Подполье на передовой

***

Анапское соединение партизанских отрядов, которым командовал А. Егоров, состояло из семи отрядов: трех отрядов Анапского района, Темрюкского, Варениковского, Щербиновского, Камышеватского отрядов. Действовали они в районе Новороссийск - Баканская - Варениковская - Гостагаевская - Натухаевская - Крымская. В отрядах насчитывалось около 400 человек.

На протяжении тринадцати месяцев боевых действий партизан Анапского соединения, рассказывается в донесении А. Егорова краевому штабу партизанского движения, немецкое командование вынуждено было отвлекать силы с фронта для борьбы с партизанами. Особенно это чувствовали немцы в феврале - марте 1943 года, когда после разгрома немецкой группировки под Сталинградом Советская Армия начала наступление на Северо-Кавказском фронте и были взяты Краснодар и Ростов. На Кубанском плацдарме было заперто около 500 тысяч немецких солдат и офицеров, а 17-я немецкая армия, боясь, окружения, должна была по приказу командования отступать па Таманский полуостров.

В это время боевые действия партизан за "Голубой линией" - нападение на немецкие группы, обозы, разрыв коммуникаций, подрыв мостов, железнодорожных линий, повреждение связи - безусловно, наносили серьезный урон немцам, ослабляли их боевую мощь.

Действиями партизан руководили подпольные партийные комитеты. 16 августа 1942 года бюро крайкома КПСС провело совещание командиров и комиссаров партизанских отрядов по вопросам развертывания активной деятельности в тылу врага, создания подпольных организаций и групп. В годы временной немецкой оккупации Краснодарского края крайком партии находился в Сочи. Он издавал газету "Большевик", выпускал листовки и воззвания к жителям оккупированных районов Кубани и с помощью связных доставлял их в населенные пункты. Нередко для этой цели использовалась фронтовая авиация Черноморского флота и фронтовая авиация 18-й армии. Всего для населения оккупированных районов крайком партии выпустил 18 номеров газеты "Большевик" тиражом свыше 100 тысяч экземпляров.

В партизанском соединении А. Егорова издавалась газета "Новороссийский партизан" и через связных доставлялась в населенные пункты, в Новороссийск. Выпускались листовки "К гражданам Новороссийска, Анапы, Верхнебаканского района". В них был призыв - "Помогайте Красной Армии уничтожать захватчиков!"

Группа Степана Островерхова работала на отряд Егорова, а через него - на командование Красной Армии. Подпольщики сообщали партизанам сведения о расположении и планах немцев. Периодически через связных Егоров давал Островерхову поручения.

...Вот и сейчас связные передали письмо от Егорова. Познакомив подпольщиков с его содержанием, Островерхов сказал:

- Обратите внимание на призыв крайкома партии: "активизировать диверсионно-разведывательную деятельность в тылу врага и усилить политическую работу среди населения". Задание, по-моему, ясное. Наше дело - найти и применить конкретные формы этой работы. И еще: в письме сурово осуждается медлительность в создании широкой сети подполья. Считаю, что это касается и нас. Того, что мы сделали, еще мало.

Степан Григорьевич прошелся по тесной комнатушке, остановился против Карпова и, глядя на него в упор, спросил:

- А ты настаиваешь увести в горы с трудом сколоченную, проверенную и закаленную группу подпольщиков. Вправе ли мы так поступить, даже почуяв опасность?

Все время молчавший Свиркунов вдруг вскочил с места, стремительно двинулся к Карпову и ехидно спросил:

- Где твоя храбрость? На словах герой, а как до драки доходит - в лес, в горы, в кусты, значит?

Карпов резко встал и, стиснув зубы, медленно процедил:

- Ты что, трусость мне приписываешь?

- Отставить! - рубанул Островерхое. - Это что за анархия?

- На каком же ты основании... - начал было Сергей.

- Отставить, - жестко, но не громко повторил Островерхов.

- Вот и я говорю, не нравится ему приказ выполнять. Боится - вот и осторожничает, - скороговоркой выпалил Свиркунов.

Островерхов круто обернулся к нему:

- Больно ты прыткий на характеристики, Свиркунов. Осторожность - это не стремление уйти от опасности. Карпов прав по-своему, как строевой командир. Над отрядом нависла опасность удара из засады, и он принимает решение вывести отряд из-под удара. Ну, что ж, в боевой обстановке, в условиях регулярной воинской части или партизанского отряда, видимо, так и следовало бы поступить. А?

- Точно, - откликнулся Юнашев.

- Ну, вот. Но дело в том, что у нас не тот случай. У нас не часть и не отряд. У нас население, жители города, люди до последней заклепки гражданские. И задачи не те, и тактика не та.

Островерхов после небольшой паузы продолжал:

- Я, товарищи, не поучаю вас. Я просто вслух думаю. Стараюсь, прежде всего, для себя уяснить обстановку. И давайте-ка думать вместе. А?

Легко вспыхивавший и быстро отходивший Карпов сразу заговорил спокойно и деловито:

- Я согласен, Степан Григорьевич. Тут у меня промашка вышла. Всех уводить нельзя. Но считаю, что меры предосторожности надо принять немедленно.

- Уже предприняты меры, - Островерхов глянул на Карпова. - А тебе, Сергей, вместе с Юнашевым надо попытаться связаться с арестованными железнодорожниками. Изучите возможность спасения их. Внимательно прислушайтесь, не просочатся ли сведения о результатах допроса и... - Островерхов оборвал фразу, задумался, потом закончил: - И держите меня в курсе событий... Главное - осторожность и конспирация... Из наших никто не попал в поле зрения полицейских ищеек.

- А могли кого-нибудь заметить, - сказал Свиркунов. - Например, этот связной... как его? - Свиркунов нетерпеливо пощелкал пальцами, ожидая подсказки. Но ее не последовало и, несколько обескураженный, заспешил: - Или вот эта женщина, тоже связная... Ну вот эта, что сегодня была у тебя, Степан Григорьевич. Все никак ее фамилию не запомню...

- Ну-ну, - прервал Островерхое, - фамилии и не надо запоминать. Но я все-таки не пойму, что ты хочешь сказать?

- Да я, собственно, в порядке, значит, обсуждения. В том смысле, что многих знают. И потом, наши явки многим известны...

- Откуда ты взял? - в упор спросил Островерхов Свиркунова.

- Я-то? Просто к слову сказал, - зачастил Свиркунов. - Для предосторожности, как говорится. Чтоб, значит, ничего не упустили. Потому как, известное дело, возьмут, к примеру, эту связную, как ее, все не вспомню фамилии...

- Не трогай ты женщин. И потом, что ты все о фамилиях сокрушаешься?

- За них беспокоюсь...

Островерхов внимательно посмотрел на Свиркунова. Тот выдержал его пристальный взгляд. Свиркунова Степан Григорьевич знал с первых дней войны. С его помощью Островерхов установил связь с партизанами. Знал руководитель подпольщиков и неуравновешенность характера Свиркунова. Сегодняшнее поведение Свиркунова Степан мысленно объяснил его усталостью и нервным возбуждением.

- Очередное задание получите через связных, - сказал Островерхов подпольщикам. - На эту квартиру больше не приходить. Новую явку сообщу. Если вопросов нет, расходимся. Карпова прошу остаться.

Свиркунов неопределенно хмыкнул, но сейчас же деланно откашлялся, попрощался и ушел. За ним неторопливо двинулся Юнашев. Проводив обоих, Островерхов подошел к Карпову, взял его за плечи.

- Вот что, Сергей. Есть еще одно задание. Хотел сразу сказать, да раздумал.

- Что же?

- Вот какая задача. Тут две наши девчонки сделали большое дело, но сделали неосторожно... В общем, надо прислушаться, не проскользнут ли разговоры среди немцев о прогулке офицеров с русскими девчонками в Крымскую, Абинку?

- Степан Григорьевич, не сомневайтесь.

- Ну, и добро. А теперь будь здоров.

Островерхов остался в комнате один.

Связные

Воспаление легких Островерхов так и не долечил. Сейчас он чувствовал, что тело сковала гнетущая усталость, в висках тоненько и остро покалывало, глухо отдавалась боль под лопаткой. Но отлеживаться некогда...