Монархическая государственность

"Нет вам другого князя, кроме Святослава". Своими притязаниями Андрей довел Новгород до отчаянного сопротивления, причем рать суздальская потерпела жестокое поражение. Но и после этого, Новгород должен был все-таки подчиняться Андрею, который ни мало не отказался от своих прав Верховной власти почти до jus utendi et abutendi [84].

Заявляя такие права над вечем, Андрей столь же самовластно начал распоряжаться и князьями. Он им приказывал также как новгородцам:

"Не ходишь в моей воле, заявил он Роману, так ступай вон из Киева, Давид из Вышгорода, Мстислав из Белгорода, ступайте все в Смоленск и делитесь там как хотите". На новые проявления непокорства он объявил: "Не ходите в моей воле, так ступай же ты, Рюрик, в Смоленск к брату, в свою отчину. Давиду скажи: ты ступай в Берлад, в Русской земле не велю тебе быть, а Мстиславу молви: ты всему зачинщик; не велю тебе быть в Русской земле".

Это преднамеченное, подчеркнутое самовластие вызвало жестокий бунт всех князей, как вызвало бунт Новгорода, как вызвало заговоры суздальских бояр. Князья объявили: "Ты прислал к нам с такими речами не как к князю, но как к подручному и простому человеку". Пусть же, объявили князья "Бог нас рассудит". Андрей послал огромную рать, и она потерпела жестокое поражение.

Этот удар не сломил Андрея. Он продолжал свою политику, и замышлял новые войны на юге, когда его постигла смерть.

Бояре суздальские ненавидели Андрея за умаление их власти и возвышение "мизинных" людей. Но и сами разночинцы, окружавшие Андрея, испытывали грозу с его стороны. По-видимому Андрей за участие в заговоре против себя, казнил боярина Петра Кучковича, но среди приближенных князя были другие Кучковичи (его жена Улита, была тоже из Кучковичей). И вот они порешили убить Андрея, вовлекши в заговор и разночинцев, вероятно, почуявших что с боярами будет выгоднее сойтись. Дело в том, что у Андрея Боголюбского один за другим умирали все сыновья, способные быть продолжателями его дел. В 1164 году умер Изяслав, в 1172 году не менее талантливый Мстислав, взявший Киев, в 1174 году - его любимый сын Глеб. Все это жестоко удручало Андрея и делало для окружающих сомнительным, чтобы после смерти его самого, нашелся продолжатель его политики. Как бы то ни было, 30 июня 1174 года Андрей был злодейски убит заговорщиками.

Летопись прямо говорит: "Князь Андрей слышал раньше, что враги угрожают ему убийством, но разгорался духом божественным и ни мало не обратил внимания". Он, вероятно, был в удрученном состоянии от тяжкого семейного горя, разрушавшего и его политические надежды... Может быть он уже и устал в борьбе, которую пришлось вести со всем светом: с князьями, боярами, вечами, Русью, Новгородом, и со старшими городами собственной земли.

Андрей Боголюбский погиб, и даже его слишком юный сын не мог удержаться в последующих волнениях. Но память Боголюбского осталась перед ближайшим потомством идеалом в ореоле святости, а противники его были осуждены, как люди, не ведающие политической правды. Летописец, говоря об убийстве его и о мятеже черни, избившей за поборы и притеснения его подручных, замечает:

"Они не ведали глаголемого: где закон, там и обид много. Пишет апостол Павел: всяка душа властям да повинуется, власти бо от Бога учинены суть. Естеством бо царь земным подобен всякому человеку, властью же сана - высший, яко Бог. Рече великий Златоустец: кто противится власти - противится закону Божию. Князь бо не напрасно носит меч: Божий бо слуга есть" [Иловайский, "История России", т. I, стр. 292].

Выработка престолонаследия

Андрей Боголюбский представляет лишь князя, значительно опередившего свой век, но идея, развитая им очень круто и последовательно, была уже у Мономаха и у Юрия Долгорукого, и точно также продолжала развиваться, только более осторожно, у преемников Андрея Боголюбского *. Это была политика объединения земли и государственной власти в руках великого князя и его семейства, вопреки требованиям родовой удельной системы.

* У Андрея остался очень юный, 18-летний сын Юрий, который не мог удержаться в жестоких смутах, возникших по смерти этого великого "единодержца". Изгнанный из Суздаля, Юрий известен потом своими странными приключениями в Грузии у царицы Тамары. В Суздальской же земле, на великом княжении, все-таки удержался род Юрия Долгорукого, в лице Всеволода, так называемого Великого, брага Андрея Боголюбского.

Всеволод Великий, преемник Боголюбского, при кончине, разделил всю землю между своими сыновьями, совершенно не думая о родовых требованиях. Великого князя он назначил сам. Сначала он хотел назначить старшего сына, Константина, но при этом давал ему только город Владимир. Константин же сказал: "Батюшка, если хочешь сделать меня старшим, то дай мне и Владимир, и Ростов". Тут как будто видна мысль, впоследствии легшая в основу московской политики: что право того, кто объявляется старшим, должно поддержать дарованием ему большей силы. Почему-то Всеволод не принял этой просьбы, но свое самовластие показал еще сильнее: он назначил великим князем не Константина, а младшего сына своего, Юрия. Правда, что Константин поднял бунт против брата, во имя своего старшинства, и, при помощи Южной Руси, низверг его. Но идея права великого князя завещать свою власть была все-таки заявлена уже, и это было в 1212 году, т. е. за 23 года до покорения Руси татарами.

Власть отца определять заслуги сыновей соединилась у нас с Византийским обычаем назначения царем своих наследников. Эта идея не родовая и не семейная, но чисто Византийская, и в конце концов, у нас не удержалась, и лишь некоторое время служила полезным подспорьем для развитая самодержавной идеи царя.

Насколько эта семейно-самодержавная идея развивалась, показали смутные времена Василия Темного.

Василий Дмитриевич (сын Дмитрия Донского) завещал великое княжение своему сыну (Василию Темному) помимо своего брата, а его дяди - Юрия. Под предлогом этого, разыгрались последние родовые смуты на Руси. Но они уже показали, что время родовых счетов прошло. Сам Юрий, захватив власть, хотел, чтобы ему наследовали его собственные дети (Василий Косой и Дмитрий Шемяка), показывая тем, что новая идея престолонаследия владела и им, и он, восставая во имя родовой идеи против Василия, действовал узурпаторски, из личных интересов. Сверх того, из этой попытки ничего и не вышло.

Должно вспомнить, что Василий (будущий Темный) остался после отца бессильным ребенком. Его сан и власть великого князя отстояли не он сам, а окружающие, бояре и население. Под их охраной взрос Василий. Затем, уже в 1433 году, Юрий лишь пользуясь случайностью, внезапным набегом захватывает Москву, и потом берет в плен Василия.

В этой крайности Василий согласился уступить Москву Юрию, а себе взять Коломну. Но как только он явился свободный в Коломну, к нему со всех сторон стеклись князья, бояре, дворяне, слуги, откладываясь от Юрия, и Юрий, всеми оставленный, уступил племяннику великое княжество, и уехал в свой удел, сопровождаемый всего 5 спутниками.

Затем, еще более изменнически, Юрий снова захватил Москву, во время отсутствия Василия; но вокняжился чисто узурпаторски. Едва ли бы он усидел, но смерть избавила его от дальнейших испытаний. Он завещал великое княжение своему сыну, Василию Косому, но собственные братья Косого, Шемяка и Дмитрий Красный, не захотели служить ему и призвали Василия. "Они знали, говорит Соловьев, что Василию Косому не удержаться в Москве, и спешили добровольным признанием Василия (Темного) получить его расположение и прибавку уделов" [Соловьев, т. IV, стр. 1058]. Косой тщетно боролся, был взят в плен и ослеплен.

В 1445 году Василий Темный попался в плен татарам (на войне) и откупился за невероятную для того времени сумму (200.000 р.), и сверх того ходили слухи, что он обязался подчинить Русь татарам, и даже посадить татарских наместников на место удельных князей. Это его скомпрометировало на Руси, и Шемяка, вместе с московскими недовольными, уже чисто по заговорщицки захватил ничего не подозревавшего Василия во время богомолья у Троицы. Василий был немедленно ослеплен, стал "темным", а дети его, бежавшие было, тоже были схвачены Шемякой * и посажены в тюрьму. Вот как он вокняжился. Но несмотря на то, что у Василия были враги на самой Москве, несмотря на то, что он был пленным и ослеплен, а дети его сидели у Шемяки в тюрьме, повсюду началось движение в пользу Василия и против Шемяки.