Учиться как учиться. Психология и духовность на суфийском пути

Большая часть прежде находившихся в обращении на Западе словесных материалов, хотя и не вся, была, таким образом, присвоена пустословами или оккультистами. Однако кое-что осталось, а восстановить можно гораздо большее.

РАССКАЗ ОБ УХЕ

На Западе довольно часто подобный материал можно обнаружить в неожиданных ситуациях, шутках и историях, в событиях. Однако, там нет умения использовать эти материалы, хотя оно может быть развито.

Одна из основных задач суфия — давать людям возможность видеть самих себя такими, какие они есть в действительности, и рассеивать их иллюзии о том, кем они являются, или о том, чем, как они думают, они занимаются. Вот западный анекдот, который достаточно хорош для суфийской истории-демонстрации:

Один человек пришел на выставку Ван Гога в Нью-Йорке. На выставке собралось столько людей, что он не мог подойти к картинам. Он ушел оттуда, отрезал ухо от засоленной бычьей туши, вставил его в рамку, затем вернулся на выставку и повесил это на стену под названием «Ухо Ван Гога».

Люди столпились около этого предмета, что позволило истинному любителю искусства увидеть картины и показало людям, что сами они здесь только ради сенсации.

В суфийском контексте эта история была бы использована как для указания на различие между эстетическим чувством и эмоцией, так и для того, чтобы участники событий увидели самих себя — кем же они являются в действительности.

На Западе, однако, подобные истории обычно подаются только в качестве шуток, позволяя слушателю развлечься и, вероятно, почувствовать облегчение от того, что его там не было, или же превосходство над другими людьми, которых так ловко "провели".

Интересно отметить вот что: западный человек желает знать, есть ли какие-либо традиции в его истории, которые помогли бы ему; тогда как восточный человек склонен выяснять, поможет ли ему данный материал, откуда бы он ни происходил.

Мне вспомнилась старинная поговорка: Ребенок замечает: «Этот ястреб белый», тогда как взрослый спрашивает: «Насколько остры его когти?»

И, я надеюсь, что мы не забываем, поскольку уж говорим об этом, что наиболее ценные традиции на Западе ведут свое происхождение, и мы говорим об этом не без гордости, со Среднего Востока, и, в особенности, с восточного Средиземноморья…

В: Вы часто говорите, что суфии не учат посредством «стереотипов». Как учат суфии?

О: Задача суфийского учителя — связать свое послание с действительностью. Он вынужден уменьшать, а не увеличивать, воздействие своей личности, в пользу содержания.

Для проверки пригодности ученика надо выяснить, может ли он отбросить привязанность к приемам, человеку или школе — и открыть себя для восприятия всестороннего учения.

Миссия суфийского учителя — служить тем, кто может учиться. Он здесь не для того, чтобы делать кому-то приятное или неприятное. В его функции не входит соответствовать предвзятым мнениям других относительно внешних признаков, хотя это и не повредит его социальной жизнеспособности, как напоминает нам Ибн Араби.

Он работает в соответствии с перспективами своих учеников и возможностью поддержания жизненности суфийской общины.

Он не предлагает формул и не настаивает на выполнении механических процедур. Напротив, его знание позволяет ему предписывать соответствующие занятия подходящим людям, в указанное время, в должном месте.

Большинство людей, каковы бы ни были их мнения и торжественные заявления, не хотят учиться. Вопреки очевидному, они склонны заниматься деятельностью, которую используют как замену учения. Эту деятельность они называют "занятия".

Иногда эта склонность — это то, что было воспитано в них через книги или контакты с людьми, как раз, благонамеренными имитаторами. Это приводит к тому, что предполагается, что определенные поверхностные переживания представляют духовность или трансцендентное или имеют какое-то другое значение, фактически отсутствующее.

Если вы действительно хотите учиться, не удивляйтесь, что кто-то пытается вас учить. И не отвергайте легкомысленно метод. Конечно, люди, не знающие реальных основ учения, вероятно, будут удивлены, когда им откроют его методы.

Это откровение — то, что известно суфиям как знание сердцем.

Дхун" нун говорит:

То, что видят глаза — это знание.

То, что знает сердце — Несомненный Факт.

Ложная уверенность — это одержимость, внушенная или возникшая иначе.

В наше время большинство людей обучено при помощи механического мышления и внутри весьма ограниченных рамок, которые, в свою очередь, позволяют им прикоснуться только к определенным видам опыта. Это образование превосходно, но только для своих собственных целей. Люди, подвергшиеся такой подготовке, используют его обедненные и ограниченные принципы, чтобы «оценивать» такие вещи, как суфийское обучение. Не удивительно, что результаты столь причудливы!

Руми рассказывает такую историю о суфии и грамматисте, занимавшихся вместе. Грамматист заявил: «Слово должно быть чем-то одним из трех», ссылаясь на грамматическую оценку. Суфии немедленно в бешенстве воскликнул: «Двадцать лет я боролся в надежде, что к слову относится больше этого, и теперь вы лишаете меня надежды!»

Так суфии пытался указать грамматисту, что язык исследования у того слишком узок и, конечно, не может поддерживаться без преамбулы, что «в грамматике это считается истиной»…

В обучении и учении есть другой фактор, представленный в следующем рассказе.

В БИБЛИОТЕКЕ

В библиотеке встретились три дервиша.

Первый сказал: «Я собираюсь прочитать все книги, содержащие суфийскую мудрость. Затем я обдумаю их смысл и посмотрю, как это относится ко мне».

Второй сказал: «Я перепишу эти книги своей собственной рукой, чтобы их уроки могли проникнуть в меня. Потом я рассмотрю их в их внутреннем и внешнем значении».

Третий сказал: «Я заработаю столько, чтобы купить все эти книги, и затем прочту их. Потом я опрошу вас обоих, чтобы извлечь пользу из тех частей книг, которые, как покажут ваши слова и поступки, вы не поняли».

«А я, — сказал четвертый дервиш, проходивший мимо и остановившийся послушать их, — изучу третьего, чтобы увидеть, позволила ли ему его самонадеянность увидеть то, что следует увидеть в книгах и в том, что они дали».

Суфий может быть не в состоянии учить напрямую, как это обычно понимается, даже если люди и требуют такого обучения.

Шейх Фаридуддин Аттар [24] рассказывает, что однажды великого Самнуна Мухибба, по возвращении из паломничества, попросили дать наставление.

НАСТАВЛЕНИЕ

Когда суфий говорил, людей это совершенно не трогало.

Тогда шейх обратился к светильникам в мечети — и именно они сами собой закачались и вспыхнули. Так, проведя параллель со своими слушателями, суфий ушел.

В: Не могли бы вы сказать что-нибудь о вашей книге Мудрость идиотов, как работают эти истории и цитаты?

О: Великое братство суфиев провозглашает:

Суфийское обучение ведет в сферу более высокого просвещения человека.

Как бы ни менялись его внешние формы, суфизм не относится к определенному времени. Можно сказать, что он существовал всегда. Цель суфийского обучения — вызывать переживания, ведущие к более высокому знанию, а не просто снабжать информацией или торговать эмоциональными стимулами.

Суфизм усовершенствовал, среди других приемов, характерный метод обучения, почти неизвестный вне круга посвященных Пути. Этот метод, называемый Схематически Впечатляющие Истории, состоит в особом использовании суфиями устного творчества и литературы.

Хотя на поверхности может казаться, что суфийские истории поставляют моральные принципы или предназначены для развлечения, они не являются литературными формами, как их обычно понимают. Прежде всего, это — учебные материалы, а литературой они являются по случаю. Очень многие классические поэты и писатели Персии — общепризнанные суфии, и их труды содержат такие же внутренние измерения как и те работы, на которые я ссылаюсь.