Нам знать не дано, как слово наше отзовется

А вот Николай Александрович Романов под давлением своего окружения от престола отрекся. И, тем не менее, почитается как святой. За что – за то, что отрекся? Нет, конечно. У императора Николая мы учимся другому. Он – страстотерпец, человек, который правильно, по-христиански переносил страдания.

Поведение Николая после ареста – это образец того, как христианин должен пить горькую чашу, если таковую ему дал Господь. Ни призывов к мести, ни осуждения своих тюремщиков, ни темных мечтаний на тему – ух, вернуть бы все как было, хотя бы на часок - уж я этим кости-то повыламывал! Ничего подобного не позволял себе император Николай. В жизни каждого из нас могут случиться подобные обстоятельства, и переносить их нужно без ропота, без проклятий, без осуждения. Всему этому мы можем научиться у Николая Александровича Романова, и значит, канонизирован он не зря.

Думаю, этих примеров достаточно. Святой (если говорится об обычном человеке, а не о Богочеловеке Иисусе Христе) и безгрешный – это совсем не одно и то же.

Когда критики православного христианства говорят нам о том, что наши святые грешили, они нас не удивляют – мы это и так знаем. «Все мы много согрешаем» (Иак. 3,2) – прав апостол Иаков, прав!

И все же есть большая разница, каким именно ты придешь на Суд к Господу. Один человек долгие годы своей жизни посвятил тому, чтобы очиститься от греха. Что-то получилось, да еще как! А что-то не получилось, увы. Но за старание, за труд, за верность Господь восполнит то, чего не хватило человеку при земной жизни, «убелит его паче снега (Ис. 1, 18)».

А другой и не пытался себя очистить. В таком случае на Суде его ждет совсем другое отношение. У тебя ведь было столько лет для очищения, и ты даже пальцем не пошевелил – чего же ты теперь ждешь от Господа?! Здесь уж извини, и получай то, что заслужил! «Что свяжете на земле, будет связано на небе (Мф. 18, 18)», и если ты не захотел быть с Господом во время земной жизни, ты не будешь с Ним и в вечности.

О разнице ветхозаветной и новозаветной святости.

Среди православных святых много монахов. Но и людей, живших в браке – тоже не мало. Праведный Иоанн Кронштадтский, праведный Алексей Мечёв. Много святых, принявших монашество после того, как овдовели – святитель Лука Войно-Ясенецкий, святитель Иоанн Милостивый... Никого из этих людей нельзя представить себе в окружении нескольких жен и десятка наложниц.

А вот у царя Давида и жен было несколько, и наложницы имелись. И знаете – Бог никогда не упрекал Давида за это. Не то, чтобы Давиду сходило с рук все, что бы он не сделал – когда сблудивший с Вирсавией Давид убил ее мужа Урию Хеттеянина, Бог наказал Давида так, что ему мало не показалось. А вот за нескольких жен и наложниц – не наказывал. И у Моисея было две жены. И снова – от Господа ни слова упрека. А вот в новозаветные времена такое уже не попускалось. Почему?

Посмотрим, что думали по этому поводу апостолы. Обращение к апостолам в данном случае более чем оправдано. Дело в том, что Православная Церковь – апостольская. Мы исходим из того, что Воплотившийся Бог Иисус Христос передал апостолам все необходимое для того, чтобы мы, их последователи, наследовали жизнь вечную. Это касается и духовных даров, и вероучительных определений. В христианстве вообще богословский спор разрешается так – если ты доказал, что апостолы верили так, как ты сейчас говоришь, значит ты прав. Если же тебе доказали, что апостолы верили не так, как ты сейчас говоришь, значит настала твоя очередь краснеть: «Простите, ошибся!» Если вопрос касается явлений, с которыми апостолы не сталкивались (скажем, эвтаназии), то правильное решение то, которое не противоречит вере апостолов.

Что же думали апостолы о Ветхом Завете? Центральным явлением этого времени является Закон, который был дан Богом через Моисея (смотри книгу «Исход», начиная с главы 20 и дальше, до конца книги «Второзаконие»). Так вот, апостол Павел считал закон Моисея «детоводителем ко Христу» (Гал. 4, 24). В античном мире словом «детоводитель» назывался раб, в обязанности которого входило водить подрастающего ребенка в школу и забирать оттуда. Детоводитель – не учитель, он всего лишь следит за тем, чтобы дитя добралось до школы живым, и было в состоянии усваивать уроки. Да, ребенок слушается детоводителя, пока они в пути, но – только в пути. В присутствии учителя детоводитель почтительно молчит.

То есть Закон Моисея – это просто этап, который должно было пройти человечество, некая ступенька на пути от грехопадения Адама до времен Боговоплощения. В Ветхом Завете Господь не обращается к мужчинам с требованием, чтобы они непременно имели несколько жен. Но и запрета на многоженство в законе Моисея нет. Не потянули бы этот запрет люди того времени. До новозаветной нравственности человечеству нужно было дорасти.

Вы удивляетесь тому, что отношения Бога и людей развиваются в динамике? А между тем, ничего удивительного в этом нет. Бог не меняется, но меняются люди, и поэтому меняются требования Бога к Своим творениям.

У кого есть дети, тот поймет – ведь и мы требуем разного от своих детей в зависимости от их возраста. Скажем, ребенок описался. Если ребенку пол года, его просто переоденут и не скажут ни слова упрека. В полтора года ласково попеняют – мол, надо писать на горшочек. В четыре за такое уже может последовать шлепок по мягкому месту. А описавшегося подростка родители поведут к врачу, чтобы проверил, нет ли проблем с почками или с нервной системой.

Как видите – и родители те же, и ребенок тот же, и проблема та же, а реакция родителей на проблему разная. Вот так и в отношении Бога и человечества. Бог не требует от людей того, что они не смогут понести. А уж когда дорастут, окрепнут – тогда потребует.

Закон Моисея был неплох. «Есть ли такой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?» - спрашивает Моисей у потомков Авраама (Втор. 4, 8). И действительно, на тот момент закон Моисея - это огромный шаг вперед. Скажем, по закону Моисея для храмовых жертвоприношений полагалось использовать животных – коз, овец... Сейчас многих защитников животных это смущает. Но сравнивать нужно не с нами, детьми новозаветного времени, отвыкшими от кровавых жертвоприношений. Сравнивать нужно с современниками Моисея. Так вот – современники Моисея, жители Ханаана, который должны были заселить древние евреи, приносили в жертвы своим идолам собственных детей! В сравнении с этим, жертвоприношения всего лишь овец и коз – верх милосердия и человеколюбия.

Или вот – знаменитое «око за око, зуб за зуб» (Исх. 21, 24). Кто хорошо знает библейские тексты, тот вспомнит, конечно, человека по имени Ламех, который говорил, что «за Ламеха отомстится семьдесят раз всемеро» (Быт. 4, 23). То есть – ты меня обидел, в глаза мне плюнул, а я тебя убью, и дом твой сожгу, и детей твоих съем, и землю, на которой ты хлеб растил, солью засыплю.

А теперь вспомним диалог Иисуса Христа и апостола Петра, приведенный в «Евангелии от Матфея»:

«Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе «до семи», но до седмижды семи раз». (Мф 18, 21-22).

То есть Ламех готов за себя бесконечно мстить, а Христос велит бесконечно прощать. Как вы думаете, если бы Господь обратился со словами, приведенными выше, не к Петру, а к Ламеху, понял бы его Ламех? Нет, конечно. Поэтому и нужна была промежуточная ступенька. «Око за око» - это намного лучше, чем у Ламеха. Это – справедливо. Не бесконечно отомстить, а именно в ту меру, в которую ты сам был обижен. За выбитый один зуб и ты выбей один зуб, но – только один, а не изломай обидчику все кости!

И уже после, попривыкнув к справедливости (которой требовал закон Моисеев), люди могли дорасти и до милосердия (которого требовал Христос).