Тот Мир, Где продолжается жизнь после смерти (СИ)

В греческой мифологии суд вершит Фемида, богиня правосудия, вторая жена Зевса. В руках она держит весы, на которых взвешивается добро и зло, поступки, совершенные смертными во время жизни. На глазах у Фемиды повязка, чтобы быть беспристрастной во время суда. Хорошая традиция, нашим судьям тоже не мешало бы завязывать глаза.

В христианстве суд свершается по «Книге жизни». Как сказано в «Откровении» Иоанна Богослова: «И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих перед Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (20; 12). Но это «первый суд», свершаемый после смерти человека, а после воскрешения всех людей, живших на Земле, будет еще и второй, Страшный Суд.

Этот Страшный Суд очень сложно представить. По подсчетам демографов за всю историю человечества не Земле жило 107 миллиардов человек. Отсюда возникают вопросы: хватит ли «праха» земли для воскресения всех умерших; хватит ли площади суши для размещения всех воскресших на планете (площадь суши 149 млн кв. км), и как долго будет длиться этот суд? – ведь всех ожидающих надо будет кормить. Эти важные вопросы современные богословы должны основательно проработать до начала суда, с учетом роста населения, чтобы не было вопросов и сомнений.

Сведенборг не согласен с догматом христианской религии относительно воскресения всех умерших людей на земле. В книге «Мудрость Ангельская о Божественной Любви и Божественной Мудрости» он пишет: «Духосущество у человека составляет собой дух его, а дух есть сам человек, тело же составляет только то внешнее, через которое духосущество, или дух, чувствует и действует в своем мире… От этого плотского суждения о духе и о душе произошли различные гипотезы – а из них то верование, что человек станет человеком только со дня Последнего Суда, а до тех пор остается где-то, ожидая воссоединения с телом…».

Пророк Джозеф Смит, основатель Церкви Иисуса Христа Святых последних дней говорил, что мертвых будут судить по записям, которые ведутся на Земле. Интересно, кто их ведет, нельзя ли там что-нибудь подправить?

В «Тибетской книге мертвых» о судопроизводстве записано так: «Тогда Бог Смерти скажет: «Я погляжу в Зеркало Кармы». С этими словами Он посмотрит в Зеркало, в котором отражаются все добрые и злые дела человека. Лгать здесь бесполезно». Вот здесь, хотя и образно, но очень верно подмечено.

Многие современные люди, бывшие в клинической смерти, обозревали, как в «Зеркале Кармы», собственную жизнь и все, что они в ней наделали. Это обозрение проходило в присутствии существа из света или при ощущении его присутствия.

Реймонд Моуди в книге «Жизнь после жизни» пишет: «Данное обозрение можно сравнить с воспоминаниями, но у него есть такие черты, которые отделяют его от любого типа привычных человеческих воспоминаний. Прежде всего, оно происходит чрезвычайно быстро. Памятные события, если применить к ним временные характеристики, сменяют друг друга в мгновение ока в хронологическом порядке. Другие же совсем не ощущают никакой временной последовательности. Воспоминания налетают молниеносно, все события всплывают сразу, их можно охватить одним ментальным взглядом. Однако все сходятся в том, что по земной мерке все события укладываются в один миг.

Тем не менее, несмотря на быстротечность, все мои собеседники соглашаются, что обозрение прошедшей жизни (оно почти всегда описывается в виде образной панорамы) невероятно живо и реально. В некоторых случаях образы расцвечены живыми яркими красками, трехмерны и даже находятся в движении. И, несмотря на то, что они мелькают быстро перед глазами, каждый образ ощущается и распознается. Даже эмоции или чувства, связанные с этими образами, переживаться при их просмотре».

Приведем одно такое сообщение полностью. «Когда свет появился, то первое, что он сказал мне, было: «Что ты можешь показать мне из своей жизни?» – или что-то в этом роде. Вот тогда-то и началась прокрутка картин прошлого. Я подумала: «Ну и ну! Что происходит?». Я неожиданно снова очутилась в детстве; и затем жизнь вновь прошла год за годом вплоть до настоящего времени.

Странно это началось, прямо с раннего детства. Я увидела себя маленькой девочкой, играющей у ручейка по соседству с домом. Появились и другие сцены того времени: игры с сестрой, встречи с соседями и другие места, где я побывала. Потом я очутилась в детском саду и вспомнила мою любимую игрушку, которую сломала и потом горько плакала. Это было для меня настоящей трагедией. Образы продолжали мелькать передо мной – и вот я уже в отряде скаутов, лагеря и разные эпизоды из начальной школы. Затем средняя школа и почетное избрание в научный кружок за достижения в учебе. И так через младшие, старшие классы до первых лет колледжа, вплоть до настоящего времени.

Эти кадры разворачивались передо мной в хронологическом порядке. Они были яркими и живыми. Сцены выглядели так, как будто я шла с внешней стороны и видела их в цвете, в трех измерениях. Сцены были живые, они двигались. Например, когда я увидела, что ломаю игрушку, то я видела все свои движения. Похоже было, что я смотрю за всем в ретроспективе, словно я, будучи маленькой девочкой, наблюдаю за кем-то еще, как в кино; смотрю на маленькую девочку, окруженную другими детьми на детской площадке. И все же это была я. Я видела все, что делала в своем детстве; я это хорошо помню.

В тот момент я не видела света. Он исчез, как только задал вопрос, что я сделала в своей жизни, и начались эти кадры. Но я знала, что он был со мной все это время, что он перенес меня в прошлое; я чувствовала его присутствие, потому что он то и дело комментировал. Он старался мне показать что-то существенное в каждом эпизоде. Конечно, он не из праздного любопытства хотел увидеть сделанное мной при жизни: он все знал обо мне, он выхватывал эпизоды из моей жизни, с тем, чтобы я их вспомнила, для этого он их разворачивал передо мной.

И через все это обозрение прошлого он подчеркивал важность чувства любви. Особенно это было заметно в сценах с сестрой; я всегда ее очень любила и была близка с ней. Он показал мне некоторые примеры, когда я была эгоистична по отношению к сестре, а затем много случаев, когда я проявила настоящую любовь к ней и всем делилась с ней. Он подчеркивал, что нужно стараться делать добро и другим людям, делать все, что я могу. Но во всех его наставлениях не было никакого обвинения. Когда он показывал моменты, где я была эгоистичной, это делалось с целью извлечения урока. Казалось, он очень интересовался всем тем, что связано со знанием. Он постоянно указывал на то, что было непосредственно связано с приобретением знаний; он мне сказал, что я продолжу учебу и что потом, когда он придет за мной (он так и сказал, что я должна вернуться), он снова спросит меня о знаниях. Он говорил, что учение, приобретение знаний – это беспрерывный процесс. А теперь у меня такое впечатление, что учение продолжается и после смерти. Я думаю, что он старался учить меня, показывая картины прошедшей жизни.

Все это было очень странно. Я была там. Я действительно видела эти сжатые кадры из своей жизни, они прошли передо мной и прошли так быстро. Но все-таки они разворачивались достаточно медленно, чтобы я могла вобрать их в себя. Все это не заняло много времени. Может быть, не больше пяти минут, а может, чуть больше полминуты. Я не знаю. Я не могу вам точно сказать».

И еще. Молодой ветеран войны рассказывает: «Когда я служил во Вьетнаме, меня тяжело ранило. Я умирал, но точно помню, что со мной происходило. Я получил шесть пулевых ранений, так сказать, схватил почти всю пулеметную очередь. И при всем случившемся меня это не обеспокоило. Когда меня ранило, мне мысленно стало как-то легче. Я почувствовал себя совершенно спокойно, расслабленно и ничего не боялся. В момент удара пуль вся моя жизнь, словно в кино, прошла предо мной. Я увидел себя ребенком; кадры быстро сменяли друг друга.

Я вспомнил все, вся жизнь была как на ладони. Она ясно стояла предо мной. Она пронеслась от самых ранних лет до последнего мгновения за несколько секунд. Я не чувствовал ничего плохого в этом. Не было никаких сожалений или чувства горечи. Я бы сравнил все это с просмотром слайдов: как будто кто-то быстро менял слайды, а я смотрел».