Христос и церковь в новом завете

^23 И случилось Ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его дорогою начали срывать колосья. ^24 И фарисеи сказали Ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать? ²⁵ Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? ²⁶ как вошел он в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? ²⁷ И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; ²⁸ посему Сын Человеческий есть господин и субботы .

Серия споров заканчивается в синагоге — центре религиозной жизни народа Божия. Иисус встречается с фарисеями — с теми, кто целиком влиял на религиозное состояние общества и от кого в большой степени зависело, как будет принят Иисус с Его толкованием религиозного закона. Встреча происходит в субботу, что также подчеркивает ее судьбоносный характер. Итак, в синагоге в субботу происходит встреча тех, кто был религиозным образцом для народа, и Того, Кто пришел воссоздать народ на Божиих заповедях.

Расположим текст следующим необычным образом:

1 И пришел опять в синагогу;

там был человек, имевший иссохшую руку.

² И наблюдали за Ним, не исцелит ли его в субботу,

чтобы обвинить Его.

³ Он же говорит человеку, имевшему иссохшую руку:

стань на средину.

⁴ А им говорит: должно ли в субботу

добро делать, или зло делать?

душу спасти, или погубить?

Но они молчали.

⁵ И, воззрев на них с гневом,

скорбя об ожесточении сердец их,

говорит тому человеку: протяни руку твою.

Он протянул, и стала рука его здорова, как другая.

⁶ Фарисеи, выйдя, немедленно составили с иродианами совещание против Него, как бы погубить Его.

Такое расположение текста помогает увидеть «зеркальные» смысловые соответствия противоположного характера («И пришел опять в синаногу» / «Фарисеи, выйдя...»). В самом деле встречаются противоположности — противники, из которых кто-то должен покинуть место собрания народа Божия (синагогу). В начале входит Иисус; в конце выходят фарисеи. В центре — человек-калека и с ним вопрос, что важнее: соблюдение религиозного правила (субботы) или исцеление человека?

«Принципиальное противостояние основано на смысле Закона: противники замкнулись на себе и своем понимании Закона (это окаменение будет поставлено в вину ученикам в 6, 52: «не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено»; 8, 17). Для Иисуса абсолютом является не практика Закона, а человек» [680].

Чудо состоит не в исцелении от какого-либо недуга, а во власти над природой. Однако формально действует та же логика, что и в случае с другими чудесами, например, исцелением расслабленного (см. выше). Опять вроде бы ничего не теряется, если «опустить» ст. 40:

Но именно ст. 40 и является ключевым: он ставит вопрос о вере. В СП (=ЕК), к сожалению, не отражен немаловажный динамический оттенок вопроса Иисуса:

Ou)/pw e)/xete pi/stin; — букв. «[Разве] еще не имеете веры?» [681]

Призвание учеников совершается для того, чтобы обрести веру и укрепиться в ней, а через нее увидеть в Иисусе Мессию (Христа) и Сына Божия. В рассказе об усмирении бури на море есть много такого, что, как и в случае с рассказом о Крещении на Иордане (см. выше), многочисленными нитями связывает его с богатой библейской традицией.

Море. Иисус усмиряет море как живое существо, как демона. В библейской древности, которая многое позаимствовала из мифологических и религиозных представлений, общих для всего древнего Востока, море символизировало могучую стихийную силу, противостоящую Богу. Море считалось обиталищем змея, чудовища, левиафана, олицетворяющего богопротивные силы хаоса (см. Иов. 3, 8; 7, 12; Ис. 51, 9. 10). Творческая мощь Бога и Его Премудрости в Ветхом Завете описывается как сила, упорядочивающая стихию моря, полагающая ей предел:

Когда Он... давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его... (Притч. 8, 27. 29)

Я положил песок границею морю, вечным пределом, которого не перейдет; и хотя волны его устремляются, но превозмочь не могут; хотя они бушуют, но переступить его не могут (Иер. 5, 22; ср. Иов. 38, 8-11; Пс. 103, 9).

В апокалиптике эсхатологическая победа Бога изображается как победа над морем:

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет (Откр. 21, 1).

Боязнь. Иисус упрекает учеников в боязни, которая и есть отсутствие веры:

⁴⁰ И сказал им: что вы так боязливы (deiloi/)? как у вас нет веры? ^41 И убоялись страхом великим (kai e)fobh/qhsan fo/bon me/gan) и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему? (Мк. 4, 40-41)

Слова deiloi/ («боязливы») и однокоренные (не то же, что fo/boj — страх, иногда синоним благоговения) употребляются в Новом Завете всегда в отрицательном значении:

Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается (h( kardi/a mhde deilia/tw) (Ин. 14, 27).

... Ибо дал нам Бог духа не боязни (ou) gar e)/dwken h(mi=n o( qeoj pneu=ma deili/aj), но силы и любви и целомудрия (2 Тим. 1, 7).

Боязливых же (toi=j de deiloi=j) и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21, 8).

Итак, чудо усмирения бури — опять-таки не просто эпизод, призванный поразить воображение учеников и читателя. Уже сделан определенный выбор: Иисус — Сын Божий. Но тут — испытание. К чему страх? Где же ваша вера?..

Значение веры с особой силой и даже несколько неожиданно показано в рассказе об исцелении бесноватого отрока. Он дается во всех трех Синоптических Евангелиях, причем всегда сразу после повествования о преображении Иисуса, тем самым составляя с ним некое смысловое единство. Спустившись с горы Преображения, ученики не могут исцелить отрока, и лишь прямое вмешательство Иисуса приносит желаемый результат.

Только в повествовании св. Марка в рассказ о чуде исцеления вставлен диалог Иисуса о вере с отчаявшимся отцом больного отрока. Именно здесь отец произносит всем столь памятный возглас-крик души:

Верую, Господи! помоги моему неверию (Мк. 9, 24).

Сравним рассказы трех евангелистов, попутно отметив и другие нюансы различий (например, уже упоминавшиеся выше зримость и детальность описаний).