Том 7. Письма

В Валаамской часовне по сие число в расходе всех книг 272 экземпляра; полагая за каждый 30 коп. сер<ебром>, составляет вырученной суммы 81 р<уб.> 60 коп. серебром, из числа коих доставлено по назначению О. Игнатию 75 р<уб.> серебром, остальные же 6 р<уб.> 60 коп серебром хранятся у часовенного О. Александра.

С наступающим Новым Годом приношу Вам усерднейшее поздравление и сердечно желаю, чтоб Милосердый Господь утешил нас обновлением Вашего здоровья и спокойствием сердца, с которыми весьма тесно соединено благополучие многих душ, имеющих к Вам духовную привязанность.

№ 37

В обителях Ваших везде милостию Божиею состоит благополучно. Из числа примечательных дел: 1-е Валаамские рыбные ловли переданы уже Финляндскому Правительству; 2-е напечатан по рисунку архитектора Горностаева вид Скита со вновь построенною церковию, который вид и предполагают Валаамские старцы к Вам отправить; 3-е Епархиальным начальством разрешено устроить церковь в северо-восточной башне Коневского монастыря; 4-е при сдаче Зеленецкого монастыря о. Феофан должен был дополнить взамен израсходованных собственными до 2000 рублей серебром, без чего Казначей с старшим братством не согласились принять Монастырь. В Лавре всё старое по старому.

Опочинины, Головины, Моллер, Чичерины и Анненские поручили свидетельствовать Вам усерднейшее почтение. Исполняя сие, прошу Вас сделать милость разрешить поскорее напечатать письмо Ваше к нам: ибо устали переписывать его: — так велика потребность! Формат бумаги и шрифт печати, кажется, весьма хороши, те, кои употреблены для описания Валаамского монастыря…

П. Яковлев.

Январь 1848

{стр. 638}

№ 38

Вселюбезнейший Павел Петрович!

Вас надо мне благодарить за Ваши труды о приведении описей Сергиевой Пустыни в порядок, так как и всей ее письменной части, равно и письменной части всех монастырей С. Петербургской Епархии. Не видит этого высшее начальство, не может видеть, не хочет видеть — что до того! Видит Бог. И Ваши труды пред Ним не забыты! Хотя предмет их вещество; но Вы, занявшись веществом, дали другим время и возможность заняться предметами духовными, чего бы они не могли сделать, если б Вы не заменили их собою в трудах вещественных. И занятия о временном — прекрасны, когда они совершаются с целию Богоугождения, с целию служения ближним, ради Бога, ради святой Любви о Господе. Чрезвычайно мне нравится сделанное Апостолом уподобление общества Христианского телу человеческому, которого разные члены исполняют столь разнородные служения и действия, а все вместе составляют одно общее действие тела, и не может один член сказать другому, например, ухо глазу: ты мне не нужен.

Относительно присланного процензированного письма моего: при всей моей признательности моим истинным доброхотам — О. Архимандритам Симеону и Аввакуму — я никак не согласен на напечатание его: 1) потому что оно не тщательно обработано, как это делается с чем-либо приготовляемым к напечатанию; 2) это имело бы вид выказывания себя, чего я досель не желаю и не терплю. У меня подобных посланий накоплено на целую книгу. Когда Бог даст мне возвратиться в свое время, во время мира, по исшествии Бонапарта и усмирения Пугачева, — может быть, я решусь и на напечатание упомянутого собрания, по должной выправке и вычистке оного.

Брошюрка «Воспоминание о Бородинском монастыре» напечатана с множеством прегрубых ошибок, уничтожающих смысл и все достоинство брошюрки, которая, смею сказать, имеет достоинство «нового» по мыслям, «чистого» по слогу. Почему я бы очень был обязан, если б Вы потрудились перепечатать в числе ста экземпляров таким шрифтом, каким напечатан Вал. Монастырь с пробелами, как и тут между параграфами, с виньеточкой вверху и внизу — в роде при сем присылаемого мною листочка. «Воспоминание» по моему расчету должно занять почти 4-е страницы. Устройте мне это — и последний корректурный листочек {стр. 639} пришлите мне на рассмотрение. Будьте здоровы! Мне лучше и лучше!

Ваш преданнейший

Арх<имандрит> Игнатий

в Генваре 1848.

Безымянная Пустыня

Приложенные стихи возвратите: оне О. Игумена.

№ 39

Дорогой мой Павел Петрович!

Благодарю Вас за милые строки Ваши от 2-го марта из Кирилло-Новоезерского Монастыря. Господь, даровавший Вам совершить благополучно путь до пределов Белоезерских, да дарует также благополучно возвратиться.

Меня лекарство лечит и мучит: очень слаб; малейшее усилие в занятии, лишние пять-десять строк в письме — наказываются лихорадкою, производимою простудными мокротами, которые лекарство тянет из всего тела, особливо из ног, в желудок. По этой причине виноват пред многими в неисправных ответах на получаемые мною добрейшие письма. Потрудитесь передать мой всеусердный поклон, во-первых, почтеннейшей родительнице Вашей Матери Софии, во-вторых, достопочтенной Г-же Игумении старице Схимонахине [ 422], прочим о Господе знающим меня.

Здешний О. Игумен — очень добрый и открытый человек; со мною очень сошелся. Место — прездоровое и преуединенное, препростое. Нет дальних претензий.

Призывая на Вас благословение Божие, с чувством сердечной преданности остаюсь навсегда

Арх<имандрит> Игнатий.

1848 года марта 9-го дня

№ 40

Любезнейший Павел Петрович!

Господин Николая Маленкова приехал в Петербург и соглашается отпустить на волю его сына за известную цену, как то мне передавал отец Маленкова. Барина зовут Павел Павлович Максимович. Попросите Николая Петровича [ 422a], чтоб он принял участие в этом обстоятельстве и склонил барина уволить Маленкова {стр. 640} за сообразную цену, которая была бы мне под силу. Максимович остановился в Главном Штабе близ Английского магазина. Смешон и забавен Николай! «Батюшка! как получу увольнение, то дайте мне рясофор. Один купец обещал одеть с ног до головы». Ваш преданнейший

Архимандрит Игнатий.

<1848>

№ 41

Любезнейший Павел Петрович!

Письмо Ваше от 28-го октября получил сего 16-го ноября, в день кончины Митрополита Антония. Более недели тому назад Преосвященный Никанор возведен в сан Митрополита Новгородского, а епархия Петербургская ему отдана в управление. На днях ожидают в Петербург нового Владыку.

Мое здоровье гораздо лучше; но все еще не выхожу из комнат. Желаю и Вам полного выздоровления; здоровье — великое благо! При нем можно быть полезным и себе, и ближним; без него затруднительно то и другое.

Уведомьте, когда Вы можете выехать: потому что нужно же закончить строительное дело и отчет к нему. Тем более это нужно, что я намерен, если мое здоровье не улучшится и начальство не перестанет притеснять, проситься в Николаевский Ладожский монастырь с управлением этого монастыря. Да и для братии в нравственном отношении гораздо лучше там, чем здесь: меньше будут развлекаться и интриговать против своего Настоятеля в угождение своим страстишкам. А и эта статья здесь порядком меня уходила. И так до свиданья! Потрудитесь передать мой усерднейший поклон О. Игумену Феофану [ 423]. Наместник и прочие братия Вам очень кланяются. Призывающий на Вас благословение Божие

Недостойный Арх<имандрит> Игнатий.

17 ноября 1848