Лицом к себе. Часть 2

умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать;

приблизиться к Богу, потом проводить к Нему других; освятиться,

потом освящать.

Чтение Писаний

И язык, и ум непрестанно упражняй в Божиих словесах! А Бог в

награду за труды дает в какой-то мере видеть скрытый в них смысл.

Преподобный авва Дорофей

(конец VI начало VII века)

О смиренномудрии и гордости

Когда святой Антоний увидел распростертыми все сети диавола и,

вздохнув, вопросил Бога: "кто же избегнет их?", то отвечал ему Бог:

"смирение избегает их", а что ещё более удивительно, присовокупил:

"они даже и не прикасаются ему". Видишь ли благодать сей

добродетели? Поистине нет ничего крепче смиренномудрия, ничто не

побеждает его.

Первая гордость есть та, когда кто укоряет брата, когда осуждает и

бесчестит его как ничего не значащего, а себя считает выше его, -

таковый, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то

мало-помалу будет приходить и во вторую гордость, так что

возгордится и против Самого Бога, и подвиги и добродетели свои станет

приписывать себе, а не Богу, как будто сам собою совершил их, своим

разумом и тщанием, а не помощью Божией.

Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего

разумнее себя и по всему превосходнее и, одним словом, как сказали

святые Отцы, чтобы "почитать себя ниже всех". Второе же смирение

состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, - сие есть

59

совершенное смирение святых. Оно естественно рождается в душе от

исполнения заповедей.

О совести

Когда совесть наша говорит нам сделать что-либо, а мы пренебрегаем

сим, и когда она снова говорит, а мы не делаем, но продолжаем попирать

её, тогда мы засыпаем её, и она не может уже явственно говорить нам

от тяготы, лежащей на ней, но, как светильник, сияющий за завесою,

начинает показывать нам вещи темнее.

Однако нет человека, не имеющего совести, ибо она есть, как мы уже

сказали, нечто Божественное и никогда не погибает, но всегда

напоминает нам полезное, а мы не ощущаем сего, потому что, как уже

сказано, пренебрегаем ею и попираем её.

О страхе Божием и любви к Богу

Кто исполняет волю Божию по страху мук, как мы сказали, ещё

новоначальный: ибо он не делает добра для самого добра, но по страху

наказания. Другой же исполняет волю Божию из любви к Богу, любя Его

собственно для того, чтобы благоугодить Ему: сей знает, в чём состоит

существенное добро, он познал, что значит быть с Богом. Сей-то имеет

истинную любовь, которую Святой называет совершенной.

Об оправдании

Подлинно, когда оправдание соединится с волею, то это есть

совершенная смерть, великая опасность, великий страх; тогда

окончательно падает несчастный. Ибо кто заставит такового верить,

что другой человек более его знает, что ему полезно? Тогда он

совершенно предаётся своей воле, своему помыслу, и наконец враг, как

хочет устраивает его падение.

Некоторые говорят: от того падает человек, или от того; а я, как

уже сказал, не знаю другого падения, кроме сего: когда человек последует

самому себе. Видел ли ты падшего, - знай, что он последовал самому себе.

О том, чтобы не судить ближнего.

60

Знаете ли, какой тяжкий грех осуждать ближнего? Ибо что

тяжелее сего? Что столько ненавидит Бог? От чего столько

отвращается? Как и отцы сказали, что нет ничего хуже осуждения.

А ничто столько не прогневляет Бога, ничто так не обнажает

человека и не приводит в оставление от Бога, как злословие или

осуждение, или уничижение ближнего.

Почему мы не осуждаем лучше самих себя и наши грехи, которые мы

достоверно знаем и за которые должны будем дать ответ пред Богом?

Зачем восхищаем себе суд Божий?

Разве святые слепы и не видят согрешений? Да и кто столько

ненавидит грех, как святые? Однако они не ненавидят согрешающего и

не осуждают его, не отвращаются от него, но сострадают ему, скорбят

о нём, вразумляют, утешают, врачуют его.

Об укорении

Так делаем и мы: оставляем Бога, попускающего напастям находить

на нас к очищению грехов наших, и обращаемся на ближнего, говоря:

зачем он мне это сказал? Зачем он мне это сделал? И тогда как мы могли

бы получить большую пользу от подобных случаев, мы делаем противное,

и вредим сами себе, не разумея, что промыслом Божиим всё

устраивается на пользу каждого.

О том, что не должно лгать

Итак, нужно большое внимание, чтобы нам не быть окраденными

ложью, ибо лжец не имеет общения с Богом. Ложь чужда Богу. В

Писании сказано, что ложь от лукаваго, и что он ложь есть и отец лжи

(Ин. 8, 44). Вот, отцом лжи назван диавол, а истина есть Бог, ибо Он

Сам говорит: Аз есмь путь, и истина и живот (Ин. 14, 6). Видите

посему, от Кого мы отлучаем себя и с кем соединяемся ложью: очевидно

с лукавым.

Есть три различных вида лжи: иной лжёт мыслью, другой лжёт

словом, а иной лжёт самою жизнью своею.

Добродетель – средний путь.

61

Потому мы и сказали, что добродетели суть средина: так,

мужество находится посреди страха и наглости; смиренномудрие -

посреди гордости и человекоугодия; также и благоговение - посреди

стыда и бесстыдства.

А кто не внимает себе и не охраняет себя, тот легко уклоняется

от сего пути или направо, или налево, т.е. или в излишество, или в

недостаток, и производит в себе недуг, который составляет зло. Вот

это царский путь, коим шествовали все святые.

Об отсечении страстей.

Поверьте, братия, что если у кого-нибудь хотя одна страсть

обратилась в навык, то он подлежит муке, и случается, что иной

совершает десять добрых дел и имеет один злой навык, и это одно,

происходящее от злого навыка, превозмогает десять добрых дел. Орёл,

если весь будет вне сети, но запутается в ней одним когтём, то чрез эту

малость низлагается вся сила его. Так и душа: если хотя одну только

страсть обратит себе в навык, то враг, когда ни вздумает, низлагает её,

ибо она находится в его руках по причине той страсти.

О перенесении искушений