Утерянное Евангелие от Иуды. Новый взгляд на предателя и преданного

Иуда — один из двенадцати апостолов

Гораздо более плодотворной может стать работа над фактом, что Иуда был членом избранного круга Иисуса и одним из первых двенадцати учеников.

Все исследователи согласны в том, что он должен был быть одним из апостолов.[110] Это то, о чем говорят все традиции, не зависящие друг от друга, как Евангелия от Марка, от Иоанна, и Евангелие от Иуды, и зависящие друг от друга, как Евангелия от Матфея и Луки и сочинения Папия. К тому же вряд ли ранние христиане, рассказывая истории об Иисусе, захотели бы придумать факт, что один из избранных им же самим последователей выдал его властям. По этой причине исследователи практически всех школ и направлений считают данный исторический факт достоверным.

Однако многие исследователи не заметили, что этот факт может вызвать интересные предположения о том, кем был Иуда и что он на самом деле делал. Чтобы эти предположения имели смысл, нам необходимо в начале больше внимания обратить на личность самого Иисуса. Это будет ключом ко всему расследованию. И причина этому очевидна: ведь люди, которые следовали за Иисусом, были приверженцами его учения, а те, кого он избирал как ближайших к нему, его внутренняя группа из двенадцати учеников, были те, кто был в наибольшей степени привержен и предан идее учения. И чтобы больше узнать о ком-либо из ближайших последователей Иисуса, мы должны сначала больше узнать о самом Иисусе.

Этот вопрос занимал умы критически настроенных исследователей, начиная с конца XVIII в.[111] До этого исследователи более или менее буквально воспринимали данные Евангелий, считая их исторически достоверными и не касаясь проблемы рассмотрения их в качестве исторических источников. Как я уже упоминал, Евангелия не являются идеальными источниками для историков, которые хотят узнать, что же реально происходило при жизни Христа. Они были написаны через десятилетия после событий, которые описывают, их авторами были верующие в Иисуса, которые были заинтересованы в пропаганде собственных представлений о нем, и некоторые из них (например, Матфей и Лука) зависели от других (например, от Марка) при написании своих историй. Еще более проблематично то, что все эти источники часто противоречат друг другу по вопросам, касающимся жизни Иисуса.

Проблема источников информации об историческом Иисусе

Мы уже анализировали проблему текстуальных несоответствий в новозаветных описаниях смерти Иуды. Евангелисты Марк и Иоанн и автор Евангелия от Иуды вообще не сообщают о ней никаких деталей. Те два Евангелия, в которых события описываются более подробно, противоречат друг другу в различных моментах: вернул ли Иуда деньги, которые он получил за предательство Иисуса первосвященникам, как в Евангелии от Матфея? Или не возвращал, как сказано в Деяниях апостолов? Купили ли священники на эти деньги землю? Купил ли сам Иуда землю на эти деньги? Повесился ли Иуда? Или же он упал, споткнулся и все его внутренности вывалились наружу? Называлась ли земля кровавой, потому что была приобретена за «цену крови»? Или потому что Иуда умер на ней кровавой страшной смертью? Во всех этих деталях смерти Иуды два источника, Евангелие от Матфея и Деяния апостолов, не сходятся друг с другом.

Немалые расхождения встречаются и в повествовании Евангелий о жизни Иисуса. Просто сравните рассказы о страстях Иисуса, поскольку эта часть тесно связана с Иудой. Если подробно, умер ли Иисус после того, как пасхальная трапеза была съедена, как утверждает Марк, или же за день до того, как она была съедена, как говорит Иоанн? Был ли он распят в девять утра или после полудня? Нес ли он сам собственный крест к месту распятия, как написано у Иоанна, или его нес Симон Киренеянин, как сообщается в других Евангелиях? Насмехались ли над ним два разбойника, которых распяли вместе с ним, как говорится в Евангелиях от Марка и Матфея, или только один из них это делал, навлекая на себя упреки другого, как написано у Луки? Присутствовал ли на казни кто-кто из апостолов, или все они сбежали?

Вопросы можно продолжать до бесконечности, а ответы на них разнятся в зависимости от того, какой из рассказов читать. Точно так же можно сравнивать рассказы о его воскресении. На третий день кто все-таки пришел на могилу? Была ли это одна Мария Магдалина, или она пришла с группой женщин? Если были и другие, то кто именно, и сколько их было? Когда они пришли, был ли камень сдвинут с могилы или нет? Видели ли они одного человека на могиле, или двух людей, или двух ангелов? Что тот (те) сказал женщине (женщинам) делать? Выполнили ли это женщины или нет? Что, как предполагалось, делали ученики? Пошли ли они в Галилею или остались в Иерусалиме? Ушли они или остались? Явился ли им Иисус? Когда и сколько раз? Вознесся ли Иисус на небеса в день своего воскресения или через сорок дней?

Еще в XVIII в. ученые поняли, что эти несоответствия влияют на наше понимание Евангелий. Это не беспристрастные рассказы о том, что произошло: они не могут таковыми быть. Они слишком сильно различаются. И различия эти касаются не просто подробностей в том или другом Евангелии. На них построена концепция каждого Евангелия. Мы уже видели это на примере Марка и Луки. В Евангелии от Марка Иисус идет на казнь в состоянии шока, все время молчит и только в самом конце кричит в отчаянии, вопрошая, почему Бог его бросил. В Луке не так. Здесь он не молчит, а все время разговаривает с множеством различных людей, демонстрируя уверенность в себе, понимая, что с ним происходит и почему — вплоть до самого конца, когда вместо того, что вопрошать, зачем Бог его оставил, он молится своему Отцу о том, чтобы тот принял его душу. Это различные рассказы, и если вы сведете их в один, вы тем самым уничтожите то, на что делается упор в каждом из них.

Я должен подчеркнуть, что громадная разница между Евангелиями содержится не только в рассказе о страстях. На протяжении каждого Евангелия Иисус описывается по-разному: кем он был, что он говорил и делал. В результате ученые не могут читать эти рассказы просто как описания того, что Иисус говорил и делал. К этим описаниям нужно подходить критически, если мы хотим узнать о том, кем был исторический Иисус и каковы были его слова и поступки.

Жить исторического Иисуса

Именно потому, что источники так расходятся друг с другом, исследователи, которые их изучают, выдвинули столько объяснений того, кем был Иисус. Некоторые утверждали, что Иисус был еврейским раввином, который учил любить друг друга. (Если так, то за что же его распяли — за то, что он говорил: «Возлюби врага своего»?) Другие настаивали на том, что он был революционером, деятельность которого была направлена на то, чтобы сбросить римское владычество. (Если так, то почему же утверждения о его миролюбии обнаруживаются во всех источниках на всех уровнях?) Другие утверждали, что он хотел устроить социальную революцию как, к примеру, протомарксист или протофеминист. (Не кажется ли вам, что это больше имеет отношение к современности, чем к древности?) Недавно появились заявления, что Иисуса лучше всего рассматривать как еврейского философа-киника, побуждавшего своих последователей отринуть материальное и жить только жизнью духа. (Если так, где мог Иисус, бедный крестьянин из Галилеи, еврейской провинции, обучиться этим сложным греческим философским традициям?)[112]

Есть еще огромное количество возможностей, однако их поддерживает меньшинство ученых. Уже примерно столетие большинство критически настроенных ученых, работающих в этой области, считает, что лучший способ понять, кем был исторический Иисус, — это поместить его в еврейский контекст его собственного времени и рассматривать его как еврейского апокалиптического пророка. Эту точку зрения впервые обнародовал еще в 1906 г. Альберт Швейцер, и до сих пор ее придерживается большинство ученых.

Как я показал в предыдущей главе, еврейские апокалиптики утверждали, что в мире действует только две силы: сила добра, движимая Богом, и сила зла, движимая сатаной. На стороне Бога добрые ангелы; на стороне сатаны — падшие бесы. У Бога сила справедливости и жизни; у дьявола сила греха и смерти. Поэтому в этом веке правят боль и страдания. Дьявол и его бесы утверждают свою власть над миром, и все становится хуже.