Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки

Что этот национализм призывает русских служить идеалам шатким и неорганичным. Еще там, где с ним была соединена чуткая и бескомпромиссная совесть, врожденный дар логики и искренность без страха иудейского, там еще можно было получить блестящие образцы публицистики. Но не все в конце концов публицисты. А во-вторых, на одном отрицании и анализе далеко не уедешь. Тем более на утверждении идеалов демократии и прогресса, т.е. революционных и иудейских. Кроме того, в этом случае обеспечен совершенно искаженный взгляд на причины и следствия в русской истории. Ибо взгляд и оценка становятся позитивистскими, а в основе всего — материализм. Отсюда полное непонимание мотивов поведения русских людей в деле созидания Русского государства.

В критике националистов со стороны монархистов самым точным определением было: мы, монархисты, на первое место ставим дух русской народности — Православие и его защиту на земле русской — Самодержавие. А националисты — русскую кровь, которая должна питать материализм и западничество, т. е. начала иудейские. Кому этот национализм нужен?

II

Сегодняшний русский патриотизм не вышел за пределы этой дилеммы, и надо признать, что, несмотря на провозглашение в ряде публикаций фраз о пользе для русского народа Православия, необходимости следовать идеям «национальной самобытности» и не отрываться от «отеческих корней», основной ход мыслей и ценностные ориентиры как раз носят все черты критикуемой, как правило, стороны — масонства и западничества. За фразой стоит утверждение, отрицаемого на словах.

Большинство исследователей и публицистов из настоящих русских по понятным причинам стоят в круге культурологических ценностей, в систему которых легко вводятся любые слова и понятия, в том числе и «православие», и «отеческие корни», и «исторические традиции».

Разумеется, круг поднятых вопросов не может быть исчерпан и в десятках статей, но важно осознать проблему. Такие слова, как «нация», «культура», «социализм» у всех на слуху, но вопросы, связанные с ними, и стоящие за ними легенды и обманы более чем актуальны для любого человека, как читающего, так и вовсе не читающего ничего. В конце концов речь идет о добровольном рабстве несуществующим богам и существующим демоническим силам, выдающим себя за богов, как ни банально и риторически это ни звучит.

Как бороться с масонством, задаются часто вопросом люди, начитавшись соответствующей литературы, посвященной и современному положению вещей, и проблемам нашей истории. Ответ из этой литературы напрашивается один: никак. Много умного можно прочитать, много узнать о происках сионизма, мысленно сочувствовать идеям освобождения русской земли от нашествия двунадесятых языков, возглавляемых какой-нибудь шайкой «демократов», но ответ один — ты мал, и слаб, и одинок. Там политики, там дельцы, и, даже если захочешь, туда, где решается судьба страны и мира, ты не сможешь проникнуть. Тем более что практика показывает: и проникшие за кулисы власти легко отдают себя все тому же израильскому капиталу и бнай-бритовской когорте борцов за «права человека». Такой неутешительный вывод следует из нашей историко-публицистической патриотической литературы.

Пока вопрос в публицистике решается на политическом уровне, пока все описываемое относится чисто к внешней стороне дела, до тех пор никакой практической пользы получаемые сведения не приносят. Они только вселяют уверенность, что от тебя, маленького человека, забитого нуждой, ничего в этом мире не зависит. И уж вопрос о том, чтобы противостоять какой-нибудь громадной политической организации, снабженной всей мощью современного финансового и пропагандистского аппарата, просто смешон. И в таком эффекте воздействия на читателя — ахиллесова пята всей просветительной литературы на эти темы. Конечно, не исключено, что целью многих таких публикаций является деморализация читателя.

А ведь между тем речь-то идет не о финансах и не о политических вопросах, речь идет об исповедании определенной религии и о религиозных кумирах. А это уже та область, в которой каждый человек сам волен и властен решать так или иначе. И вся политика, и все политические интриги, и все революции, и все интернационалы, и все мощные силы всемирной масонской организации только для того и существуют, чтобы держать каждого из нас в лоне этой религии. В ней и только в ней — вся суть.

Замороченные политиканами, историками, воспитанными в духе этой религии, мы принимаем средство за цель, а цель и вовсе не видим. Нам внушают, что вся политическая борьба, все революции, все козни масонов и Бнай-брит только для того и существуют, что им нужны деньги и власть. А сама власть опять же для того, чтобы иметь много денег и власть над природными ресурсами мира. Так это видится с точки зрения материалистов-историков и журналистов, позитивистов и прагматиков. Более наивного и глупого трудно что-либо еще представить!.. Но, в конце концов, эти положения находятся на одном уровне с доктринами экономического материализма, где религия — выдумка попов и порождена производственными отношениями.

Что первое приходит в голову нашему человеку, когда ему хочется доказать, что русский народ не так себе прост, что он чего-то значит, и, что если уж по большому счету, то, во-первых, он доказал свою талантливость и, во-вторых, имеет право на достойное место в ряду других цивилизованных народов. Он вспоминает сразу с десяток-другой имен писателей, нескольких поэтов и нескольких композиторов, которых он, говоря по правде, не читает и не слушает. Затем, непременно, Суворова и Кутузова, а теперь еще и Жукова. Но, удивительное дело, те, с кем ему приходится держать полемику, как правило, все люди тоже начитанные, и, конечно, тоже люди культурные, потому что с безкультурными что же и говорить. Хотя они по большей части и нерусские, но вполне соглашаются с набором «великих» и «значительных». Толстые журналы, как «наши» так и «не наши», в общем тоже пишут о тех же великих с тем же пиететом и с тем же непременным упоминанием при соответствующем субъекте того же предиката «великий русский писатель (поэт, композитор, художник)», лишь включая в эту когорту более широкий набор таких «русских» имен, как Шагал, Мандельштам и другие, а также включая всех русскоговорящих, что-либо когда-либо как-либо написавших на русском языке, даже самое неудобоваримое. Но это другая проблема, хотя она страшно раздражает одних и нравится другим, ведь еврей — «это наше все».

В этой полемике о роли русских в мировой истории, о роли всевозможных врагов русского народа и заговорщиков, при внимательном прочтении полемических статей остается впечатление какой-то условности между двумя партнерами, которые как бы договорились вести дуэль холостыми патронами, делая выстрелы погромче и с большим дымом. Эта пиротехника полемических боев более всего нравится читателю. Конечно, условность есть, частично есть и договоренность. Но если бы все упиралось в последнюю, то не было бы большой проблемы. Это свидетельствовало бы только о том, что вся полемика вокруг русского вопроса с большинством публикаций в книгах и журналах направляется из одного центра. По крайней мере, проблема носила бы чисто внешний характер.

Понятно, что заранее двусмысленность ситуации в такой активной полемике, начавшейся, по правде говоря, давно, вместе с началом революционного движения в России в веке XIX, полемике о русском и космополитическом, заложена общими вкусами и ценностными ориентирами обеих сторон, русской и космополитической. Или, если шире — кадетской, т.е. русской по форме, иудейской по содержанию. Смысл шаткости русской стороны заключается в том, что сама полемика стоит на шаткой основе — основе не национальной, а вненациональной; эта основа — «всемирная культура» и ее ценности, созданные отнюдь не русскими вкусами, как они выразили себя в допетровской Руси, и даже не немецкими и не английскими, а, следуя верным наблюдениям многих мыслителей, как сионистов, так и их идейных противников, вкусами иудейскими...