История Русской Церкви (1700–1917 гг.)

После того как рукопись была представлена царю и им лично были сделаны некоторые поправки (11 февраля 1720 г.), 23 или 24 февраля «Регламент» был зачитан в Сенате и подписан царем. 14 февраля 1721 г. учреждение Духовной коллегии было отмечено торжественным богослужением. Феофан Прокопович произнес проповедь, в которой провозгласил задачей нового «церковного правительства» улучшение церковной и религиозной жизни русского народа, не вдаваясь в вопрос об отмене патриаршества. К «гражданским и воинским правителям» Феофан обратился с просьбой поддержать деятельность «церковного правительства»  [191].

В царском манифесте от 25 января 1721 г., составленном Феофаном, наряду с причинами реформы указывается, что «Духовный регламент» является отныне основным законом высшего церковного управления, причем излагаются причины проведения реформы. Это делает манифест законодательным актом. «Божиею милостию Мы, Петр Первый, царь и самодержец всероссийский, и прочая, и прочая… между многими по долгу богоданныя Нам власти попеченьми о исправлении народа Нашего и прочих подданных Нам государств, посмотря и на духовный чин и видя в нем много нестроения и великую в делах его скудость, несуетный на совести Нашей возымели Мы страх, да не явимся неблагодарны Вышнему, аще толикая от Него получив благопоспешества во исправлении как воинскаго, так и гражданскаго чина, пренебрежем исправление и чина духовнаго. И когда нелицемерный он Судия воспросит от Нас ответа о толиком Нам от Него врученном приставлении, да не будем безответны. Того ради образом прежних, как в Ветхом, так и в Новом Завете, благочестивых царей, восприяв попечение об исправлении чина духовнаго, а не видя лучшаго к тому способа, паче соборного правительства. Понеже в единой персоне не без страсти бывает, к тому ж не наследственная власть, того ради вящше не брегут, уставляем Духовную коллегию, то есть Духовное соборное правительство, которое по следующем здесь «Регламенте» имеет всякия духовныя дела во Всероссийской Церкви управлять. И повелеваем всем верным подданным нашим, всякаго чина, духовным и мирским, имети сие за важное и сильное правительство, и у него крайния дел духовных управы, решения и вершения просить, и судом его определенным довольствоваться, и указов его слушать во всем под великим за противление и ослушание наказанием, против прочих коллегий. Должна же есть коллегия сия и новыми впредь правилами дополнять «Регламент» свой, яковых правил востребуют разные разных дел случаи. Однако ж делать сие должна коллегия Духовная не без Нашего соизволения. Определяем же в сей Духовной коллегии быть именованным зде членам: единому президенту, двоим вице–президентам, четырем советникам, четырем асессорам. А понеже помянулось в сем «Регламенте» в первой части, седьмом и осьмом пунктах, что президент подлежати имать суду своея братии, сие есть тойжде коллегии, еще бы в чем знатно прегрешил, того ради определяем и голос оному иметь един с прочими равный. Имеют же все члены сея коллегии, при вступлении в свое дело, учинить присягу, или обещание, пред святым Евангелием по приложенной форме присяги.

Под тем подписано Царскаго Величества собственной рукою, Петр.

В Петербурге, 25 января 1721».

Текст присяги: «Аз, нижеименованный, обещаюся и клянуся Всемогущим Богом, пред святым Его Евангелием, что должен есмь, и по долженству хощу, и всячески тщатися буду в советах, и судах, и всех делах сего Духовнаго правительствующаго собрания искать всегда самыя сущия истины и самыя сущия правды, и действовать вся по написанным в «Духовном регламенте» уставам. И аще кия и впредь согласием сего Духовнаго правительства и соизволением Царскаго Величества определена будут… Клянуся паки Всемогущим Богом, что хощу и должен есм. моему природному и истинному царю и государю Петру Первому, всероссийскому самодержцу, и прочая… и Ея Величеству государыне Екатерине Алексеевне верным, добрым и послушным рабом и подданным быть»  [192].

Тотчас после создания Духовной коллегии последняя 14 февраля 1721 г. ходатайствовала перед царем о своем переименовании в Святейший Правительствующий Синод, так как название Духовная коллегия непонятно народу и может вызвать недоумения во время публичной храмовой молитвы. Царь согласился с этими доводами и одобрил переименование  [193]. Печатное издание «Регламента» получило следующий заголовок: «Духовный регламент», благодатиею и милосердием Человеколюбца Бога, тщанием же и повелением Богом даннаго и Богом умудреннаго всепресветлейшаго державнейшаго государя Петра Перваго, императора и самодержца всероссийскаго и прочая, и прочая, и прочая, в святой православной Российской Церкви по соизволению и приговору всероссийскаго духовнаго чина и Правительствующаго Сената сочиненный». Детали всего законодательного процесса изложены в конце «Регламента» в следующих словах: «Сия вся зде написанная первее сам всероссийский монарх, Его Царское священнейшее Величество слушать пред собою чтомая, рассуждать же и исправлять благоволил 1720 года, февраля 11–го дня. А потом по указу Его Величества преосвященныи архиереи, архимандриты, купно же и правительствующие сенаторы слушали же и, рассуждая, исправляли сего ж февраля 23–го дня. То же в утверждение и в исполнение непреложное, по приписанию рук присутствующих духовных и сенаторских персон, и сам Его Царское Величество своею собственною рукою подписать соизволил».

После заседания Петр отдал Сенату следующий приказ: «Понеже вчерась от вас же слышал, что проект о Духовной коллегии как архиереи, так и вы слушали и приняли все за благо, того ради надлежит архиереям и вам оной подписать, которой и Я потом закреплю. А лучше два подписать и один оставить здесь, а другой послать для подписания прочим архиереям». Однако распоряжение это было адресовано не местоблюстителю, а Сенату, по указу которого в мае 1720 г. майор Семен Давыдов и архимандрит Иона Сальников собрали подписи епископов всех двенадцати епархий (за исключением Сибирской из–за ее отдаленности), а также архимандритов и настоятелей важнейших монастырей. В инструкции Сената к уполномоченным стояло: «А буде кто подписыватца не станет, и у того взять на письме за рукою, какой ради притчины оной не подписываетца, чтоб о том показал имянно… и что у него (уполномоченного. — Ред.) будет чинитца, о том ему в Сенат на почте писать по вся недели». Епископы хорошо представляли себе последствия отказа, и царю не составило труда достигнуть своей первой цели: высшее русское духовенство беспрекословно подписало «акт о капитуляции» Церкви перед государством. «Духовный регламент» заканчивается подписями Петра I, далее — семи сенаторов, шести митрополитов, одного архиепископа, двенадцати епископов, сорока семи архимандритов, пятнадцати настоятелей монастырей, пяти иеромонахов; итого восемьдесят семь подписей духовных лиц  [194].

б) Если высшее русское духовенство вынуждено было подчиниться желаниям и повелениям Петра, памятуя о его суровости в деле царевича Алексея, то отношение ко всему этому Восточных православных патриархов было для Петра отнюдь не ясно. Между тем их одобрение имело большое значение из соображений церковно–политических: такое одобрение послужило бы в глазах русского народа и духовенства авторитетной санкцией новоучрежденного Святейшего Синода и усилило бы позицию последнего в борьбе со все ширившимся расколом. Когда в 1589 г. возникло Московское патриаршество, Восточными патриархами оно было признано равночестным остальным Восточным патриархатам, а Русская Церковь — самостоятельной в делах внутреннего управления. Но как часть соборной православной Церкви она не могла быть совершенно независимой от последней. Много позже, в XIX в., историк Церкви А. Н. Муравьев сформулировал суть дела следующим образом: «Обнародовано было сие Соборное правительство (т. е. Святейший Синод. — И. С.) по всей России, но еще требовалось для вечной твердости оного признание прочих Восточных Церквей, дабы ненарушимо было единство кафолической Церкви»  [195].