Некрономикон. Странствия Альхазреда

Судьба Феодора хорошо известна — как он потерял свое богатство и земли, он был императорским двором лишен всего. Видел, как его жена и три сына погибли от чумы друг за другом. Он подвергся самой ужасной болезни — педикулезу. Набожные писцы Церкви расценивают это как наказание за то, что он перевел Некрономикон на греческий язык, его покинули Бог и ангелы, и не было ни одного счастливого дня в его жизни, так велика была сила этой книги над душами грешных Поскольку только богобоязненный человек может читать ее и остаться невредимым душой и телом.

После того как произведение Феодора Филета увидело свет, прошло без малого сто лет. Михаил Церулариус, патриарх Константинополя, приказал, чтобы все известные копии книги были собраны вместе в одном месте и сожжены во славу Иисуса Христа. Это произошло в 1050 году. Невозможно было найти ни одного арабского текста, но греческие копии в количестве 103 экземпляров были сложены в одну кучу и сожжены на тех самых ступенях, где Феодор совершил свой акт публичного покаяния.

В этом месте я не оспариваю мудрость, которая заставила достойного отца святой церкви стремиться искоренить эту книгу на земле. Моя совесть сейчас спокойна, однако я скажу: кому дано судить, что одно учение полезно, когда оно нужно, а другое не имеет ценности никогда? Пусть никогда не наступят времена, когда тайное знание вдруг очень понадобится, чтобы сражаться с армиями тьмы! Однако если все эти книги, которые учат, сожжены, пусть люди тщетно ищут инструмент своего спасения.

Сохраните все ваши копии этого латинского текста под замком. Пусть ни один человек, кто читает его, не рассказывает о его содержании, и пусть ни один человек, который знает его, не раскрывает его существования невежественным, которые не готовы нести такое тяжко бремя. Перед Богом и ангелами пусть будет проклята душа того, кто стремится практиковать то, что написано на этих страницах, поскольку он проклял себя одним только искушением творить это богохульство. Лучше бы его глаза выжгли горящими углями костра и его губы зашили суровой ниткой, чем ему пришлось бы прочитать вслух эти слова в этой книге, написанной на забытом языке. Этот язык никогда не предназначался для того, чтобы на нем говорили сыновья Адама. Это язык для других, которые не имеют рта, и которые обитают в тенях между звездами.

Год 1228

О жизни Абд аль-Хазреда.

Автop: Феодор Филет

Создатель этой книги, которой я даю греческое название Некрономикон, как лучше отражающее ее содержание, чем ее прежнее, родился в скромной семье в городе Санаа в Йемене. Фамилия его семьи утрачена, но его повсюду знают как Абд аль-Хазреда, что по-арабски означает Слуга Пожирателя. Дата его рождения не известна, но говорят, что он умер в 738 году, когда был глубоким стариком.

В ранней юности он был известен как своей набожностью, как верный последователь учения пророка Мохаммеда, так и своим поэтическим даром. Сообщают, что он был красив, с необыкновенной белой кожей и зелеными глазами; что вызвало изумление, когда он родился, поскольку его отец был смуглым и темноглазым. Говорили, что его мать забеременела от джинна, когда шла с караваном через пустыню, чтобы выйти замуж, но ее необыкновенное благочестие опровергало этот слух. Аль-Хазред обладал высокой и стройной фигурой, грациозно двигался, подобно прекрасному скакуну. Но самым замечательным был его голос. Когда он произносил слова Пророка, птицы переставали петь, чтобы слушать его, и пустынные лисицы выбирались из своих нор и садились стаями, чтобы услышать учения бога.

Узнав о чудесных способностях этого ребенка в своем царстве, правитель Йемена призвал Аль-Хазреда к своему двору, когда мальчику было двенадцать лет. Он был так пленен его юношеской красотой, что предложил его отцу оставить мальчика у него, и чтобы его учили те же придворные учителя, что и его собственных сыновей. Таким образом, Аль-Хазред был воспитан как принц королевского двора, и король любил его как сына. Единственная цена, которой от него ожидали, было сочинение стихов, которые он пел для радости и удовольствия короля и его советников.

В восемнадцать лет Аль-Хазред влюбился в одну из дочерей короля. Сулей он контролировать свою страсть, вероятно, он смог бы убедить короля выдать за себя замуж эту девушку, но любовь не знает границ в своем безрассудстве, и Аль-Хазред сблизился с девушкой, которая зачала от него ребенка. Когда король узнал об их связи, он пришел в ярость и велел задушить новорожденного ребенка. За свое предательство поэт был наказан увечьем. Ему отрезали половой член, нос, уши и исполосовали шрамами его щеки. Аль-Хазреда заставили наблюдать, как сжигают на костре незаконный плод его союза с принцессой, и принудили съесть от плоти трупа младенца. Король нанял пустынных кочевников, чтобы они увезли его на восток в Руб аль-Хали, Пустое Пространство, как его назвали древние, где его оставили без воды умирать.

Из-за этого страдания Аль-Хазред сошел с ума. Король приказал всем, кто проходил через это пустынное место, избегать Аль-Хазреда и отказывать ему в помощи, ожидая, что он вскоре умрет, однако он цеплялся за свою убогую жизнь. Долгое время он блуждал по пустыне, и днем его спутниками были скорпионы и ястребы, а ночью демоны, которые обитают только в таких пустынных и ненавистных землях. Эти духи тьмы научили его некромантии и привели его к тому, что он открыл заброшенные пещеры и колодцы, которые уходили глубоко под землю. Он отказался от своей веры и начал поклоняться древним титанам, которых обожали духи пустыни. Они были его наставниками и учителями.

Он начал безумный поиск, чтобы восстановить свои изувеченные и отрезанные члены, для того чтобы он мог вернуться в Йемен с триумфом и потребовать себе в жены принцессу. С помощью магии он скрыл свое лицо, так что оно казалось таким, как. у нормального человека, и покинул пустыню, чтобы ходить по миру в поисках тайной мудрости. В Сизе в земле Египта, он узнал от тайного культа языческих жрецов с бритыми головами путь к воскрешению трупов и научился тому, как заставить их выполнять его распоряжения. В Халдее он в совершенстве овладел искусством астрологии, от евреев в Александрии он получил знания забытых языков и сведения, как использовать голос для. произнесения варварских слов заклинания, поскольку, хотя жестокий царь лишил его всех дарований, красота и сила его голоса у него остались.

После странствий по миру в поисках той магии, которая бы восстановила его облик как мужчины, с горечью в сердце ему пришлось принять его внушающее омерзение состояние, поскольку не было такого снадобья, заклинания или оберега, которые бы дали ему этот шанс. До конца своей жизни Аль-Хазред жил в Дамаске в великой роскоши, свободно занимаясь своими экспериментами с некромантией, но отверженный и ненавидимый обитателями города, которые считали его злым волшебником.

Во время его жизни в Дамаске он написал произведение, которое он назвал в припадке безумной иронии Аль-Азиф, «стрекотание цикад» или, по другой интерпретации, жужжание пчел. Однако из-за своего содержания книга была известна как беседа демонов, потому, что ночные звуки пустыни по ошибке приняты за крики духов простыми жителями этого места. Произведение было написано во время его последнего десятилетия жизни в Дамаске, примерно в 730 году.

Он умер странной смертью. Его спасение не менее удивительно, чем его жизнь. Сообщают, что однажды, когда он покупал на рынке вино, Аль-Хазреда подняло в воздух некое невидимое создание огромного размера и силы, и его голова, руки и ноги были оторваны от торса и съедены, так что все его тело исчезло из виду по частям, оставляя на песке только брызги крови. Так его собственная плоть стала последней жертвой темным богам, которым он поклонялся.

При переводе его произведения на греческий язык я оставался верен словам Аль-Хазреда. Задача эта была трудной, так как местами смысл непонятен, даже когда сами слова простые, но я не могу объяснить, почему это происходит — то ли это из-за долгого безумия автора, то ли из-за странности самого предмета, который он объясняет. Хорошо и то, что достаточно из его книги можно понять после внимательного изучения, чтобы дать читателю тайную мудрость для размышления на всю его жизнь.