внушал последним: „когда ты будешь поставлять над собой царя, то не должен выбирать чужеземца, который не брат твой“. Итак, из права на гостеприимство, которым должны пользоваться чужеземцы, отнюдь еще не следует притязания на соуправление. Тем меньше могут претендовать на последнее наши иудеи, после того как сами утратили управление в своём отечестве. Если Божественный Промысл не допускает их до управления в своей стране, то откуда ж получить им право – разыгрывать из себя господ в нашей? Ссылка образованных иудеев на то, что они более уже не чужеземцы, что по рождению и по душевному складу они такие ж немцы, французы и т. д., что их отечество, здесь, а иного они не требуют, – неубедительна. Ибо у них религия неотделима от национальности» [132].

Кто так настойчиво, как иудеи, требует себе прав, тот непременно должен помнить и о соединенных с ними обязанностях. К несчастью, в наш век как-то мало обращают внимания на последние. Почему это так, – рассуждать здесь об этом не место, но за это свидетельствуют факты. Еще в свежей у всех памяти наша несчастная война на Дальнем Востоке. Уж если когда, то, именно, в период русско-японской войны примерные граждане из иудейского народа могли б прославиться своим патриотизмом и, таким образом, обеспечить за собой большой почет и уважение в русском государстве. Что ж оказалось на деле? Вот, несколько случайно взятых телеграмм. 1) «Dziennik Poznanzki» сообщает [133], что «в прошлую субботу [134] проследовали через Львов в Краков 438 русских дезертиров-евреев. В Кракове их встретит местный комитет по делам переселенцев, он же облегчит им проезд в Вену, откуда большинство беглецов направляется в Америку». 2) По словам «Przeglad Wszechpolski», «обнародование мобилизации в варшавском военном округе вызвало среди населения массовые побеги в Галицию. Дезертиры-евреи из одесского округа увеличили число беглецов в такой степени, что в очень короткое время их насчитывается уже около 4000. В настоящее время в Краков их прибывает несколько десятков, иногда даже сотен – ежедневно. Краковской полиции удалось собрать сведения, из которых видно, что в некоторые дни число дезертиров доходило от 600 до 1000 человек. Большинство их направлялось в Америку» [135]. 3) «Нью-Йорк, 29 декабря (11 января 1905 г.) (Рейтер). За последние пять месяцев в Нью-Йорк прибыло 75 160 русских евреев»!!! [136]. 4) «Нам пишут» из Вильны: «приведу рассказ одного честного еврея о способе, к какому прибегают евреи для уклонения от воинской повинности. Предусмотрительный еврей приписывается в мещане какого-нибудь захолустного местечка, напр. Вышки, Витебской губ., сам же в Вышках не живет, а живет где-нибудь в Варшаве, Лодзе, аккуратно сообщая в мещанское управление о рождении детей и выписывая для них паспорта. Проходит время, сыну еврея минует 21 год, и волей-неволей должен везти он его в те же Вышки для отбывания воинской повинности, и везет. Но, спрашивается, кто знает его сына, когда и самого-то его немного знают? Вот и везет еврей какого-нибудь горбатого, калеку, и говорит, что это его сын. Ему, конечно, верят. Лета, ведь, на вид сходятся с паспортом и метрическим свидетельством. Чего же больше? Является такой сын в присутствие и, конечно, освобождается от повинности навсегда. А настоящий Ицка или Шлемка гуляет себе по Bapшаве и в ус ce6е не дует. Я слышал об этом от самого еврея» [137]…

Если бы собирать рассеянные по газетам корреспонденции в этом сорте, то, кажется, ими можно было б нагреть большую печь в самый трескучий мороз. Предположением в дезертирах увлечения толстовским «непротивлением злу» можно, пожалуй, оскорбить их правоверие. Лучшим опровержением такого предположения служит теперешнее воинствующее иудейство. Не вернее ли будет объяснить преступное дезертирство особым видом иудейского патриотизма, по которому ubi bene ibi patria? А в таком случае, иудейское отечество – целый мир, все существующие государства и не одно в частности. Да и зачем стоять в рядах имперских войск, когда, по словам выведенного в одной старинной сказке (народная мудрость!) иудея, «вот уж правда истинная, что русский солдат-мошенник»! [138]. Несправедливо забывать и о том, что, действительно, в минувшую войну показали себя героями, наприм., те иудеи-трубачи и барабанщики, которые стояли под сильным неприятельским огнем в тюренческом бою и вынесли на руках полуживого от ран священника. Хотелось бы послушать и еще о чем-либо подобном, но оно едва ли найдется; иначе, иудейская пресса протрубила бы об этом на весь мир и на все лады. Итак, где ж тут данные для иудейского полноправия?

Теперь позвольте привести ценную справку из «Дневника писателя», посвященную рассматриваемому предмету. Не считая себя в последнем специалистом, покойный Достоевский своим здравым умом высказал такие мысли, которые сделали бы честь даже и присяжным «социологам». При самом горячем желании «исполнить закон Христов», Достоевский весьма робко оговаривается насчет «уравнения прав» иудеев с правами русского народа. Мучившийся этим заклятым вопросом, писатель «желал бы полного расширения прав еврейского племени, по крайней мере (!), по возможности (!!), именно, насколько сам еврейский народ докажет способность свою принять и воспользоваться этими правами без ущерба коренному населению» [139] (?!!). Высказанное желание, как вывод, не только не согласуется с предшествующими ему посылками, а, наоборот, диаметрально противоречит им, потому что эти посылки – целый обвинительный акт против иудейства. «Наверно нет в целом мире другого народа, который бы столько жаловался на судьбу свою, поминутно, за каждым шагом и словом своим, на свое принижение, на свое страдание, на свое мученичество. Подумаешь, не они царят в Европе, не они управляют там биржами хотя бы только, а стало быть политикой, внутренними делами, нравственностью государств». «Прежде всего (слова анонимного автора, „образованного и талантливого“ [140] иудея, на письмо которого отвечал Достоевский) необходимо предоставить им (иудеям) все гражданские права (подумайте, что они лишены до сих пор свободного местожительства!, как и всем другим чужим народностям России, а потом уже требовать от них исполнения своих обязанностей к государству и к коренному населению» [141].