Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру)

Однако, как указала нам Божия благодать и самого владыку Елевферия, и место, так и будем держаться сего до новых указаний воли Господней о нас. (То есть о Вас, но по причине тесной связи душ наших о Христе, — я все время как-то невольно говорю о «нас», хотя речь идет только о Вас.)

Недостаток времени понуждает меня торопиться и сокращать письмо. О многом хотелось говорить, но если Господь соблаговолит, в другой раз то сделаем. Дело в том, что среди многих хороших мыслей Ваших о старце, о поведении Вашем с Вашими будущими собратиями по монастырю, о скорбях, о подвигах и другом покамест еще у Вас есть и ошибочные некоторые понятия и представления об этих предметах.

Многие подробности о Вашей жизни интересуют меня; так что, если не трудно, напишите мне в утешение. Так, например: есть ли Церковь в Гайжунах? Каким образом состоялось принятие Вас — в храме или в простом доме? Служили ли литургию в тот день; и вообще есть ли у Вас возможность служить литургию в Гайжунах. Сообщите мне имя Вашей мамы; удобнее молиться, когда знаешь имя. Сердце мое располагается к Вашей маме, хотя я ее совершенно не знаю. И в письмах, и при личном свидании с нею обращайтесь с величайшею бережностью и любовью; в самой же истине не поступайтесь ни на йоту.

Когда я читаю и перечитываю в радости Ваши письма, то особенно в тех местах, где Вы говорите о своей готовности на скорби, на страдания, душа моя порывается обнять Вас и лобызать лобзанием святым, как бесконечно дорогого, любезного мне брата…

С первых чисел августа на меня навалилась одна большая забота, которая отнимает у меня почти все время свободное; кроме того, последние дни я несколько болею (простудился), и это тоже меня расслабляет телесно.

Молитесь за меня, дорогой батюшка отец Давид; молитесь и Господу, и Божией Матери, Владычице нашей. И я, как меньший брат Ваш о Христе, не перестаю молиться о Вас.

Преданный Вам до конца дней своих, любящий Вас о Господе недостойный брат Ваш

иеродиакон Софроний

P.S. Прилагаю письма отца Силуана и отца Кассиана.

Письмо 5. Крестный путь Православия

О радости скорбям. Молитва рождается в обстоянии. О распятии Православной Церкви. Скорби суть печать избрания Божия. От душевного к духовному. О молитве умной и за богослужением. О плаче и как надо приближаться к Богу

Афон, 16 (29) сентября 1932 г.^[105]

Христос посреде нас!

Дорогой, возлюбленный о Господе отец мой и брат, отец Давид!

Благословите.

В воскресенье получил Ваше большое письмо^[106]. Жалею, что мы разделены таким большим расстоянием: письма идут неделю и более. Потому жалею, что мне хотелось бы, чтобы письма Ваши ко мне, а мои к Вам достигали возможно скорее, приходили бы в то время, когда в них наибольшая нужда, а не с опозданием, говоря часто о прошедшем. Свое последнее письмо писал Вам в то время, когда Вы наиболее мучились и сами писали мне большое письмо. К сожалению, не осталось у меня заметки о письме моем к Вам, и я не знаю толком, что из того многого, что хотел Вам сказать, написал и чего не успел за недостатком времени. Весь август и сентябрь все свободное время я вынужден был отдавать на одно важное дело, которое возложил на меня отец игумен, и поэтому не мог при всем желании писать Вам. Да и теперь есть много препятствий. В понедельник, в ночь на Воздвижение, во время бдения (по — нашему в три часа ночи) произошло сильное землетрясение, которое продолжается до сих пор, правда, с меньшей силой, чем это было в первый момент, но все же сильно. Наш монастырь пострадал покамест, по милости Божией, меньше других, но вообще разрушения и жертвы велики, особенно в северо — западном направлении от Афонского полуострова, где, по слухам, открылся даже кратер, вытекала лава, и сейчас пишу, а земля гудит, и все здания сотрясаются. Это лишает меня должного покоя и твердости.

Писать Вам я всегда готов с великою радостью, так как это для меня заменяет несколько живую с Вами беседу. Теперь, связанный с Вами вечными узами любви о Христе Иисусе Господе нашем, теперь, когда на всей земле нет для меня более дорогой души, чем Ваша, я, поскольку помогает Господь^[107], духом пребываю с Вами, скорблю Вашими скорбями и радуюсь Вашим радостям (которых покамест немного у Вас). Ныне, дорогой отец Давид, я, грешный, благоговею перед Вами по причине переживаемых Вами скорбей за имя Сладчайшего, Прелюбезнейшего нашего Господа. Мужайся, крепись сердцем, дорогой, возлюбленный о Господе брат мой, отец Давид. Господь благоволит о Вас много. После познаете правду этих слов. По — человечески я готов желать Вам избавления от скорбей, постигших Вас, но по духу радуюсь даже. Помните слова Господа апостолу Петру: «Отойди от Меня, сатано, яко не мыслишь яже суть Божия, но еже человеческое» ^[108]? Страшное, безумное слово — радуюсь, когда Вы в такой великой скорби!

Истину говорю, я знаю человека, который много раз не только взирал на страшную адскую бездну, но и висел над нею, и даже как бы погружался в нее, но Рука Божия извлекала его оттуда. Ходил он по земле, и люди с ним говорили, но он не чувствовал под ногами земли, а была под ним бесконечная черная пропасть. Тело омертвевало от скорби. Описать ужас, переживаемый душою в то время, невозможно. Время для нее только как бы ниточка, за которую она привязана и покамест висит над бездною, а кругом себя видит она бесконечность, но еще погибельную — ад, где нет конца страданиям. Пребывая в такой беде, душа научается настоящей молитве.

Знаю, что как ни велики различные скорби, постигшие Вас, однако наибольшая состоит в том, что душа Ваша не уверена в истинности пути, на который вступила. В одном из писем своих Вы писали мне, что хотите потерпеть скорби, хотите страдать, а теперь, когда пришла на Вас скорбь, — мужайтесь, но впредь никогда не «желайте страдать», а предавайтесь на волю Божию. Об этом, то есть чтобы не искать самовольно скорбей, но только быть готовым терпеть все находящие на нас скорби, пишет, если припоминаете, и святитель Иоанн Златоуст и многие другие святые отцы.

Поверьте, дорогой, что если я когда — либо позволю себе употреблять имя «католики», «католичество», «католический», указывая недостатки их или ошибки, то буду делать это не с тем, чтобы поносить их (да сохранит меня Господь от сего), но для того только, чтобы просто и открыто сказать, где это окажется нужным, о том, что не у них истина. В данном же случае могу сказать Вам, чтобы Вы не смущались душою, видя значительное превосходство католичества по сравнению с Православной Церковью — в отношении внешней организованности и порядка дисциплины (ибо это земля). Не соблазняйтесь также и тем, что в настоящее время Православная Церковь воистину распята (это преддверие неба). Литва в духовном отношении никогда высоко не стояла, и Вы не судите о Православной Церкви по Литовской епархии. Но об этом почему — то мне все хочется несколько отложить беседу на будущее, хотя Вы и искушаетесь этим обстоятельством. У меня другая забота, мне хочется, чтобы Ваша душа замкнулась в самой себе и увидела совершающееся в ней великое и важное.

Но не пришло время вмешиваться мне в разбор переживаемого Вами; молю Господа, чтобы Он Сам, по благодати Своей, научил Вас, дал бы Вам духовный разум. Величайшую благодарность должны мы приносить Господу уже и теперь за то, что Он дал уже Вам познать, что (как Вы сами пишете) «это реальная жизнь, действительное подлинное бытие». Да, «надо благодарить Господа, что Он удостоил нас так жить и не оставил нас в жалком мираже, и призраке, и иллюзии обыкновенной мирской жизни». За эти слова Ваши, то есть чтобы услышать их от Вас, я и молился Милосердному, хотящему всем спастись^[109]. Но знайте, что все это только предварительное обучение души для Царствия Божия.

Мужайтесь, дорогой мой, возлюбленнейший брат мой. Все святые отцы наши учат нас, что скорби есть печать избрания Божия; скорби Господь посылает сынам Своим, которых приемлет и о которых печется так, как ни одна мать не печется о чаде своем…^[110] Вы сами не замечаете того, что Дух Божий почивает на Вас, но у Вас еще нет подлинного духовного разума. Так мало людей, уразумевающих это. А если кто поймет и благодарит Господа за скорби, тому дано будет знать тайны Царствия Небесного. Наша радость прежде всего духовная. Плотию же (то есть всем, что принадлежит миру сему) мы распяты. Во Христе Иисусе мне мир распяся, и аз миру ^[111].