«Мертвая голова»

Внезапно у фон Доденбурга словно сорвали пелену с глаз, и он ясно увидел, что за женщина сидит перед ним. Нет, это не была та женщина, чье белое тело разметалось на кровати; женщина с широко открытым ртом, задыхавшаяся от страсти, словно рыба, выброшенная на берег; женщина, по телу которой текли капли пота от того, что они яростно занимались любовью. У настоящей Симоны было бледное лицо, точно высеченное из камня, лишенное каких-либо других эмоций, кроме ненависти. И он вдруг также почувствовал, что таких, как она, было очень много — причем по всей Европе.

— Ты ненавидишь меня, не так ли? — ровным голосом спросил фон Доденбург, словно осведомляясь о состоянии погоды.

— Да, я ненавижу тебя. Но не как Куно фон Доденбурга — человека, с которым я спала три раза. А как немца, то есть как одного из тех людей, кто силой оккупировал мою страну.

Фон Доденбург поднялся на ноги и официальным сухим голосом произнес:

— В таком случае я пойду.

Она тоже поднялась.

— Думаю, так будет лучше, — сказала она, глядя на него.

Куно протянул ей руку.

— Думаю, я больше тебя не увижу.

— Думаю, что нет.

— Я сам найду дорогу. Не надо провожать меня.

Дверь за фон Доденбургом захлопнулась. Симона Ванненберг осталась стоять одна в центре большой темной комнаты.

Но ее одиночество не продлилось слишком долго. В окно постучали. Она повернулась и увидела Жана. Несмотря на дождевик, который был на нем, он весь промок.

Симона быстро распахнула маленькое окно и впустила Жана. Да, он был совершенно мокрым. Но пронизывающий до костей дождь никак не повлиял на бодрость духа молодого человека. Его бледное лицо излучало энтузиазм, глаза горели. Жан сунул руку в карман и достал оттуда пистолет.

— Что скажешь на это, дорогая? Я добыл этот пистолет, напав на одного немецкого унтер-офицера. Это случилось всего полчаса назад. Дело обстояло следующим образом…

Он пустился во взволнованный рассказ, посвященный своему удачному нападению на немецкого оккупанта. И даже не заметил, что в глазах Симоны появились слезы…

Стервятник был вне себя от ярости.

— Черт побери, Метцгер, ты не кто-нибудь, а гауптшарфюрер батальона СС «Вотан»! И ты позволяешь какому-то бельгийскому идиоту ударить тебя по голове и отобрать пистолет? Неужели ты не понимаешь, что за это можешь быть предан суду военного трибунала?!

Метцгер стоял перед Гейером с самым жалким видом. Какого черта он вообще поперся в этот проклятый бордель? Ведь ни одна из торчавших там проституток так и не сумела расшевелить его несчастный поникший орган.

Эта проблема мучила его уже давно. Метцгер сказала врачу «Вотана» во время медицинского осмотра, что случайно получил удар по яйцам во время высадки на английское побережье, но сам гауптшарфюрер отлично знал, что причина — совсем в другом. Самое ужасное случилось в тот момент, когда на них стала неумолимо надвигаться стена убийственного огня, с помощью которой англичане пытались сбросить их со скал в море. В ту минуту Метцгер пережил такой панический страх, последствия которого испытывал до сих пор. Внутри него словно что-то щелкнуло тогда… казалось, что что-то безвозвратно покинуло его тело. Он вдруг ощутил звенящую пустоту между ног, и ничто на свете уже не было способно заставить его орган шевелиться.

А та толстозадая бельгийская шлюха, которой не удалось заставить его член действовать хоть чуть-чуть, еще и имела наглость назвать его «несчастным маленьким червячком»! Это его-то — человека, который в свое время делал счастливыми сразу четырех женщин. Неудивительно, что он не заметил, как после этого к нему подкрался какой-то вонючий бельгиец и стукнул его по голове…

— Итак, Метцгер? — в упор смотрел на него Гейер. — Как же именно все это произошло? Черт побери, у тебя должно же иметься хоть какое-то объяснение!

— Он был очень здоровый, этот парень, — солгал гауптшарфюрер. — Я как раз поправлял бинт на руке, — он указал на руку, которая была обожжена во время того неудачного десанта на побережье Англии, — когда он подкрался и…

— А ты уверен, Метцгер, что это был всего один нападавший? — с сарказмом проронил штурмбаннфюрер Гейер. — В большинстве отчетов о подобных происшествиях, которые я получаю от представителей полевой жандармерии, обычно фигурируют сразу два нападавших. А то и три, — со смешком добавил он.

Метцгер вспыхнул.

— Нет, господин штурмбаннфюрер… он был один, — с трудом выдавил он.

Гейер встал перед Мясником и посмотрел ему в глаза.

— Послушай меня, Метцгер, — внушительно произнес он. — Однажды ты оказал мне услугу. Сегодня я намерен оказать тебе ответную.

«Давно пора бы, — подумал Мясник. — Если бы я не держал свой рот плотно запечатанным, то твоя любовь к молоденьким мальчикам давно привела бы тебя прямиком в Дахау».

— Благодарю вас, господин штурмбаннфюрер, — механически произнес он. — Это очень благородно с вашей стороны.

— Я не буду докладывать об утере тобой пистолета. — Он в упор посмотрел на него.— У меня как раз имеется запасной пистолет. Тебе очень повезло, что он у меня есть. Я дам его тебе, чтобы ты носил его в своей кобуре. Но, ради бога, не броди больше по улицам ночью. Какого дьявола тебя вообще потянуло туда в это время?

Метцгер повесил голову и выдавил:

— Это все связано с нашей неудачной высадкой на побережье Великобритании. Она разрушила мою половую жизнь.

Гейер с удивлением воззрился на него.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что эта высадка разрушила твою половую жизнь? — Неожиданно штурмбаннфюреру стало очень любопытно.

— С тех пор у меня не стоит, господин штурмбаннфюрер.

— Не стоит! — повторил Гейер, едва не расхохотавшись. У Метцгера было такое потерянное, такое трагическое выражение лица, когда он произносил эти слова!

— Так точно, господин штурмбаннфюрер, — пролепетал Метцгер. — И я не могу отправиться домой в отпуск, пока не решу эту проблему. Представьте себе, что случится, когда я приду к жене, и… ничего не смогу.

— Метцгер!

Вышедший из кабинета Гейера Мясник резко обернулся. Перед ним навытяжку, точно какой-то сопливый новобранец, стоял унтершарфюрер Шульце.

— Что тебе нужно? — мрачно спросил Метцгер.

— Я случайно подслушал, что ты рассказывал Стервятнику про свой член. Про то, как он у тебя не стоит после нашей маленькой экспедиции в Англию.

Метцгер молча уставился на него. Он чувствовал себя чересчур отвратительно, чтобы обрушиться на Шульце за то, что тот посмел подслушивать его — и вообще разговаривать с ним подобным образом.

— И что же? — проронил он наконец.

— Прости, что я влезаю в это дело, Метцгер, — торжественно произнес Шульце, делая над собой страшные усилия, чтобы не рассмеяться ему в лицо, — но мне кажется, я знаю кое-кого, кто мог бы тебе помочь.

Метцгер отрицательно покачал головой и стал натягивать перчатки.

— Никто не может мне помочь, — грустно проронил он. — Я испробовал всех проституток в округе, а в результате получил по голове. — Он надел фуражку. — Никто и ничто не поможет мне.

Шульце сочувственно похлопал его по плечу:

— Да не расстраивайся ты так, Метцгер. На самом деле способы помочь тебе существуют.

Метцгер посмотрел на него с внезапно ожившей в глубине души надеждой.

— Говорят, если вставить в член протез, то это поможет, — пробормотал он. — Или если лечить его при помощи вакуумного аппарата…

— Все это чушь, Метцгер! — воскликнул Шульце. — Не стоит даже всерьез задумываться над этим. Я знаю другой, гораздо более хороший и верный способ. — Он нагнулся к Мяснику: — Я знаю одну бельгийскую шлюху, которая может поднять даже опавший член слона! Ей удалось решить эту проблему даже у нашего повара — а ты ведь знаешь, что у этого жирного ублюдка давно ни на кого и ни на что не стоит.

— Ну-ну, — недоверчиво хмыкнул Метцгер.

— Я с удовольствием познакомлю тебя с ней. И она тебе обязательно поможет.