Утерянное Евангелие от Иуды. Новый взгляд на предателя и преданного

И вместе с тем Марк (и авторы других Евангелий) иногда называется автором «страстей с длинным предисловием». Исследователи имеют в виду, что, несмотря на то что большая часть повествования посвящена жизни Иисуса, а не его смерти, реальным сюжетом в тексте становится рассказ о его смерти, что входит в намерения самого автора и становится очевидным из его текста с самого начала. Не менее шести из шестнадцати глав Евангелия от Марка посвящены последним дням Иисуса в Иерусалиме. И в течение всех первых десяти глав Марк все время забегает вперед к событиям смерти Иисуса, постоянно напоминая о том, как все завершится. Как и Павел, Марк видит в этой смерти конечный смысл спасения. Как, по словам Марка, говорил сам Иисус: «Ибо и Сын Человеческий [т. е. сам Иисус не для того пришел, чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Марк 10:45). Иными словами, жизнь Иисуса была служением другим (отсюда и чудодейственные деяния, и проповеди последователям), но к тому же она была завершена величайшим актом самопожертвования. Иисус с собственного согласия умер ради других, чтобы искупить их грехи.

Иисус у Марка очень человечен. Некоторые из читателей текстов даже считали, что он слишком человечен — как, например, в сцене в Гефсиманском саду, когда он трижды умоляет Бога избавить его от того, что уготовано ему судьбой. И все же он проходит через это. Хотя по ходу изложения страстей кажется, что он пребывает в шоковом состоянии, практически ничего не говорит во время суда и ничего во время пыток и распятия. И лишь в самом конце он взывает к Господу, вопрошая, за что ему было все это ниспослано. Но даже если это и есть реальный вопрос умирающего Иисуса (см. разбор данного вопроса в гл. 2), сам Марк и читатели знают божественный ответ. У Марка в момент смерти Иисуса происходят две вещи, указывающие на причину данного события. При последнем вздохе Иисуса занавес в Храме рвется пополам, а сотник признает, что Иисус действительно есть Сын Божий.

Никакие другие события не могут лучше объяснить то, как Марк понимал Иисуса. Тот занавес в Храме был плотной завесой, отделяющей помещение, называемое Святая Святых, от остальной части священного пространства. Считалось, что Святая Святых и есть место пребывания самого Бога (на земле). Никто не мог входить в это помещение, кроме как один раз в год в день покаяния, Йом-Киппур, когда туда входил еврейский первосвященник для принесения двух жертв: одной за свои собственные грехи и одной за грехи всего народа. У Марка при смерти Иисуса была разрушена завеса — и, соответственно, все то, что отделяло Бога от людей. Теперь Бог доступен всем; он не закрыт и не изолирован; ему была принесена наиболее совершенная из жертв; и все могут пребывать в Божественном присутствии.

Наблюдающий за распятием сотник понимает это. В течение всего евангельского рассказа никто не мог понять, кем является Иисус, что он есть Сын Божий, который должен умереть. Однако в момент его смерти сотник признается в том, в чем никто не мог признаться: Иисус есть Сын Божий не вопреки факту его вынужденной смерти, а как раз вследствие его смерти. Он есть Сын Божий, чья смерть имеет значение для Бога.

Подобный подход получает дополнительное подкрепление в следующей сцене рассказа, когда спустя три дня несколько женщин приходят к телу Иисуса, чтобы его похоронить, и обнаруживают, что он исчез. Тогда они познают сверхъестественную истину смысла Иисусовой смерти: Бог воскресил его из мертвых. Иисус есть Сын Божий, который умер и воскрес. Это точка зрения Павла, изложенная здесь в форме рассказа.

Иисус в Евангелии от Фомы

Представление Павла о Христе стало доминирующим в истории раннего христианства. По сути это стало каноническим представлением, каноническим с позиций Священного Писания, поскольку послания Павла вместе с Евангелием от Марка (а также Евангелиями от Матфея и Луки, основывающимися на Марке) составляют большую часть Нового Завета. Но существовали и другие представления о роли Иисуса, которые с теологической точки зрения были прямо противоположны выше указанным, представления, которые было запрещено излагать, и они не вошли в дошедший до нас канон.

Одно из таких представлений мы можем найти в коптском Евангелии от Фомы, о котором я уже несколько раз в течение рассказа упоминал. Автор Евангелия считает себя настолько же авторитетным христианином, как и Павел. Авторитет Павла был основан на его опыте видения воскресшего Иисуса. Не так обстоит дело с автором Евангелия от Фомы, который нигде не упоминает о том, что он видел Иисуса живым после его смерти. Вместо этого его авторитет обосновывается тем, кем он является, или по крайней мере кем он считает, что является. Его зовут, по его словам, Дидим Иуда Фома. Имя Дидим по-гречески означает близнец, а Фома тоже означает Близнец, но только на арамейском, на языке Иисуса и его учеников. Итак, этот человек — Иуда-близнец. Но близнец кого?

В Новом Завете говорится, что у Иисуса было четыре брата (Марк 6:3), одного из них звали Иуда. В ранних легендах сирийской церкви указывается, что этот Иуда был не просто братом Иисуса, но идентичным ему близнецом. Не совсем понятно, как именно представляли себе подобное сирийские христиане: если мать Иисуса зачала его непорочным зачатием, как у него мог быть близнец? Возможно, они подразумевали другие мифы — например, греческие мифы о божественном Геракле, сыне Зевса, у которого был брат-близнец, рожденный в то же самое время от той же матери, женщины по имени Алкмена. Этот брат-близнец, однако, был сыном мужа Алкмены, Амфитриона. Это означает, что и Зевс, и Амфитрион оплодотворили Алкмену, в результате чего родились близнецы. Возможно, рассказывая о брате-близнеце Иисуса, сирийские христиане думали, что Мария зачала и от Святого Духа, и от Иосифа, в результате чего родились близнецы?

Какими бы ни были их мысли на данный счет, из таких апокрифических текстов, как Деяния Фомы, очевидно явствует, что Иуда Фома был братом-близнецом Иисуса. И вот получается, что автор коптского Евангелия от Фомы объявляет себя этим человеком. Как бы ни объяснялся феномен близнецов, мы понимаем, какой авторитет может придать данный факт автору Евангелия. Кто обладает большим авторитетом в понимании роли Иисуса, чем его собственный брат-близнец?

Обращает на себя внимание то, что автор высказывает ровно противоположные Павлу представления об Иисусе. В Евангелии от Фомы не только нигде не описывается смерть Иисуса и его воскресение, но нигде даже не упоминается.[94] Сам рассказ о распятии Иисуса автор, видимо, считает неподобающим. Уж явно не это делает человека правым перед Богом. Значение имеет тайное учение Иисуса, только ему посвящено все Евангелие: в нем нет сюжетов, в том числе нет рассказов о том, что делал Иисус в течение жизни, о его страстях и воскресении. В Евангелии содержится 114 его высказываний. Вечная жизнь уготована тем, кто их поймет.

Ключевая фраза находится в самом начале текста:

Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим Иуда Фома. И он сказал: «Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти».[95]

Спасение придет не через веру в смерть Иисуса, но через открытие истины его тайных посланий.

Я уже говорил о том, что Евангелие от Фомы лучше всего изучать с точки зрения гностицизма, хотя в нем нет подобного описания гностических мифов о создании божественного мира и о возникновении падшего материального мира, ставшего местом нашего заключения. Я полагаю, что автор Евангелия, вместо того чтобы углубляться в объяснения этого мифа, берет его за исходную точку своих рассуждений в тех высказываниях, которые являются тайными. Изучение значения этих высказываний, обладание истинным знанием (гнозисом) и открывает врата к вечной жизни.

В соответствии с данным Евангелием наш материальный мир мертв и бессмыслен: «Тот, кто познал мир» (высказывание 56). Этот мир вовсе не есть приятная обитель для духовных существ. Мир — место их заключения: «Если плоть произошла ради духа, это — чудо. Если же дух ради тела, это — чудо из чудес. Но я, я удивляюсь тому, как такое большое богатство заключено в такой бедности» (высказывание 29). Некоторые из нас не принадлежат этому материальному миру. «Если вам говорят: Откуда вы произошли? — скажите им: Мы пришли от света, от места, где свет произошел от самого себя» (высказывание 50). Нам не нужно себя вести в этом месте как будто если бы это был наш дом: «Будьте прохожими» (высказывание 42). Ведь этот мир не более, чем наше временное место пребывания: «Это небо прейдет, и то, что над ним, прейдет» (высказывание 11). Чтобы избежать этого мира, необходимо превзойти физическую обусловленность наших тел: «Когда вы обнажитесь и не застыдитесь и возьмете ваши одежды [т. е. физическую часть, положите их у ваших ног, подобно малым детям, растопчете их, тогда (вы увидите) сына того, кто жив, и вы не будете бояться» (высказывание 37).