«Мессер» – меч небесный. Из Люфтваффе в штрафбат

Так состоялось «боевое крещение» гитлеровской концепции непосредственной поддержки войск на поле боя. Идея Эрнста Удета получила эффективное подтверждение. Став «отцом» пикирующего бомбардировщика Stuka, он создал краеугольный камень Блицкрига.

* * *

Отбомбившись, самолеты легли на обратный курс. Но на смену им уже спешили «Хеншели-123» второй эскадрильи штурмовиков под командованием обер-лейтенанта Адольфа Галланда — будущего аса истребительной авиации Третьего Рейха. И подоспели они как раз вовремя.

Польские уланы готовились нанести стремительный удар во фланг наступающей немецкой пехоте. Взметая пыль, эскадроны вынеслись из леса, солнечные блики сверкали на обнаженных палашах и кокардах. Снова застрочил уцелевший польский пулемет, прикрывая конную атаку.

Но против самолетов конница не имела никаких шансов на выживание, не то что на победу.

Пятидесятикилограммовые бомбы взорвались в самой гуще польских кавалеристов. В воздух вместе с фонтанами взрывов полетели ошметки человечьих и лошадиных тел. Истошные вопли умирающих всадников смешались с жалобным лошадиным ржанием. Атака цвета польской кавалерии превратилась в кровавую мясорубку.

Во втором заходе бипланы обер-лейтенанта Галланда стали методично расстреливать конно-человечье стадо, в которое превратились заносчивые польские уланы, из пулеметов. Пара MG-15 была установлена над капотом двигателя, и при штурмовке живой силы бортовое оружие было необычайно эффективно.

Вскоре немецкие гренадеры вновь поднялись в атаку, и на этот раз они не встречали практически никакого сопротивления. Несоответствие технических средств вооружения стало роковым для поляков. Это было похоже на сражения между двумя столетиями.

Глава 4

Первая кровь

Тройка «Юнкерсов-87» под командованием обер-лейтенанта Оскара Динорта вынырнула из молочно-белых клубов тумана и с ходу приземлилась на полевом аэродроме. Машины тут же зарулили в капониры под тень маскировочных сетей. Летчики и стрелки-радисты выбирались из кабин. А техники и механики — «der schwarze Männer» ^[11]— стали хлопотать вокруг стальных птиц.

Дитрих фон Зальц стащил с головы мокрый сетчатый шлемофон и подшлемник и закурил, едва отойдя от капонира со своей «штукой». К нему подбежал возбужденный Герман Вольф.

— Ну, как слетали?

— Ja, das ist gut. Das Ziel treffen! ^[12]

— Сигареты есть?

— Держи. А что тут слышно?

— «Хейнкели-111» готовятся бомбить Краков и Варшаву. Поляки бегут. Мы маршируем вперед, — ответил Герман Вольф, закуривая. — Им хорошо: поднялись повыше и пошли над облаками. Черт, а тут сидишь как привязанный из-за этого тумана! Verfluchtische Wetter! ^[13]

— Ничего, туман скоро рассеется. И ты успеешь сбить кого-нибудь из этих поляков! — утешил товарища Дитрих фон Зальц.

— Nebenbei gesant… ^[14]Ты не видел польские истребители в небе?

— Нет, но, думаю, они не составляют для нас большой угрозы.

— Тоже хочешь сбить несколько? — рассмеялся Герман Вольф. — Погоди, оставь это дело нам, «охотникам»!

* * *

К обеду туман над Померанией и Восточной Пруссией развеялся. Выглянувшее солнце приветствовали ревом моторов сотни самолетов с крестами на крыльях. Двадцать авиагрупп бомбардировщиков и тяжелых двухмоторных истребителей «Мессершмитт-110» пошли на взлет.

Словно злые желтоносые осы вились вокруг них истребители прикрытия — «Мессершмитты» Bf-109E. Деловито ползли у самой земли бипланы Хеншеля — Hs-123, выполняющие теперь функции штурмовиков.

Десятки и сотни немецких бомбардировщиков под прикрытием истребителей производили подавляющее впечатление на любого, кто мог заметить это величественное и мрачное зрелище.

Вместе со всеми в воздух поднялся и лейтенант Герман Вольф. Ликованию его не было предела: это был его первый боевой вылет. Он с нетерпением обшаривал взглядом небосвод, стараясь отыскать силуэты польских самолетов. Но везде его взор натыкался лишь на знакомые тевтонские кресты.

Боевых машин противника в воздухе не было. А так хотелось атаковать врага на своем стремительном «Мессершмитте-109»! Поймать его в концентрические кольца прицела и надавить гашетки пушек и пулеметов! И смотреть, как падает поверженный противник, разматывая за собой черную спираль. А потом пить шампанское и принимать поздравления таких же «молодых орлов», как и он сам…

— Группа «Фрейя», я — Галланд, прием, разворот влево двадцать пять. Атакуем городок! — прерывает грезы о славе Германа Вольфа голос щеголеватого обер-лейтенанта с тонкими усиками.

Перед вылетом Герман видел его, забирающегося с улыбкой в кабину «Хеншеля-123». И Вольф удивился такому самообладанию: шутить, когда тебе предстоит смертельно опасный полет на бреющем над позициями противника в ничем не защищенном биплане! На краткий миг он ощутил гордость оттого, что именно он в составе «шварма» истребителей прикрывает этого отважного офицера.

— Яволь, Галланд! Звено «Фрейя» — в атаку! Zum angriff!

— Verstehen! ^[15]

Бипланы, ведомые Адольфом Галландом, уже пролетают над дорогой, по которой пылят к передовой конные упряжки с тяжелыми орудиями и колонны солдат. По полям скачут эскадроны польской кавалерии. Появляется несколько танков и бронемашин с белыми орлами на башнях.

И на все это сыпятся адским стальным градом бомбы! Фонтаны взрывов разметывают ряды пехоты, валят коней, убивают всадников, корежат тяжелые гаубицы. Полыхает поврежденный близким взрывом танк. Лежит на боку опрокинутый броневик, из башенного люка по пояс выпал в дорожную пыль командир. Лицо у него размозжено в кровавые ошметки случайным ударом копыта смертельно раненной и агонизирующей лошади.

В повторной атаке «Хеншели-123» стали выкашивать ряды пехоты и конницы длинными очередями из пулеметов. За четверть часа подкрепления, которые были так необходимы оборонявшимся польским частям, превратились в кровавую кашу.

В ответ на штурмовку с ближайшего польского аэродрома поднялись истребители — эскадрилья «Армии Лодзи», всего девять истребителей-высокопланов PZL-11C.

К 1939 году эти машины были уже устаревшими, но польские летчики отважно вступили в бой.

Десять — против четырех! Но Германа Вольфа, как и его командира «шварма» — гауптмана Вольфа Акселя, не смутила такая расстановка сил. Ведь их «сто девятые» были лучшими истребителями в мире!

Наконец-то желанный воздушный бой! Герман Вольф, не помня себя, отвалил от ведущего и ринулся в атаку. Выполнив боевой разворот, он оказался выше польских истребителей, да еще и в выгодной позиции со стороны солнца. Слепящие лучи дневного светила отлично маскировали «Мессершмитт» Bf-109E.

В наушниках удобного сетчатого шлемофона раздались ругательства ведущего пары, обер-лейтенанта Клауса Хинки, но Герман не обратил на это никакого внимания. Сейчас он был поглощен только своей охотой!

В пологом пикировании Герман Вольф вел истребитель на группу из девяти польских монопланов, нацелившись на правого крайнего ведомого замыкающей тройки. А поляки все еще не замечали угрозы. Силуэт PZL-11C с характерным чаячьим изломом крыльев вписался в перекрестье прицела Revi. Но Герман так боялся промахнуться, что продолжал сближаться с целью, пока силуэт польского самолета не заполнил все лобовое стекло. И только тогда лейтенант Вольф сбросил предохранительную скобу на ручке управления самолетом и нажал на гашетки пушек и пулеметов. Слитный залп почти в упор из двух 20-миллиметровых пушек MG-FF в крыльях Bf-109E и пары пулеметов MG-15 калибра 7,92 миллиметра разорвал польский истребитель на пылающие клочья.

— Ich faber eine Schutze! ^[16]— Герман Руди рванул ручку управления на себя, едва не столкнувшись с обломками сбитого им польского истребителя.