Сатана. Биография.

Он — Князь Мира, восставший на рассвете вместе с другими Звёздами, из-за своего зла превратившийся из Утренней Звезды (Lucifer) в Вечернюю (Vesper), не Восходящую, но Заходящую. Он попирал народы, посылая к ним своих приспешников, чтобы обмануть их и подвергнуть искушению при помощи своих лживых уловок. Они — апостолы лжи, обманщики... сеющие сорную траву среди доброго семени... Но Израиль... обращает эти слова к Дьяволу или, в тексте Септуагинты, — описывает Дьявола, — то есть используя третье лицо, а не второе».

(PL 24:219-20)

Вот что говорит Иероним о падении Люцифера в 6-й книге своих комментариев к Книге пророка Исаии, где он осуществляет «анагогическое», или духовное, толкование. В 5-й книге он рассматривает буквальный смысл текста как адресованный царю Вавилонскому.

Вспомним великое сражение между Сатаной в облике Большого Красного Дракона и Михаилом в Откровении Иоанна Богослова (12). Не совпадает ли его описание с описанием битвы между Люцифером и Fulgur (Молнией)? Возможно, не совсем. Но в конечном счёте Иероним не мог игнорировать тот факт, что эта битва состоится в будущем или, возможно, уже состоялась в недавнем прошлом или настоящем.

Несомненно, что ранние Отцы Церкви не очень интересовались Откровением Иоанна Богослова. Комментарий на Откровение был написан Викторином, епископом Петавии (города, который сейчас находится на территории Словении и называется Птуй). Викторин (ум. 304) был первым из комментаторов Библии, писавших на латыни, и считал изгнание Дракона началом пришествия Антихриста (PL 5:337). Следовательно, в будущем. Позже Иероним редактировал комментарий Викторина на Откровение, но не написал собственных толкований на эту книгу. Не сделал этого и Августин, да и все остальные ранние Отцы Церкви, кроме Цезария Арльского и Кассиодора.

Цезарий, епископ Арльский, жил в Южной Галлии (ныне Франция) в VI веке (ум. 542) и не относился к широко известным светилам Церкви. Только недавно было установлено, что его перу действительно принадлежат комментарии к Откровению — ранее этот текст относили к работам, объединённым под именем Псевдо-Августина. Цезарий полагает, что события, описанные в 12-й главе, следует понимать символически, и даёт их толкование. Под Михаилом и «его ангелами», считает он, следует понимать Христа и святых, а под «Драконом и его ангелами» — Дьявола и его последователей. В словах «и война произошла на небесах» под «небесами» подразумевается Церковь. Боже упаси нас от предположения, предостерегает Цезарий, будто Дьявол и его ангелы посмеют сражаться на небесах, принимая во внимание, что Дьявол не смел искушать даже одного человека на земле, Иова, не получив на это позволения у Бога (PL 35:2434).

Кассиодор, младший современник Цезария, был известным политическим деятелем, позже посвятившим себя работе в монастырском уединении. Он умер после 580 года, а в возрасте 92 лет написал для своих монахов инструкцию под названием «Orthography». По поводу Откровения он оставил лишь несколько заметок — впрочем, крайне интересных, особенно по части 12-й главы. Несомненно, утверждает он, что война Ангела Михаила с Драконом происходила в начале мира. Но затем Кассиодор продолжает свою речь в том духе, как если бы эта битва происходила много позже. В частности, он говорит, что падение Дьявола сопровождалось ликованием среди всех приверженных добру, поскольку Дьявол и сейчас, и всегда остаётся врагом всего благого и всех истинно верующих. Великая скорбь была на земле и на море, вызванная столь великой злобой. Кассиодор заключает, что этот текст из Откровения напоминает также о Богоматери, которая была способна противостоять нападкам Дьявола (PL 70:1411С).

Более обширное толкование Откровения было составлено около 600 года Андреем, архиепископом Кесарии, который свёл воедино то, что составило общепризнанную доктрину. Рассмотрим его интерпретацию битвы между Сатаной и Михаилом.

«Эти слова можно отнести как к первому падению Дьявола, когда из-за своей гордыни и зависти он был исключён из Ангельского Чина, так и ко второму, когда он был разбит и низвергнут Силой Божией. То есть когда, как говорит Господь наш Христос, "князь мира сего" был осуждён и лишён возможности тиранически править, и был подвергнут наказанию.

Поэтому возможно, что Божии Ангелы, во главе с Михаилом, не могли перенести гордыню и высокомерие Дьявола и немедленно извергли его из среды знавших его. Подтверждение этому мы можем видеть у Иезекииля, где сказано, что Дьявол был изгнан из херувимов, из "среды огнистых камней", что означает — из Ангельских Чинов, поскольку беззакония были найдены на нём» (Иез. 28; см. 9.1).

Андрей излагает далее мнение некоторых Отцов Церкви, согласно которому после создания видимого мира, когда Дьявол был сброшен с небес из-за своей гордыни и зависти, он частично удерживал власть над воздушным регионом, которым управлял ранее. При этом Андрей цитирует Послание Павла к Ефесянам, где сказано, что наша брань — против «духов злобы поднебесной» (см. 5.2).

Но Андрей также говорит, что падение Дьявола после Страстей Христовых не было «локальным», то есть не было «падением с какого-либо места вниз», подобно его первому падению с небес, но представляло собой скорее ограничение в правах. Это может означать, что в действительности битва с Михаилом состоялась до начала времён, а битву, описанную в Откровении как случившуюся после Страстей Христовых, следует понимать только метафорически!

Архиепископ Андрей цитирует также Юстина, говоря, что Дьявол только после Пришествия Христа осознал, что он осуждён быть преданным геенне огненной. Как сказано выше, в Новом Завете и у Отцов Церкви Сатана не предстаёт тюремщиком проклятых душ в аду (см. 10.3).

9.3 Сатана и его ангелы как языческие боги: отречение от Дьявола и его гордыни

У Юстина Мученика и других ранних Отцов Церкви мы видели, что Сатана и его ангелы считались не кем иным, как языческими богами. Эта идея неизбежно играла важную роль в церемониях обращения в христианство, в ходе которых язычники отрекались от своих прежних идолопоклоннических верований и становились частью Церкви Христовой. Основой подобных церемоний было, разумеется, крещение. Ранее крещению предшествовал ещё один ритуал — отречение от Сатаны и признание Христа ^[31].

Раннюю версию такого ритуала можно видеть в поручении, данном Савлу (Павлу) Христом в Деяниях апостолов. Павел, защищая себя перед царём Агриппой, передаёт слова Иисуса так: «Я теперь посылаю тебя открыть глаза им [язычникам], чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти Сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освящёнными» (Деян. 26:17-18). Мы уже рассматривали эту цитату, обсуждая Евангелие от Луки (см. 4.3).

Во Втором послании к Коринфянам св. Павла мы читаем: «Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами?» (2 Кор. 6:14-16; см. 3.3). Символика света и тьмы присутствует в ритуалах отречения (который следовало выполнять, обращаясь на запад, в направлении заходящего солнца) и признания (для чего было необходимо повернуться на восток).

Формула отречения, бывшая в ходу около 200 года, содержала тройное отречение от 1) Сатаны, 2) его гордыни, 3) его ангелов или его дел. Этот ритуал символизировал полный отказ от всех обрядов языческих религий, особенно включающих торжественные процессии, к которым изначально и относилось греческое слово pompe(и его латинский эквивалент — pompa).

Другим обрядом, или комплексом обрядов, было изгнание злых духов из тех, кто собирался креститься. Эта церемония предшествовала отречению и, возможно, первоначально была вызвана теорией о демонах грехов. Согласно этой теории, предрасположенность к какому-либо греху вызывала паразитическое вселение в душу грешника злого духа, стимулирующего дальнейшее укоренение этого греха. Например, демон, «отвечающий» за грех гордыни, не только всячески поощрял её проявления, но и поселялся в человеке, склонном к гордым и тщеславным поступкам, после чего изгнать этого духа было крайне сложно.