Святая Мысль - Мать Мира (СИ)
Святая Мысль - Мать Мира (СИ) читать книгу онлайн
ПРЕДИСЛОВИЕ Да проявят себя иные миры. И узрит всяк человек то, что он не един на этом белом свете. И возрадуется, ибо в увиденном он прочувствует, что жизнь вечна и бессмертна. И обнимется мир с миром иным, и в братстве своем все вместе продлят свою жизнь в потоке света нового восходящего дня. Приоткроется множество тайн, которые помогут человечеству избавиться от многих бед и страданий, ибо такое время должно было наступить - это есть воля Господня. И эта воля, сила, которая многое время готовила человечество к сближению всего единородного, ибо второе вразумит, можно сказать, гибнущее общество. Уйдут в бездну все войны и злодеяния, развраты и убийства, стихии и бедствия, ибо возродится новый ореол всеобщего прозрения. Несоизмерима жизнь в своих рамках и в своей многогранности, она величественна и всемогуща. И в преклонениях к ней, вы всегда чувствуете некое необъяснимое ощущение доброты Божественной. Так, чтите это Божество, ибо в Нем существует и живет величайшая сила, гармония которой распространяется повсюду. И эта сила вливается в каждую душу страждущего в Боге своем. С приобретением всего нового ни один человек, а все человечество становится на ступень выше от того развития, в котором оно находилось. И вот, следуя из этого, не отвергайте все новое, что преподносят вам «ваши братья», которые в своем развитии стоят намного выше всех ваших деяний. Не нужно страшиться нового, ибо в нем заложено ваше благополучие, которое требует и жаждет всего выше сказанного. В этих рукописях отображается минувшая жизнь и в то же время настоящая. Убеждений никаких не нужно, доказательств тоже, ибо мозг человека воспринимает и помнит все, и он излагает все достоверно, но не всяк еще к этому прислушивается. И ежели такое имеет место, то в нем сразу же происходит некое разногласие. Запомните: все то, что дается от Бога, всегда будет являться только от Бога. Что исходит от беса, то об этом не следует и говорить, ибо это видно невооруженным глазом. Человек способен на многое: хорошее и доброе, злое и отвратительное. И вот, чтобы повернуть последнее вспять, людям и даются на рассмотрение эти рукописи, из которых вы узнаете, как жил тот или иной святой человек. Вразумите для себя то, что ежели человек любит себя, значит, он любит и Бога. И ежели это все так, то тогда над таковыми витает добро и лишь только добро. Ищите в добрых намерениях свое духовное удовлетворение. Радуйтесь и воспевайте то, что видите пред собой. И старайтесь разнести эти таинства духовного добра среди людей, которые чтят все святое. Ни на шаг не отступайте от Бога и от самих себя, ибо вы едины в своей жизни. Аминь. Аминь. Аминь.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Охрон покраснел:
- А разве я-я…
- Да, ты и, главное, какие ты вещи говорил, Охрон, я удивлен. – Иасув обнял брата, и они засмеялись.
- Все, Иасув, хватит, давай сделаем серьезный вид, ибо прохожие нас могут не так понять.
Анан вышел из дома, посмотрел на солнце, потом, опустив голову, он снова опустился в необыкновенный мир своих мыслей: «Странно, очень странно, я рассказывал детям даже то, что и сам никогда не слышал, неужели я все это выдумал?”
- Отец! Отец! – обратился к Анану один из младших сыновей.
- Да, Иддай, я слушаю тебя.
- Отец, ты случайно не заболел?
- Да нет, не обращайте на меня внимание, я уже стар, и порой хочется пообщаться с самим собой. Дети, приступайте к работе, я же немного посижу в тени.
Анан присел и, прислонившись к дереву, закрыл глаза. Некая тяжесть давила на него, и ему было приятно ощущать все это. Анан погрузился в сон, и ему грезилось, что он идет по безлюдной пустыне, и горячий ветер дует ему в лицо, раскаленный песок попадает ему в глаза - смотреть становится больно. И вот в один миг пред ним вырастает огромная каменная глыба, Анан чуть не столкнулся с ней: „О, Боже, как я не заметил этот камень сразу”, - подумал он. И вдруг этот камень заговорил с Ананом:
- Анан, ты очень скоро встретишься с Сыном Божьим.
Внутри этой глыбы что-то зашумело, загремело, из нее полилась вода. Анану стало страшно, и он очень быстро начал убегать от нее.
- Братья, братья, смотрите, что это с отцом, куда он побежал?
Небо было затянуто тучами, пошел дождь, загремел гром. Дети догнали Анана.
- Отец, дорогой, ну что…
- Извините меня, сон мне интересный приснился.
- Отец, ответь нам, интересный или страшный?
- Дети, поймите, и то, и другое.
- Отец, а от кого ты убегал?
- Мне стыдно говорить, но я убегал от каменной глыбы.
- Она что, гналась за тобой?
- Да нет, но она очень сильно гудела.
- Отец, дорогой ты наш, это гром гремел.
- Это я и сам сейчас понимаю.
Братья рассмеялись, Анан тоже не выдержал. Они стояли, обнявшись, мокрые и громко смеялись.
- Все-все, идемте в дом. Я думаю, что вы уже проголодались.
- Идем, отец, идем.
ДОМ КАИАФА.
- Иосиф, ты уже вернулся?
- Да, Наара.
- Я вижу по тебе, что ты устал.
- Нет-нет, любимая, я не устал, но от обеда не откажусь.
- Конечно, дорогой, я сейчас, у меня уже все готово.
- Наара, зови сразу и детей.
- Иосиф, они уже пообедали и сейчас гуляют.
- Дорогая, тогда ты присядь со мной, мне надобно поговорить с тобой.
- О чем?
- Помнишь, я когда-то рассказывал тебе о пророке, по имени Иисус?
Наара посмотрела на Иосифа:
- Да, я помню, ну и что здесь такого?
- Наара, я начинаю верить в Него и во все Его деяния.
- Иосиф, ты же взрослый человек, неужели…
- Нет, дорогая, ибо, чем старше я становлюсь, тем больше верю в силу этого пророка. Ведь о Нем сейчас говорит вся Палестина.
- Иосиф, а как относится к этому синедрион?
- Вот в том-то и дело, что все члены синедриона стоят против этого отшельника, по имени Иисус, хотя, мне кажется, что многие верят в Него, но молчат и делают вид, что согласны со всеми. А, лично я чувствую, что Понтий Пилат очень многое знает об этом галилеянине, но он тоже пока молчит. В общем, дорогая Наара, получается какой-то замкнутый круг.
- Иосиф, давай будем жить, как и раньше жили. Не думай больше об этом пророке, и такие люди не нужны в нашем доме, ведь они забываются очень быстро.
- Нет, дорогая, ты заблуждаешься. Допустим, о пророчице Анне люди говорят, как о Боге.
- Иосиф, успокойся, пусть так, как угодно Богу, а ты обедай и отдыхай.
Иосиф посмотрел на жену. „ Дорогая, я тебе не все говорю, но я знаю о Нем очень много”, – подумал Иосиф.
- Иосиф, ты так ничего и не съел.
- Наара, спасибо тебе, сколько смог, столько и принял пищи мой организм. Извини меня, но я выйду из дома, хочу немного побыть один.
Иосиф вышел из дома, солнце заходило за горизонт. Люди толпами возвращались с Базарной площади по домам. Иосиф думал: „Боже! Люди, какие вы темные, живете, не ведая ничего, смотрите себе только под ноги, а другого не замечаете. А надобно бы хоть изредка задумываться о том, для чего дана эта жизнь, и что будет потом”.
- Иосиф, мир тебе! Иосиф, Иосиф… дальше с этой жизнью…
- Да, Аарон, извини меня… , но я слушаю тебя.
- Я тебе не помешал?
- Да нет.
- Ты о чем-то думаешь?
- Аарон, как тебе сказать, судя по всему…
- Хорошо, хорошо думать о жизни – это не вредно и не грешно.
- Аарон, а как ты узнал, о чем я думаю?
- Я не узнал, а просто прочувствовал это.
- Ну, сосед, я удивлен. Ты случайно не пророк?
- Нет, я пастух и обыкновенный человек, и, смотря на простого человека, можно увидеть все без всяких пророчеств. Не обессудь меня, идем ко мне.
- Нет, Аарон, давай лучше посидим здесь, ибо дом создан только для семьи и сна, а все то, что мы видим вокруг себя – это создано для жизни вечной. И чем больше мы будем смотреть своими глазами на эту жизнь, тем лучше будем себя чувствовать.
- Иосиф, прости меня, ты священник, ты умен, а что с меня взять.
- Аарон, пойми, что я такой же человек, как и ты, можно сказать, что я тоже овца, являющаяся перед неведомым пастухом, хотя меня сейчас беспокоит другое.
- Что именно?
- А вот то, что я себя чувствую волком среди овечек.
- Иосиф, ты меня удивляешь.
- Аарон, меня кое-что тревожит.
- Что именно, скажи мне, хотя я боюсь спрашивать тебя о сем.
