Откровения Заратустры

 Так рассказывал тот крестьянин, у которого украли корову. Он не знал Заратустру и по словам его выходило, что беседу эту он имел с неким странствующим мудрецом, который исчез так же неожиданно, как и появился. Будто и не было его вовсе.

ХОЗЯИН И РАБ

   Что есть у мудрого? Звездная ночь и дорога, известная ему одному. И если ты сбился с пути, то подними лицо свое к звездам. Их путь известен и прям, как у всех, кто вместил в себя три великих закона: закон творящего разума, закон беспредельного единения всего и закон выделения целого из целого. Им известны тайны времени, стань как они. Но сначала попробуй прожить свою жизнь.

   В городе, куда пришел Заратустра, жил один ремесленник, и когда Заратустра проходил мимо его дома, то увидел, как тот бьет палкой своего слугу.

 — Кто приказал тебе бить палкой этого несчастного? — обратился Заратустра к разгоряченному ремесленнику.

 — Тебе что за дело? — огрызнулся он. — Проходи своей дорогой и не мешай мне говорить со своим рабом. Я же человек свободный, и никто мне не указ, что делать и когда.

   Побитый раб громко стонал и поглаживал рукой избитые места, но глаза его были сухи и когда он глядел на Заратустру, в них читался немой укор: "Зачем ты вмешался? Пусть бы гнев хозяина излился на меня сегодня, все равно он в ярости бьет больше мимо. Теперь же он будет держать на меня зло, и кто знает, что я получу от него завтра?"

 — Этот негодяй выпил мое вино. И теперь, когда ко мне пришли гости, мне нечем их угостить. Теперь они будут смеяться надо мной и говорить, что в доме моем рабов больше, чем вина и радости. А то еще посчитают, что я пожалел накрыть для них стол.

 — Зато теперь никто не скажет, что ты добр со своим рабом, — усмехнулся Заратустра. — И тот, кто приказал тебе бить этого бедолагу, теперь смеется над тобой. Ведь и гости твои ушли без угощения, и вино твое выпито, а теперь еще и раб твой побит и не сможет работать. Чего же ты добился своей яростью?

   Лицо ремесленника покраснело от  гнева.

 — Незнакомец, — обратился он к Заратустре. — Если ты такой справедливый, каким хочешь казаться, то и тебе придется ответить за свои слова. Ведь если ты не покажешь мне того, кто приказал мне, по твоим словам, бить этого нечестивца, значит, ты будешь лжецом и понесешь наказание за клевету.

 — Хорошо, — тихо ответил Заратустра. — Но давай по справедливости. Если я покажу тебе того, кто тобой управляет, тогда и ты отпустишь своего раба. Ведь по закону раб не может держать раба. Идет? Тогда смотри.

   С этими словами Заратустра взял камень и, подняв его, отпустил.

 — Видишь, камень упал. А ведь я всего лишь поднял его над землей, ни толкал, ни кидал. Он сам упал. Значит, камень упал по своей воле?

 — Не смеши меня, незнакомец, — ухмыльнулся ремесленник. — И не пытайся прикинуться дурачком, ты сам его уронил!

 — Не торопись, — остановил его Заратустра. И, опять подняв камень, положил его на телегу, стоящую рядом.

 — Ну вот. Теперь камень не падает. Может быть, он сам не хочет падать? Или ему мешает телега? Когда твой раб выпил твое вино, он вызвал твой гнев. Верно? И этот гнев тебя толкнул взяться за палку. Думаю, с этим ты тоже не будешь спорить. Твой гнев поднялся от действий твоего раба, как этот камень поднялся от моих действий. Ты же сказал, что камень заставил упасть я. Значит, и тебя заставил драться твой раб. Так что вот тебе тот, кто управляет тобой.

   К тому времени вокруг спорящих собралась большая толпа любопытных зевак, которые со словами Заратустры начали громко хохотать и кричать несчастному ремесленнику:

 — Смотри на него! Этим дурачком командует его же собственный раб.

   Ремесленник в отчаяние схватился за голову и сел в дорожную пыль.

 — О горе мне! Откуда ты взялся, чужеземец! Что ты пришел, чтобы опозорить меня! Куда мне, простому человеку, состязаться с тобой в хитрости?! Запутав меня своими коварными речами, ты лишил меня самого лучшего из моих работников. Да, я был сердит на него, но если бы я хотел с ним расстаться, то сам бы выгнал его из дому. Что мне делать теперь? К кому идти за справедливостью?

   Теперь уже и зеваки перестали хохотать, и раб испуганно озирался вокруг, как если бы вдруг оказался на краю какой-то опасной ямы. Свобода, которая еще вчера представлялась ему райским садом, вдруг предстала во всем своем ужасающем виде. Теперь у него не было ни дома, где его бьют, ни дома, где его  кормят и дают ночлег. Идти было некуда, и раб кинулся на колени перед сидящим в пыли хозяином.

 — Не гони меня, господин!! — взмолился он во весь голос. — Мой дом здесь, и я не хочу уходить от тебя. Ты всегда был хорошим и справедливым хозяином, и если доставалось мне от тебя, то по заслугам. Я буду честно служить тебе, только не гони меня!

 — Да откуда он взялся, этот бродяга? — зашумели в толпе. — Что ему надо здесь, что он пришел нас учить своим законам? Пусть идет, куда шел, тогда и мы не тронем его.

   Заратустра горько усмехнулся и, подняв лицо к небу, громко сказал:

 — Господи! Ты видишь, что сегодня я показал этим людям их свободу. Весь этот огромный мир, который ты дал им во владение. Но как  камень без опоры не зависает в воздухе, так и эти люди, называя себя свободными, привязали себя к своим телегам и хозяевам. Пусть. Прости им их слабость.

   За этими словами Заратустра вышел из города.

ИМЯ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА

   Когда Заратустра вышел из того города, где шел разговор с ремесленником и его рабом, он увидел, что за ним бежит некий юноша. Тогда Заратустра остановился и присел у дороги, поджидая его. Он был тих и задумчив.

   Видя это, юноша перешел на шаг, и когда приблизился к Заратустре, то вежливо поклонился ему.

 — Господин! — сказал он. — Позволь мне пройти с тобой.

   Заратустра кивнул.

 — Я никого не гоню от себя, ты можешь идти со мной. А можешь вернуться домой, когда дорога будет тебе в тягость.

 — Спасибо, господин, — опять поклонился юноша. — Я видел, что эти люди расстроили тебя, и мне хотелось тебя утешить.

   Заратустра залился веселым смехом.

 — Не сердись, что я смеюсь над тобой, но скажи мне, мой новый друг, сердишься ли ты на ветер, за то, что он дует? Или на солнце за то, что оно светит? Или на своих родителей за то, что они назвали тебя Виштаспой?

 — Откуда ты знаешь мое имя? — изумился юноша.

 — А разве ты держишь свое имя в секрете? — Заратустра улыбнулся. — Каждый человек несет свое имя на себе, и когда ты научишься слышать и видеть, тебе не нужны будут слова.

 — Да, теперь я вижу, что не зря пошел за тобой. Но неужели и вправду можно услышать и увидеть то, о чем человек молчит даже в мыслях? Ведь я думал о тех людях, а не о том, как меня зовут.

 — Помнишь тот камень, который я поднял в городе? — спросил Заратустра вместо ответа. — А знаешь ли ты, как его звали?

 — Кого звали? Камень? У камней нет имени. — Юноша слегка смутился, а Заратустра продолжал:

 — Правильно. У камней нет имени. Имя нужно только тому, кто отделяет себя от всего остального. Так, если ты увидишь за холмом мою голову, ты не станешь кричать: "Вот идет голова Заратустры!" Ты скажешь: "Вот идет Заратустра". Этот камень — маленький кусочек мира, и когда ты  увидишь себя таким же кусочком, тебе не нужно будет имя. Тогда тебя самого назовут миром, и все его части будут тебе знакомы. Ты увидишь, что тебя нет, а есть огромная Вселенная, и что ты и она — это одно и то же. А пока пошли. Скоро наступает ночь, и нам пора устроиться на ночлег.

   Так Заратустра встретил своего первого ученика Виштаспу, и в тот раз они ночевали среди камней и травы, а покрывалом им служила звездная ночь.

 — Господин, — засыпая обратился Виштаспа к Заратустре, — могу ли я научиться твоему знанию, чтобы читать души людей, как ты?