Монархическая государственность

Это еще не создавало единоличной Верховной власти. Но христианская идея, воскресшая во всех душах с потребностью в Божией помощи, подсказывала облечение единоличной власти значением Божьего служителя. Быть может, чем более темных дел возлагала на деятеля освобождения его тяжкая миссия, где недостаток силы столь часто покрывался неразборчивостью в средствах, тем сильнее народ, проникнутый идеей покаяния, желал предоставить все действия царю. Пусть действует Божий служитель как знает, на свою совесть и ответственность. Народ жаждал отдать всю свою волю царю, Божию служителю, и не рассуждая делать все, что он прикажет, под тем одним условием, чтобы не человеку подчиняться, а самому Богу.

Это психологическое состояние нации, постигнутой страшным игом, попиравшим ее ногами, оскорблявшим все дорогое и святое для народа, такое психологическое состояние совершенно понятно. Оно рождало страстную потребность - отрешиться от своей власти и отдать ее над собой Богу, чтобы Господь спас родину Им же весть путями.

Вот таким образом татарское иго могло способствовать появлению на Руси окончательно созревшей идеи монархии, как власти единоличной, верховной, Богу подчиненной, но безграничной для народа. Эта власть, по всему своему содержанию, не имела ничего общего с ханскою.

Влияние Церкви

Вся совокупность условий, при которых слагалась и росла Русская государственность, способствовала созданию благоприятной почвы, на которой единоличная власть могла стать верховной. Но сама монархия родилась из христианских идеалов жизни и из византийского влияния, шедшего рядом с проповедью христианства.

Архиепископ Никанор Одесский погрешает лишь в оттенках и степенях, когда ярко набрасывает картину государственной заслуги Церкви в России.

"Рюрик с братьями, - говорил он, - принесли с собой собственно не государственное, а семейное и родовое удельное начало, которое должно было скорее раздробить, чем сплотить русский народ. Вот тут-то и началась благотворная миссия святой православной церкви для русского народа и государства".

"Православная церковь принесла на Русь, из православной Византии, идею великого князя, как Богом поставленного владыки, правителя и верховного судью подвластных народов, идею государства. Церковь утвердила единство народного самосознания, связав народы единством веры. Церковь создала сперва одно, потом другое дорогое для народа святилище в Киеве и Москве. Церковь перенесла на Русь грамоту и культуру, государственные чины и законы византийского царства. Единственно Церковь была собирательницей разрозненных русских княжеств. Церковь выпестовала, вырастила московского князя сперва до великокняжеского, а потом до царского величия. Пересадив и вырастив на русской земле идею византийского единовладычества, Церковь возложила и св. миропомазание древних православных греческих царей на царя Московского и всея Руси" ["Церковь и государство", преосвящ. Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского, 1888г. Спб., стр.50-52].

Церковно-византийское влияние было тем могущественнее, что упало на младенческую почву зарождающейся Руси сразу, в наиболее сильных и созревших формах.

Христианство, как религия, и влияние Византии проникли к нам в такую эпоху, когда учение православной Церкви получило уже свое полное раскрытие, а Византийский монархизм достиг наибольшего самосознания.

Расселение славян на будущей территории России еще и не начиналось, когда протекла эпоха вселенских соборов (325-786 г.). Прошла и побеждена была ересь иконоборческая и 842 году провозглашено торжество православия, папские притязания уже были объявлены незаконными. Прошел 857 год, год первого поставления Фотия на патриаршество. Наступил 862 год, когда Фотий отлучил, на Константинопольском соборе, Папу Николая от Церкви...

В этот-то 862 год наша летопись отмечает призвание Рюрика, Синеуса и Трувора.

Через 5 лет в Византии началась эпоха Македонской династии, самой долговечной изо всех, хотя в конце концов и низвергнутой, но сильно развившей чувство династичности и легитимности. В эпоху этой династии, при Константине VII Порфирородном, произошло в 955 году крещение княгини Ольги. В то время, когда растущая динас-личность Византии дала возможность царским дочерям Зое и Феодоре быть хранительницами прав самодержавия, в 988 году произошло крещение Руси при Владимире святом. При детях Владимира, Катакалон в Византии произнести речь о том, что личные доблести недостаточны для звания императора, а нужно также происхождение. Вслед за Македонской династией пошли династии Дук, Комнинов, Ангелов, Ласкарисов, Палеологов, т. е. та вторая эпоха Византии, когда наследственное право на престол достигло наибольшего развития. К династии Комнинов относится у нас правление Владимира Мономаха (при наследственном царе Иоанне Комнине) и Андрея Боголюбского (при Мануиле Комнине). Эти два князя имели перед своими глазами одну из славнейших эпох Византии.

Наш татарский разгром начался почти одновременно с первым падением Константинополя. Константинополь взят крестоносцами в 1203 году [80]. А когда наступила роковая для Руси Калка (1224 год) [81] и началось монгольское иго (1238 г.) в это время никейские Ласкарисы * уже давали нам пример "собирания" земель под единой монархической властью. Наш Дмитрий Донской впервые потряс татарское иго на Куликовском поле в 1380 году, при наследственном Мануиле Палеологе, когда 120 лет непрерывной династичности уже стирали в Византии воспоминание о беззаконном перевороте Михаила Палеолога, который, впрочем, по собственному мнению, тоже имел наследственное право на византийское самодержавие.

* Феодор Ласкарис умер в 1222 году, Иоанн Дука-Ласкарис и сын его Феодор Ласкарис II царствовали от 1222 г. по 1255 г.

Все влияния византийской доктрины, насколько они достигали до нас, приносили нам идею самодержавной монархии. Подобно тому, как теперь вся доктрина "передовых стран", представляющих для современных русских идеал цивилизации, несет к нам идею народного самодержавия, так в эпоху возникновения Руси доктрина "передовая", доктрина наиболее "цивилизованной страны", несла теорию царского Самодержавия. Духовенство, явившееся из Греции, и в деле распространения христианства работавшее на княжескую власть, не могло не приносить византийских идей власти. Все книжное учение несло их же.

Влияние религиозной идеи

Но влияние византийской государственности у нас было могущественно более всего потому, что оно шло об руку с распространением христианства, то есть одновременно с выработкой общего миросозерцания народа на православно-церковной почве.

Собственно, как политическая доктрина, самодержавие и в самой Византии далеко не было выработано стройно, и никогда не могло освободиться от двойственности, завещанной смешением римской и христианской идей. На Руси же влияние римской идеи первоначально совсем не заметно, и оно является лишь впоследствии, вместе с влиянием Западной Европы. В первоначальном же сложении нашей монархической идеи, Русь усваивала самодержавную власть, как вывод из общего религиозного миросозерцания, из понятий народных о целях жизни. С этой точки зрения у нас не столько подражали действительной Византии, сколько идеализировали ее, и в общей сложности создавали монархическую власть в гораздо более чистой и более строго выдержанной форме, нежели в самой Византии.

Христианское воззрение на власть на Руси развивалось Церковью чище и последовательнее, чем где бы то ни было, именно потому, что православие явилось к нам не в процессе раскрытия, а уже вполне выясненным. Его влияние на умы народа налагалось стройно, без всяких колебаний, без тени противоречия, и всесторонне, так что одна и та же идея освещала русскому христианину все его отношения: личные, семейные, общественные и политические.

Светлый идеал, который носился над страной в виде самодержца, вовсе не был только выводом политической доктрины Византии. Он вытекал из источников более глубоких: из христианского понимания общих целей жизни. Он соответствовал не одним целям концентрации сил страны для внешней борьбы, или для поддержания внутреннего порядка, но вообще целям жизни, как их понимал русский человек, проникнутый христианским миросозерцанием.