Аккомпанемент для балалайки с Вечностью

* * *

Любое сновидение затягивает детализацией своего антуража. Это – множество символов, которые увлекают сознание в свой поток.

Если случайно упавшая в реку мушка тут же не взлетит, она будет унесена течением реки. Ее крохотное тельце и крылья пропитаются тяжелой влагой. Она неотвратимо примет закон потока и вскоре исчезнет в его глубинах.

Наши сны как многоводные реки притягивают к себе своим разнообразием изгибов их сюжетов, инверсным отражением в них небес, замысловатым течением времени.

Импровизатор сновидений понимает, что у человека очень мало шансов, для того чтобы оседлать поток жизни. В его сне единственной реальности он весь пропитан ее текстурой. В первую очередь его изначально чистое сознание захвачено материальной плотью. Форма биологической жизни, в конце концов, увлекает его на темное дно небытия. Он попал в замкнутый круг Сансары, уже рождаясь на своей могиле. Бла-Импровизатор не приемлет такого порядка вещей.

- Это – реальность душного склепа, если невозможно найти выход отсюда, - размышляет он.

­­- Та камера ожидания смерти с громоздким межличностным опытом предсмертных отношений и всевозможными техническими достижениями, не приносящими человеку счастья.

- В реальности склепа в основном все борются за преходящие удовольствия и почетную могилу, - нараспев добавляет он.

* * *

Для Бродяги семи дорог понятие «бог» скорее означает правильное действие. Он выбирает свои дороги, никогда не сожалея, что повернул не в ту сторону на перекрестке очередного выбора. Бог для него это не отдельная сила или персона с длинной бородой. Его «бог» всегда с ним и в нем самом. Это может быть Смерть, которая как Ангел-Хранитель оберегает его от опрометчивых поступков. Или это – внутренний голос, предупреждающий об опасности. Или знаки на дороге, как и щебетание птиц в раннее утро, поддерживающие и направляющие его в продолжительном путешествии.

Как и другие отдаленные от жизни символы, понятие «бог», для него не конструктивно. Странник подшучивает над выдуманным им интеллектуальным образом бога.

* * *

Бла-бала – ещё тот философский маргинал, как-то неестественно перенапрягшись на досуге, вдруг неожиданно для себя под звуки нехитрых аккордов, озвучил свои довольно отстраненные измышления о «Всевышнем»:

- Бог самое незаметное, скромное и ненавязчивое существо. Он вездесущ. Но, при всём - при этом, его Величество - Первозданную Самость никто и нигде не видел. Или же он разговаривает с нами через его сны-Миры, которые нас окружают? Но, тогда – ай, да какая у него маскировка!

- Бог не позиционируется в человеческих проблемах. Они слишком невзрачны для его уровня. Его не разжалобить. Ему всё равно,- с какой проблемой мы умрем в нем. Он справиться с этим скопищем мелких недоразумений. – Однако, какая у него невозмутимость!

- Для этого Гиганта космической мысли мы как личности, видимо, малоинтересны. Он следует по своему пути и ничто его не остановит. - А, какая устремленность!

- Бесконечно маскирующийся под Миры бог, вероятно, есть воин первопричины. О нём, сказав многое, ничего толком не скажешь,- делает заключение музыкально философствующий Бла-бала,

- Феномен неопределенной определенности бога нужно просто изучать.

* * *

Используя образ бога как ипостась высшей абстрактной неопределенности или, как модель неистового и постоянно расширяющегося вселенского взрыва жизни, Бла-бала продолжает:

- Существует только относительная правда, и одна правда. А истины как таковой нет. Мы её только «догоняем» в своих понятиях. Истина формируется где-то на грани нашей Вселенной прямо сейчас и в этот миг. И уловить её невозможно никому, даже самому богу в его маскхалате цвета вакуума. Это - процесс. А как только станет законом, догмой, - так всё и грохнется.

- Бог танцует жизнь. А мы ходим по его следам, восклицает Бла-бала, приплясывая.

Нет точки бога, как и совершенства.

Есть жизнь и высь и точка бытия.

И милость тайны – капелька блаженства

В игре теней, и страсть наития.

И бездны миг, и шепот бездыханный

В просторах чувств, забытых на пути.

И новых встреч задор и смех желанный,

С которыми так радостно идти.

И сумасшедший звездный хохот бубна

В разломах рек у сказочной тайги.

И дрожь листа, и выцветшие губы

На том краю неузнанной зари.

На том краю, где свет танцует вечность!

Где точка бога смыта на песке;

Где случай – Шут, с подругою – Беспечность

Росинки снов катают по щеке.

* * *

Балалаечник забытых снов не злоупотребляет своим волеизъявлением. Как личность он почти мертв. Но душа его цветет и ликует. Личность не помнит своих сновидений о других Мирах. Душа помнит всё. Она легко касается памяти и освещает потаенные сны.

Эффект стороннего наблюдателя заключается в том, что его присутствие вносит свои коррективы в процесс наблюдения. Личность слишком тяжела и назидательна. Очень часто она занимается подавлением своего окружения, будь то люди или безответная природа. В этих занятиях человеческий образ ещё более уплотняется. Подобно тяжелому лязгающему танку, ворвавшемуся на солнечную полянку, поросшую лютиками и ромашками, личность отпускает залпы своих деяний во все стороны.

Так можно злоупотреблять реальностью только в грубых планах материи.

В свою очередь, душа порхает как бабочка по Мирам своих забытых снов, оставляя все в первозданном виде. Она едва касается их своими лучезарными крылышками. Все дороги открыты перед нею – легкой и беззаботной. Она слилась со смертью своего «я», гармонично вплетая свой безмятежный полет в калейдоскоп снов различных Миров.

Бла-бала мирно засыпает на середине своей песни и, мертвецки сонный падает наземь с полюбившейся ему завалинки, - как личность он почти мертв. Но его возродившаяся душа летит в глубины Космоса вслед его торжествующей песни.

* * *

Странник забытых снов понимает, что у людей, а точнее среди людей, он может научиться единственному – выслеживанию своих слабостей. Но, он должен отчетливо понимать, что он делает среди них. Его цели и многочисленные запросы социума в корне отличаются друг от друга.

Самая распространенная игра людей – это отточенная подача своего авторитарного образа. Иногда милого, иногда агрессивного, но очень часто красующегося перед другими. Среди людей «высшего общества» эти элегантные игры в помпезность вводятся в ранг самых изысканных развлечений. Тусовки для избранных, манера поведения, одежда, элитное жилье - всё это есть яркая метка принадлежности к определенной касте общества.

У простых людей тоже есть свои знаки отличия. Зачастую, это - зависть или рабская покорность перед богатыми, социальная слабость в обществе.

С позиции самого Странника: и бедные, и богатые находятся в одной лодке человеческой безысходности. Они забыли о возможностях возрождения духа.

Странник знает, как относится к людям из разных сословий во внутренней работе над собой. Перед сильными мира сего он не склоняет головы, оставаясь свободным от их вмешательства в его жизнь, даже когда исполняет их прихоти и капризы. Но, нужно заметить,- делает он это по своему усмотрению в практике. А слабых он не попирает при всей своей внутренней силе, чтобы не возводить монументы своему «я».

* * *

Мы способны легко разотождествляться лишь, когда изучены и пройдены ловушки отождествления. Жизненный опыт необходим. Вот только какой, чтобы стать свободным?