История религии. Том 1

"научно" обосновать библейский миф" (С. 94). Таким образом, в "мракобесы"

попали наиболее выдающиеся ученые XX века. Но уже через несколько лет

пришлось постепенно менять позиции. Правда, делались попытки найти

какое-нибудь иное объяснение "красному смещению" (См.: Мелюхин С. Т.

Проблема конечного и бесконечного. М., 1958. С. 195). Но безуспешно. Оно

становилось понятным только в свете принципа Допплера. Когда это стало

ясным, начали очень осторожно и с оговорками принимать теорию расширения. Ей

старались придать такую форму, которая не противоречила бы аксиоме диамата.

Стали утверждать, что расширяется не Вселенная, а некая Метагалактика, что

за ее пределами, то есть за пределами Вселенной, может быть другая

Вселенная, которая не расширяется (Всехсвятский С., Казютинский В. Рождение

миров. М" 1961. С. 144). В конце концов эта теория прочно вошла как в

научную, так и в популярную литературу. Академик Амбарцумян в одном своем

выступлении говорил: "Удаление галактик друг от друга, расширение

Метагалактики, является интереснейшим фактом, который должен найти свое

объяснение. Одно время было очень много шума, особенно за границей, по

поводу расширения системы галактик. В этом пытались увидеть что-то необычные

(!). И, как правило, все сводили к Богу. Действительно, явление расширения

Метагалактики - это один из многих очень глубоких и трудных вопросов,

относящихся к тому, как устроена реальная Вселенная". (Амбарцумян В. А. Мир

далеких галактик. - "Наука и жизнь". 1963, N 3. С. 86).

Теперь уже больше не пытаются дать иное истолкование "красному

смещению". Советские астрономы признали допустимость теории расширяющейся

Вселенной. Однако, чтобы спасти парую аксиому, продолжают называть Вселенную

Метагалактикой и строить фантастические предположения о какой-то другой

Вселенной за пределами нашей. Против этого предположения ничего возразить

нельзя, так как оно основано не на данных науки, а на чисто догматических

предпосылках.

Впрочем, могут сказать, что и религия исходит из ряда догматических

принципов. Но при этом забывают, что в этом случае источник догмата ясен.

Когда библейский пророк учит о Едином Боге, он опирается на духовное

постижение, на Откровение. Материализм же, который отрицает Откровение,

ставит свои догматы в положение крайне сомнительное. Они повисают в воздухе

и скорее являются тормозом для естествознания, чем стимулом к его развитию.

В заключение остается указать на утверждение материалистов, что

сотворение мира невозможно, даже если и признать целиком теорию

расширяющейся Вселенной. Так, известный астрофизик И. Шкловский пишет: "Если

вывод о том, что 12 миллиардов лет назад в с я (Разрядка моя. - А. М.)

Вселенная представляла собой сверхплотную ядерную каплю, является правильным

(а это, по-видимому, так), всякие рассуждения о "начале" и тем более

"сотворении" мира являются ненаучными... Излишне подчеркивать, что в

условиях такой Вселенной - сверхплотной капли - никакая жизнь невозможна"

(Шкловский И. С. Вселенная, жизнь, разум. М., 1965. С. 75).

Автор совершенно прав, когда говорит, что тайна творения не может быть

освещена с позиций науки. Здесь ее методы неприложимы. Но ссылка на

"невозможность жизни" как на аргумент против творения - явно несостоятельна

и даже нелепа. Уж не думает ли Шкловский, что для сверхприродной творческой

Силы нужны какие-то особые физические усилия? Если природа первоатома

такова, что в нем невозможна биологическая жизнь, то какое отношение это

может иметь к духовному плану бытия?

5. К ВОПРОСУ О МИРОСОЗЕРЦАНИИ ЧАРЛЗА ДАРВИНА

Роль дарвинизма в умственной борьбе истекших ста лет весьма

существенна. Мы уже говорили о том, как соотносятся между собой учения о

творении и эволюции (Гл. V). Ниже будет рассмотрен вопрос о миросозерцании

самого Дарвина. Одни считают его верующим, другие - атеистом. Кто же прав?

Материалы, которыми мы располагаем, мало удовлетворяют в качестве

"психологического документа". Английская сдержанность и особенности личного

свойства помешали Дарвину оставить после себя свидетельства о своей

внутренней сокровенной жизни. Однако в "Автобиографии", сочинениях, письмах

и записных книжках есть достаточный материал, чтобы составить представление

о некоторых факторах, которые определили мировоззрение Дарвина.

x x x

Чарлз Роберт Дарвин (1809-1882) родился в состоятельной английской

семье в Шрусбери. Мать его умерла, когда мальчику было 8 лет, и невозможно

судить, в какой степени она оказала влияние на его развитие.

Отец Дарвина был врачом. Человек незаурядный и проницательный, он

пользовался среди своих пациентов большим авторитетом, "словно какой-нибудь

духовник": давал советы, успокаивал, устраивал семейные дела. Многие, в том

числе и сам Дарвин, утверждали, что он обладал способностью угадывания

мыслей. При всем этом он был атеист и масон*.

* Масонство - международный союз, зародившийся среди деистов в XVII в.

Ставит своей целью объединение людей независимо от сословия, нации и

убеждений. Возник как своею рода соперник Церкви.

Дарвин буквально благоговел перед отцом, но в интеллектуальном

отношении почти ничего не получил от него. Отец, вероятно, не стремился - по

крайней мере, вначале - прививать сыну свои взгляды. Характерно, что

впоследствии Дарвин, размышляя о посмертном воздаянии, особенно огорчался

при мысли об участи отца и брата (тоже неверующего).

Сразу же после смерти матери Чарлза отдали в школу Батлера, где он

проводил большую часть времени. По собственным словам, в детстве Дарвин

отличался живой фантазией, наивной непосредственностью и отзывчивостью. В

обществе сверстников он чувствовал себя хорошо. "Среди товарищей по школе, -

вспоминает он, - у меня было много друзей, которых я горячо любил, и я

думаю, что мои привязанности были тогда очень сильными" (Дарвин Ч.

Воспоминания о развитии моего ума и характера: (Автобиография)/ Пер. с англ.

М" 1957. С. 61; далее: Автобиография). В свою очередь, Чарлз располагал к

себе людей и внушал симпатию.

В те годы любимыми его писателями были Вальтер Скотт, Байрон, Мильтон,

Шекспир. Сельские пейзажи, равно как и оды Горация, приводили его в

неописуемый восторг. Он обладал плохим слухом, однако мог наслаждаться и

музыкой.

Довольно рано проявилась у Дарвина любовь к коллекционированию и

наблюдению над природой. Примечательно, что вначале он считал возможным

собирать только мертвых насекомых, не решаясь кого бы то ни было лишать

жизни. Он был очень чуток к страданиям животных.

Этому периоду жизни соответствовала детская чистая вера. Дарвин

вспоминает, что, опаздывая в школу, он всегда бежал и горячо молился о том,

чтобы поспеть вовремя (Автобиография. С. 45).

К сожалению, школа не могла развить тех положительных задатков, которые

имел Дарвин. Преподавание было старомодным, "стереотипным и бессмысленным",

как отмечал впоследствии сам ученый. Всякое занятие естественными науками