Дневники св. Николая Японского. Том III

На вопрос Ивану Акимовичу, исправно ли ходят учителя в класс? Не скрыл он, что Петр Исигаме часто запаздывает или совсем не приходит в последнее время. Посоветовал я «судить его судом товарищей–кандидатов и потребовать, чтобы он не бесчестил своей корпорации, исправно служил, если же не исправится, открыто сказать мне». Но едва ли сей человек долго прослужит, — нравственно, кажется, он опускается все ниже и ниже.

26 апреля/8 мая 1898. Воскресенье.

О. Фаддей Осозава, вернувшись из Тега, говорил, что крестил там пять человек.

О. Тит Комацу хвалит состояние Церкви в Комацу в Карасуяма, — крестил трех, и новые слушатели есть; просит письмом похвалить усердие «гиюу» — старшин Церкви. Сделано.

Илья Накагава, из Масуда, между прочим пишет: у ревностного слушателя Христова учения, Сато — чиновника, есть товарищ Абе, противник христианства; но сколько он ни спорил с Сато, не мог переспорить его касательно христианской веры; огорченный сим, Абе написал к своему приятелю Сато вежливое письмо, которым предлагает ни более ни менее, как кулачный бой в разрешении спора о христианстве. Новое явление!

О. Петр Кавано пишет: в Накацу теперь слушает наше учение бывший протестантский христианин–методист, бросивший христианство и сделавшийся буддистом и бонзою, бросивший сие звание и поступивший в юридическую школу, провалившийся здесь на экзамене, и ныне изучающий православие с целию, кажется, сделаться катихизатором; по крайней мере, о. Петр Кавано спрашивает, можно ли ему сие? Отвечено: ни в каком случае! И в Церковь он может быть принят не иначе, как по двухлетнем испытании его искренности.

О. Андроник собрался, чтобы завтра отправиться в Оосака, на житие там. Помоги ему Бог! Я провожу его.

27 апреля/9 мая 1898. Понедельник.

На дороге в Оосака.

С поездом в двенадцать с половиною часов мы с о. Андроником отправились в Оосака, — он, чтобы поселиться там, я, чтобы распорядиться насчет ремонта церковного дома.

28 апреля/10 мая 1898. Вторник.

В Оосака.

Утром прибыли в Оосака. Призваны были мастеровые: штукатуры, кровельщики и плотник; показано им, что и как ремонтировать, и заключены условия: с плотником на четыреста четырнадцать ен, кровельщиком на девяносто восемь с половиною ен, штукатуром на пятьдесят восемь ен. — Две комнатки для о. Андроника оказались довольно чистенько приготовленными. Приняты меры поскорей найти для него учителя и повара–слугу.

29 апреля/11 мая 1898. Среда.

Из Оосака в Кёото и Нагоя.

Утром я отправился из Оосака. В Кёото на станции встретил о. Симеон Мии, с которым прибыли в церковный дом. В первый раз я видел наше церковное место, купленное в прошлом году. Оно хорошо; недалеко от Дворца; на спокойной улице; жаль, что мало и узко. Японский дом на нем — хоть куда; наверху — место для богослужений, внизу помещается о. Симеон Мии с семьей. Но Церковь в Кёото совсем обескуражила меня: у катихизатора слушателя два–три, да и те ненадежные; о. Симеон проповедию не занимается, да и не считает себя, кажется, обязанным к тому; словом, почти полное ничтожество. А письма пишет о. Мии такие хорошие, и думал я, что елейный и благодарный он и на деле! — Как поднять Церковь? Одно средство: поселиться здесь о. Архимандриту Сергию, и когда не путешествует по Церквам (каковая деятельность предположена для него), — трудиться для Церкви в Кёото. — Угощенный матушкою Харитою Анатольевной Мии обедом, в первом часу я отправился из Кёото и пред заходом солнца прибыл в Нагоя. На станции встретили катихизатор Петр Сибаяма, староста Илья Миясита и немало христиан. Прибыли в церковный дом. Место, купленное христианами, — немного в сторону от довольно людной улицы. Построили они уже на нем церковный дом, — временный, как говорят они, — ибо намерены строить настоящую Церковь, но в сорок цубо; половина дома для общественного употребления и собрания христиан, половина для обитания катихизатора с семьей. Устроен и маленький алтарик, и все так чисто, порядочно; я очень был обрадован. Держал речь к христианам, чтобы продолжили усердие, поскорей выплатили церковный дом, в который вошли покупкой и постройкой: тысяча шестьсот ен. Чтобы не показаться проповедующим только устами, тут же предложил пожертвование от себя, в уплату долга, сто ен, или — ежемесячную уплату платимого ими процента за долг: шестнадцать ен; пусть изберут, что лучше для них, и я или тотчас вышлю сто ен, или ежемесячно стану высылать шестнадцать ен, только пусть поскорей поусердствуют очистить свой долг.

В девятом часу христиане проводили меня на станцию железной дороги.

30 апреля/12 мая 1898. Четверг.

В Тоносава и Токио.

Утром заехал в Тоносава, чтобы поговорить с плотником о перестройке молитвенного дома здесь, построенного о. Владимиром и очень обветшавшего. Застал здесь, за пристройкой для ученической, во время каникул, кухни, именно того плотника, которого хотел видеть, участвовавшего когда–то в постройке о. Владимира; условился с ним на триста двадцать ен за перестройку.

Вечером прибыл домой в Токио. О. архимандрит Сергий с первого же слова согласился поселиться в Кёото для оживления церковного дела там.

1/13 мая 1898. Пятница.

В Токио.

Заняты были мы с о. архимандритом Сергием составлением планов: временного церковного дома в Кёото и дома для миссионера там же, на церковной земле. Первый составили скоро, второй еще не готов, — трудится над ним и до сих пор (десятый час вечера) о. Сергий.

Роман Фукуи, катихизатор в Уцуномия, приходил, — во–первых, чтобы сказать, что в Макабе, провинции Мито, совсем не такое хорошее место для проповеди, как представлялось сначала, что Исикава, звавший проповедника, оказывается ищущим только польз мира сего; во–вторых, чтобы представить просьбу о. Тита Комацу — заплатить его долги — сто пятьдесят ен. На первое отвечено: пусть Фукуи вперед и не ходит в Макабе, если не будут оттуда призывать, на второе, что Миссия долги о. Тита уплатить не может; послал я лично от себя о. Титу десять ен и совет получше управлять домом, ибо получает в месяц тридцать ен — вполне достаточно для его семьи, если разумно распоряжаться.

2/14 мая 1898. Суббота.

Иоанн Судзуки из Коофу пишет, что католический епископ вызывал тамошнего патера в Токио, после чего началось деятельное старание возвратить уходящих от них католиков. «Что ж? Они полено дров в огонь, мы другое», заключает Судзуки это известие и прибавляет, что «дело становится занимательным».

О. Иоанн Катакура извещает, что уволил со службы катихизатора в Ямада Якова Яманоуци: под суд попал он; торговал на имя жены, взял большое количество материй на кредит; но приглашенный им в компаньоны Яков Юза, из Санума, к несчастию, поставил своим приказчиком (банто) сына своего, который прокутил товар. Если Яманоуци хорошо выйдет из–под суда, то опять может поступить на службу; ныне же не оставить его, было бы нехорошо для репутации Церкви; он и сам подал прошение о временной отставке (киусёку). Христиане прислали прошение дать им другого катихизатора; но до Собора — некого. Находящиеся там: Симон Тоокайрин (бывший катихизатор) и Феодор Минато (бывший учитель пения) пусть отправляют общественные молитвословия.

В Санума окончили постройкой и освятили церковный дом, рисунок которого приложен к письму. Видно усердие христиан. Письмо отдано в «Сейкёо Симпо».

Илья Накагава пишет, что «чиновник Сайто, в Масуда, очень просит крещения, но так как для одного его нельзя вызвать священника из большой дали, то предложено ему удовольствоваться пока оглашением». И спрашивает Илья, «может ли он преподать ему оглашение?» Если может, то «пришлите крестик», и прочее. Пусть преподает. Посланы крестик, молитвенник и небольшая икона в нем.