Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

Утром Аладдин ходил за мамой хвостом. В коридоре уткнулся носом в ее плечо, как маленький. Потерся щекой и сказал:

– Если честно – я очень жить хочу. Я боюсь! Я даже не женат еще.

Мама ничего не успела ответить – раздался стук в дверь. Очень зловещий – я сразу это почувствовала. Я вышла. В подъезде стояли соседи. Они объяснили: вечером бомба попала в дом рядом. Она пробила два этажа. Соединила их! Погибла Раиса – армянка, которая приняла ислам двенадцать дней назад. Она стояла на молитве. Не прервала ее.

Пожилая чеченка, которая учила Раису азам исламской веры, была с ней. Но испугалась. Выскочила на лестницу, стала спускаться вниз. Эта женщина спаслась! Она всю ночь просидела на куске лестницы. Ее сняли только утром родные, ночью они были в подвале. Пожилая женщина частично потеряла дар речи.

Зеленый осколок попал Раисе в висок. Раису похоронили в свежей воронке, в саду. Через дорогу от ее же дома, под вишней. Аладдин и другие соседи прочитали над ней молитвы.

Необычный приятный запах распространился до погребения от ее тела. Он присутствовал после предания тела земле! Волшебное явление могли бы подтвердить все люди, присутствующие на этих похоронах.

Придя домой, я почувствовала этот запах вокруг себя. Я плакала. Мне все страшнее кого-то терять на этой войне. Аладдин дотронулся до моей руки и сказал:

– Раиса в раю! Прежнее снято с нее в связи с переменой веры. Я уверен! На земле хуже, чем на небе. Не плачь, царевна!

Он попрощался и ушел.

Помогали на похоронах: русский сосед Николай, брат Азы Шахрудин, сыновья чеченочки – соседки, у которой Раиса временно жила. Также Аладдин и Тагир из частного сектора. Были все проживающие в ближайших домах женщины и мужчины. Около двадцати человек!

Стася забрала себе обручальное кольцо Раисы. Сняла с пальца покойной, на память. Я заметила, как горько усмехнулась моя мама, и еще сильнее расстроилась. Столько различной помощи людям успела оказать людям Раиса! Как красиво она умела петь. Своей трагической гибелью она потрясла меня.

Я боюсь потерять Аладдина! Я боюсь остаться без мамы! Я – боюсь!

Днем зашел Джинн. Сказал, что выехать из города не удалось. По шоссе стреляли из орудий с нескольких сторон!

Я погадала ему на картах. Получилось: та дорога, о которой он думает, – будет.

Джинн выпил чаю с печеньем и ушел.

Я молилась о душе Раисы. Молилась о благополучии Аладдина. О беспрепятственной дороге Джинна. Я вспомнила и помолилась о Муслиме, который умеет собирать цветы, внуке женщины Зулай из первого подъезда.

Царевна Будур

27.11.

8.50. Джинн у нас. Говорит, что пока не увидит своего друга, не может окончательно уехать. Погода ясная.

Солнечная. Значит, в любой момент возможен авианалет.

Вот так, милый мой дневничок! Мы можем с тобой проститься навсегда. Кстати, когда летят тяжелые бомбардировщики и тяжело, будто усталые шмели, гудят, я слышу в этом музыку из нотной тетради Смерти.

Ночью бомбили. Не у нас, а в центре города и частный сектор, ближе к району заводов. Джинн просил нас на улицу не выходить. Предупредил:

– Большая вероятность внезапных уличных боев. Опасно!

Он принес настоящий, белый, большой хлеб!

9.10. Бомбят. К счастью – далеко. По приемнику старушек-соседок передают: в Чечне идут “ковровые” бомбардировки. Это когда совсем ничего и никого не остается?!

Аладдина нет. Мы встретимся, если Богу будет угодно.

Царевна Будур

29.11.

28 ноября, вчера, приехала сестра тети Марьям, Лиза.

Она сказала, что деньги у нее на вывоз одного человека и что она специально приехала за мной как за раненой. Марьям и ее семья умеют выполнять обещания! Мама заявила, что останется дома. Сторожить имущество. Я заупрямилась. Уезжать отказалась. Боялась бросить маму. Она ведь пропадет без меня.

– Благодарю! – произнесла я. – Тебя и Марьям! Но моя жизнь в разлуке с теми, кого я люблю, мне не нужна.

Вместо нас в дорогу, в беженцы, быстро собиралась мать Мансура – Варя. Она решила: вывезти хотя бы Башира, саму себя и телевизор. На дорогу сыну деньги у нее были. Второе место в автобусе, для Вари, оплатила Лиза.

Умеют люди ориентироваться! Мама пыталась уговорить меня уехать. Она даже собрала легкий пакет с одеждой. Но я не поеду! Это – решено! Мама проводила соседок и моего веселого друга.

Автобус сегодня должен был подъехать к 07.00. Он задержался на час. Мама помогла нести одеяла, подушки. Рискуя жизнью, она возвращалась домой, через пустырь, под обстрелом. Я молилась за маму. У меня был шанс остаться полной сиротой. Неожиданно в мое одиночество постучался Аладдин. Спросил:

– Все ли в порядке?

Бросил в меня пачкой печенья. Сообщил:

– Я спешу! У меня пара минут. Нужно срочно отыскать ребят. Предупредить их об одном деле.

И добавил:

– Раз ты не уехала, я буду к вам заходить! Не грусти!

Сегодня у нас хлеба нет. Продуктов – тоже. Ближе к вечеру я и мама сходили на рынок. Ничего не купили, кроме пакета риса. У продавцов были сигареты и шоколадки. На рынке женщины рассказали: в 15.00 обстреляли автобус с беженцами. Автобус направлялся в Ингушетию. Продавщицы назвали данные этой трагедии: сорок человек убито, четверо получили ранения.

Господи! Как там наши?

Полина

30.11.

Вчера вечером пришел Аладдин. Он сообщил:

– Джинн потерялся!

Признался, что они поссорились. Объяснил мне причины:

– Джинн не должен был говорить с тобой. Ты – с ним.

Аладдин был злым и растерянным. Вдруг он сообщил мне и маме, что много думал и решил: он не станет портить мою жизнь. Но он очень хочет сейчас, в войну, жениться!

Его спутницей станет взрослая женщина. Которая была замужем. В случае его смерти такой жене не так страшно остаться одной, как это было бы мне. Я спокойно выслушала этот сумбур. Однако мое сердце мгновенно стало тяжелым, как камень. Итак, на взрослой женщине. Как оказалось, мы ее знаем.

– Кусум! – сразу сообразила моя мама.

Аладдин кивнул. Но имени жены не произнес. Попытался объяснить:

– Она – мать моего друга. Дважды была замужем. Эта женщина старше меня, как в книге о пророке Мухаммеде. Я ходил к ним в дом. То, что Кусум влюблена в меня, – моя вина! А ее сын твердит о тебе. Говорит – будет жив, придет за тобой! Получается некрасиво! Нечестно! Кусум религиозна! По мнению общих знакомых, наш брак – проверка веры!

Я твердо ответила:

– После таких действий ты меня не увидишь! Чужой муж нам в доме не нужен!

Мама одернула меня:

– В это жуткое время о нем будут заботиться! Ты должна понять: у него в детстве был интернат, голод, холод. Наконец появится семья. Не думай о себе. Думай о нем!

Царевна

03.12.

Бомбят самолеты. Уже сорок минут! Лежим с бабушками Ниной и Стасей в нашей нише, на полу. Бомбят с раннего утра. Нам не дают передышки.

Сегодня день рождения Аленки. Я думаю о ней. Где она? Скитается по глубинкам России. Но хотя бы не здесь, где повсюду смерть.

Я лежу с подушкой на голове от возможных осколков и пишу. Мне трудно дышать – так болит моя душа. Город бомбят с 08.00.

Патошка-Будур

04.12.

Бомбят мало. Больше бьют по нашим домам из орудий. Появились боевики. Скромные парни-крестьяне.

На русском языке говорят с акцентом. К бабушкам постучали, спрашивают:

– Дадите мыло? Не хотим сами лазить.

Представились. Они – из Наурского полка. Будут ходить в наш двор за водой, в пожарные колодцы. Обосновались в здании Института, за пустырем. Сказали, что здесь прикрывают вывоз раненых. Боевики притащили легкую пушку. Поставили ее у нашего подъезда. Пальнули! Все женщины и я с мамой собрались и группой, без мужчин, подошли к ним. Попросили: