Дневник странствующего проповедника 1-13

Следующим утром я подумывал посетить местную больницу по поводу моего приступа. Но как раз собираясь сказать об этой мысли, я услышал, как два преданных шутили о докторах в Азербайджане: "Когда пациент идёт в больницу,- сказал один из них,- доктора должны решить, лечить ли пациента, или оставить его жить".

Я просто промолчал.

Я испытываю особенные чувства к преданным Азербайджана. Они проповедуют в отдалённой части света, и их редко посещают старшие преданные, так что я решил провести инициацию, которую они запланировали, хотя маловато знал о некоторых кандидатах. Так же, как и Шрила Прабхупада, я всегда полагался на президентов храмов в вопросе рекомендации учеников.

Перед церемонией я попросил о встрече с кандидатами. Один человек особенно привлёк моё внимание, так как я останавливался в его доме, когда был в Азербайджане два года назад. Он из Ирана, но принял коммунизм и бежал в Азербайджан, когда эта страна была республикой бывшего Советского Союза. Он начал бизнес в Баку и скоро разбогател. Позже он отошёл от коммунизма, потому что увидел несовершенство этой системы. Он снова обратился в Ислам и стал преданным мусульманином.

Затем, несколько лет назад, он встретился с преданными и был восхищён философией Бхагавад-Гиты. Он был впечатлён программами в храме, но не решался полностью предаться из-за привязанности к богатству. Затем он поехал в паломничество в Индию, чтобы узнать побольше о сознании Кришны.

Потрясённый красотой и трансцендентной атмосферой Вриндавана, он решил стать преданным. Я был во Вриндаване в то же время, и в один день он обратился ко мне и попросил разрешения стать кандидатом в мои ученики.

Тем же вечером он молился Шри Шри Радхе-Шьямасундаре в нашем храме и попросил Их забрать любые препятствия на его пути к достижению сознания Кришны. По возвращении в Азербайджан его бизнес провалился, и он начал бизнес поменьше, который приносил меньше денег, но оставлял ему больше свободного времени.

"Как ты используешь это свободное время?" - Спросил я, желая посмотреть, насколько он серьёзен.

"Я использую его, чтобы повторять от 32 до 64 кругов в день",- ответил он.

На церемонии инициации я упомянул, что сейчас его жизнь проще, чем когда я впервые встретил его. "Аллах всегда давал мне, что я хотел,- сказал он.- Но Кришна забрал у меня всё и оставил лишь прибежище Своих лотосных стоп".

Все улыбнулись.

"Я легко могу вынести бремя ещё нескольких таких учеников",- подумал я, протянул ему его чётки и дал имя Нилачала-чандра дас.

"Чайтанья Махапрабху запретил: "Не принимайте много шишьев, много учеников".

Но для проповеднической деятельности - для расширения проповеди - мы должны принимать много учеников, даже если сами от этого страдаем. Это факт. На духовного учителя ложится ответственность за все греховные поступки его учеников. Поэтому принимать много учеников рискованно, если вы не способны "поглотить" все их грехи". ("Совершенные вопросы, совершенные ответы", глава 6)

Глава 16

(13-18 сентября, 2006)

Лев среди людей

Мы с моим секретарём Уттама-шлокой дасом сели в самолет, направляющийся из Москвы в Красноярск. Попытались устроиться поудобнее, но это оказалось нелегко. Сиденья были узки и расположены слишком близко друг к другу. Хотя самолет был недавно отремонтирован, это была устаревшая модель, выпущенная как минимум лет 20 назад. Но была полночь, и мы, изможденные от усталости, в конце концов, заснули. Нас ждал пятичасовой перелет в Сибирь.

За 30 минут до посадки в салоне самолета включили свет. Я проснулся и увидел, что мужчина, сидящий через проход, пристально смотрит на меня. Неожиданно он поднялся и подошел.

- Мне просто интересно, - сказал он. - Зачем вы летите в Красноярск? Не так много иностранных туристов приезжает сюда.

Прежде чем я ответил, он продолжил.

- Я уверен, вам известна мрачная история Сибири, - сказал он. - В 1930-х годах по приказу Сталина здесь было построено много трудовых концлагерей, и десятки тысяч политзаключенных были посланы сюда умирать. И будущее этого края ненамного лучше.

Он нервно оглянулся, и его брови поползли вверх.

- Сибирь быстро превращается во всемирную свалку ядерных отходов, - сказал он. - Другие государства платят Российскому правительству миллиарды долларов, чтобы захоронить свои высокорадиоактивные отходы вокруг Красноярска. Но люди в Сибири никогда не видели и не увидят этих денег. Все эти деньги оседают в Москве. Есть только одно, что им достается.

- Что? - спросил я.

- Рак! - сказал он громко. Человек, сидящий впереди меня, обернулся. - Они закапывают ядерные отходы в гигантские ямы рядом с двумя городами неподалеку от Красноярска. И не случайно в Красноярской области один из самых высоких уровней заболеваемости раком в мире.

- Почему же тогда люди живут здесь? - поинтересовался я.

- Они платят большие зарплаты, чтобы люди оставались в Красноярске, - сказал он. - Ради денег люди готовы на все.

Он сделал паузу.

- Даже на смерть, - сказал он.

- О Господи! - воскликнул я. - А зачем же Вы сюда едете?

- Я врач, - ответил он. - Организация, в которой я работаю, финансирует онкологическую клинику в Красноярске. Я еду осуществлять надзор над проектом.

Он вернулся на свое место.

- Один из самых высоких уровней заболеваемости раком в мире, - сказал я себе. - Ну что ж, это еще одна причина, чтобы ехать туда проповедовать. Жизнь такова, что даже когда люди страдают, им все равно нужно напоминать о том, что этот материальный мир полон отчаяния, и все здесь временно, а единственная альтернатива - духовная жизнь.

Этот перелет итак был очень малоприятным, но, в довершение ко всему, после посадки нам пришлось 45 минут ждать в своих креслах подачи автобусов. Но никто не возмущался. Люди в России очень стойкие. Они привыкли к аскезам, и я редко слышу от них жалобы. Командир экипажа отключил электричество, и мы сидели в темном душном салоне.

- Если бы это была Европа или Америка, - подумал я,- люди стали бы возмущаться, но здесь они просто терпят всё это.

Да и кто стал бы их слушать? В аэропортах нет ящиков для подачи письменных жалоб, нет опросных бланков, которые можно заполнить и передать руководству. В конце концов, мы вышли из самолета и окунулись в прохладный осенний воздух.

- Русские в самом деле стойкие, - подумал я, - но сибиряки самые стойкие, потому что они живут в Сибири, известной своими суровыми холодными зимами. Я покачал головой.

- Представь себе, - подумал я, - жить в одном из самых холодных мест на планете!

У терминала нас встретила большая группа крепких мужиков в кожанках, наперебой спрашивавших, нужно ли нам такси.

- Это сцена из 30-х годов, - сказал я Уттама-шлоке. - Только посмотри на эти старые деревянные дома. Яркие огни Москвы остались далеко позади.

По пути на квартиру я снова увидел пример русской стойкости. В тот момент, когда мы подъезжали к перекрестку, трамвай врезался в автомобиль. Из машины вышла женщина, у нее текла кровь из рассеченной головы. Она дотянулась до своей сумочки, спокойно достала шарф и перевязала им рану. Ее попутчик, мужчина лет 50, стоял рядом в состоянии шока. Но особенно меня потрясло то, что другие водители равнодушно проезжали мимо.

- Просто невероятно, - подумал я. - В большинстве других мест люди предлагали бы помощь или, по крайней мере, останавливались посмотреть, что случилось. А здесь они просто проезжают мимо.

- Мы можем остановиться? - спросил я водителя.

- Милиция скоро подъедет, - спокойно ответил он, не сбавляя скорость.

Я повернулся к своему ученику Гуру Врата дасу.

- Что запланировано на время моего пребывания здесь? - спросил я.

- Утренние и вечерние лекции, - сказал он. - Днем Вы можете отдыхать, но Ваши друзья цыгане спрашивали, сможете ли Вы приехать к ним в деревню завтра днем. Прошло уже два года с тех пор, как Вы последний раз навещали их.