Бракосочетание Рая и Ада

Мой добрый друг Ангел, поспешно покинув облюбованное им место, вскарабкался по склону к мельнице, и я остался один. В тот же миг ужасное видение исчезло, и я оказался на берегу живописной речки. Сияла луна, и чей-то голос выводил под тихие звуки арфы:

Вскоре, однако, я встрепенулся и тотчас же отправился на поиски мельницы. Там я и нашел моего Ангела: увидев меня, он удивленно спросил, как мне удалось спастись от верной гибели.

Я ответил ему: «Все, что мы видели, было всего лишь результатом твоего метафизического суемудрия, ибо стоило тебе покинуть меня, как я тут же оказался на берегу реки, залитой лунным сиянием, и услышал пение в сопровождении арфы. Что ж, теперь, когда мы увидели уготованный мне навеки жребий, не хочешь ли ты, чтобы и я, в свою очередь, показал, какой удел ждет тебя?» Он только усмехнулся, услышав мое предложение, но я, совершенно неожиданно для него, схватил его и, силой увлекши за собой, полетел сквозь ночь в западном направлении. Мы взлетали все выше и выше, а когда поднялись за пределы тени земной, устремились к Солнцу и, долетев до него, погрузились в самые недра светила. Там я облачился во все белое, а затем, захватив с собой томики с сочинениями Сведенборга, покинул тот благодатный край и, пронесясь мимо всех планет Солнечной системы, опустился вместе с Ангелом на Сатурн. Оттуда, передохнув, я ринулся в безбрежную пустоту, разделяющую Сатурн и неподвижные на вид звезды.

«Вот здесь, – сказал я Ангелу, – в этих безграничных пределах (если, конечно, пределы могут быть безграничными), и находится предназначенная тебе судьба». Вскоре мы увидели ту же самую конюшню и ту же самую церковь, а когда оказались внутри, я подвел его к алтарю и открыл лежащую на престоле Библию. И вдруг на месте алтаря перед нами разверзся глубокий провал, куда я тотчас же начал спускаться, пропустив вперед Ангела. Через короткое время мы увидели семь кирпичных домов и, войдя в один из них, оказались среди множества бабуинов и других обезьян, сидевших на цепи, скаливших зубы и то и дело бросавшихся друг на друга. Короткие цепи не давали им дотянуться до соседей, однако время от времени количество обезьян увеличивалось, и тогда сильные хватали слабых и, не переставая склабиться, сначала совокуплялись с ними, а потом пожирали их, отгрызая у них одну конечность за другой, пока от тела не оставалось лишь безжизненное туловище, жалкий обрубок, и тогда, все так же скаля зубы в улыбке, они с деланной нежностью целовали этот обрубок и в конце концов тоже съедали его. Некоторые из обезьян жадно обгладывали свои собственные хвосты, и от всего этого в доме стоял такой невыносимый смрад, что мы поспешили выскочить оттуда и отправились на мельницу. В руке я нес остатки того, что на мельнице было Аристотелевыми «Аналитиками» [13].

«Ты просто морочил мне голову своими фантазиями, – сказал мне Ангел. – Неужели тебе не совестно?»

"Мы оба морочили друг другу голову, – отвечал я, – и говорить об этом с тобой – значит попусту тратить время, ибо все свои доводы ты черпаешь из единственной для тебя авторитетной книги – этих твоих «Аналитик».

Противоположность во всем – залог настоящей дружбы.

Мне всегда казалось, что, считая мудрыми одних лишь себя, Ангелы проявляют верх самомнения, причем эта их непомерная самоуверенность зиждется на чисто формальной логике.

Вот и Сведенборг, следуя их примеру, с гордостью уверяет нас, будто все им написанное абсолютно ново, тогда как на самом деле его опусы – не более чем краткий пересказ содержания или, точнее сказать, перечень глав ранее опубликованных книг.

Один человек, таскавший с собой напоказ обезьянку и преисполнившийся невероятным самомнением лишь потому, что был чуть-чуть умнее ее, сумел уверить себя, будто у него намного больше ума, чем у семерых мудрецов, вместе взятых. Так же случилось и со Сведенборгом: он столь усердно клеймил святош-церковников и так беспощадно разоблачал ханжей с лицемерами, что в конце концов внушил себе, будто он один на всем белом свете сумел вырваться из религиозных тенет, а все остальные напрочь опутаны ими.

Так знайте же: во всем, что написано Сведенборгом, нет ни единой по-настоящему новой мысли, а вернее будет сказать: все, что он написал, – это не что иное, как набор старых домыслов и заблуждений.

А теперь послушайте, в чем причина: ведь общался он с одними лишь Ангелами (а все они в высшей степени религиозны) и никогда не общался с Дьяволами (а все они ненавидят религию), а потому был предвзят в своих взглядах и слишком самонадеян.

Вот почему писания Сведенборга – это лишь перепев существовавших до него (к тому же довольно поверхностных) теорий или, в лучшем случае, не отличающееся оригинальностью и глубиной исследование некоторых высоких материй, и не более.

Приведу вам еще один веский довод в пользу такого суждения: любой, кто наделен более или менее нормальными умственными способностями и в то же время знаком с трудами Парацельса [14] и Якоба Бёме [15], может накропать хоть десять тысяч томов, ничуть не уступающих сочинениям Сведенборга, а уж если такой человек возьмет за основу творения Данте или Шекспира, то томов будет во сто крат больше.

Даже в том случае, если бы кто-нибудь решился на подобное предприятие и сумел бы довести его до конца, это вовсе не означало бы, что он имеет хоть какие-то основания утверждать, будто он превзошел в мудрости своих учителей и предшественников, ибо, в сущности, он всего лишь держал свечу при ярком солнечном свете.

Памятное видение

Однажды увидел я Дьявола, представшего в языках пламени перед Ангелом, восседавшим на белом облаке, и Дьявол тот молвил такие слова:

«Поклонение Богу – это не что иное, как почитание Его совершенств в других людях: ведь каждый из смертных наделен каким-то талантом. Но более всего такого почитания удостаиваются самые великие из людей; те же, кто испытывает зависть или ненависть к великим людям, в сущности, ненавидят в них Бога, ибо никакого иного Бога не существует».

Услышав такое, Ангел сделался почти синим, но потом, взяв себя в руки, отошел и стал сначала желтым, затем белым и в конце концов розовым. После непродолжительной паузы он с улыбкой ответил:

«Ты говоришь, как идолопоклонник! Да разве Бог не един?! Разве Он не воплотился в Иисусе Христе?! Разве Иисус Христос не наставлял людей почитать как свой главный закон десять заповедей, предписанных Богом?! И разве те, кто их нарушает, не глупцы, грешники и ничтожества?!»

На это Дьявол отвечал такими словами:

"Что до глупцов, то даже если потолочь их в ступе с пшеницей, все равно не выколотить из них глупость. Коль Иисус Христос воистину величайший из людей, то и любить Его следовало бы такой же великой любовью. Но ты только послушай, каким образом учил Он людей соблюдать десять Божиих заповедей, показывая это на своем личном примере. Разве не глумился Он над обычаем соблюдать еженедельно субботу как священный день отдохновения, а значит, смеялся и над Богом, предназначившим сей день для отдыха? Разве не убивал Он тех, кто шел на гибель во имя Его? Не препятствовал применению закона к той женщине, что предавалась прелюбодеянию? Не присваивал себе труда тех, кто кормил и содержал Его? Не произносил ложных свидетельств на ближнего своего, когда пытался доказать невиновность свою перед Пилатом? Не желал дома ближнего своего, когда молился за учеников своих и когда говорил им: «А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, оттрясите прах от ног ваших» [16]? Истинно говорю тебе: невозможно быть добродетельным, не нарушая хотя бы одной из этих десяти заповедей. Иисус был само воплощение добродетели, но поступал Он согласно своим побуждениям, а не следуя каким-то там правилам".