Дан приказ...

…Утром 19 апреля 1945 года по автостраде, идущей вдоль Дуная из Вены на Братиславу, мчалось несколько легковых автомашин. В передней ехали маршал авиации Ворожейкин и его порученец.

Вначале они заедут в штаб-квартиру С. К. Тимошенко, а дальше Павленко один направится в Цифер - небольшой городок в тридцати - сорока километрах к северо-востоку от Братиславы.

- Как только приедете в штаб Горюнова, - сказал маршал, - сразу же с картой бегите к операторам и разведчикам за последними данными.

- Карта этого направления уже приготовлена.

- Дайте-ка ее мне.

Петр подал карту Ворожейкину. Она была сложена так, что ее можно было быстро развернуть и найти нужное место. Маршал отыскал город Брно и обозначил карандашом район, примыкающий с разных сторон [249] к этому большому узлу коммуникаций и промышленному центру.

- Так вот, передайте товарищам Гречко и Абалакину, пускай сегодня, завтра и в последующие дни непрерывно наблюдают с воздуха за этим районом. Особое внимание подходящим резервам противника, главным образом - танкам.

- Хорошо, товарищ маршал. Ваши указания будут переданы.

- Из штаба воздушной армии, - продолжал Ворожейкин, - поезжайте к маршалу Тимошенко, я буду у него. Привезите свежие данные воздушной разведки и сведения о боевом и численном составе всех авиационных соединений пятой воздушной армии.

Наступила пауза. Машина, не сбавляя скорости, пронеслась через деревню, в которой было десятка полтора полуразрушенных домов. Здесь, видимо, шли жестокие бои. Но цветущие деревья и зелень скрывали следы прокатившегося огненного вала войны. Машина мчалась по дороге, проходящей южнее Дуная по территории Венгрии. Она то прижималась к реке, то несколько удалялась от нее. На пути то и дело попадались маленькие деревеньки. В них не видно было ни людей, ни домашней скотины и птицы. В общем, никаких признаков жизни.

Дома теснились возле самой дороги, большинство - в три - четыре этажа. На месте многих строений чернели лишь пожарища, кое-где остались только стены да дымоходы. Все молча рассматривали эти страшные селения, с грустью взирали на пустующие поля. Проехав несколько километров, Павленко оглянулся и не увидел машин, прежде следовавших за ними.

- Мы очень быстро едем. Остальные не поспевают, - сказал он шоферу.

- По таким дорогам, - объяснил водитель Балыкин, - можно ездить еще быстрее.

- Сколько на спидометре?

- Сто двадцать.

- Сбавь маленько, - неохотно распорядился маршал. Он любил быструю езду.

Машина, чуть уняв ход, приблизилась к следующему населенному пункту. До Братиславы оставалось километров двадцать. Сзади появились наши машины.

- Ну как, Балыкин, сейчас дела в Москве? - спросил шофера маршал. [250]

Василий Яковлевич Балыкин, уже немолодой сержант, много лет проработал вместе с Ворожейкиным. Всю войну ездил по разным фронтам. Бывал, что называется, в разных переплетах. Прошло всего два дня, как Балыкин вернулся из Москвы. Казалось, он только и ждал вопросов о столице.

- Хорошо, товарищ маршал, сейчас в Москве. Настроение у москвичей приподнятое. Ведь конец войны не за горами. Все ждут не дождутся победы.

Вдруг шофер метнулся вперед, лег на баранку и сжался в комок.

- Смотрите! Смотрите! - почти закричал он. - Стена, стена дома падает!

- Что за чертовщина? - возбужденно проговорил маршал. - Нужно проскочить! Нажимай, Василий!

Машина резко рванула вперед и помчалась с еще большей скоростью. Ворожейкин и Павленко успели заметить, как стоявшая впереди, с левой стороны улицы, высокая стена разрушенного дома вдруг надломилась и начала падать на проезжую часть - прямо на них. Стену словно толкнула неведомая сила, и толчок пришелся как раз на половине ее высоты. Слышно было, как огромные глыбы кирпича и цемента ударились о мостовую. По кабине дробно застучали мелкие осколки кирпича. Сзади поднялось облако известковой и кирпичной пыли.

Впереди показались маленькие домики. Городок кончился.

- Остановить машину! - приказал маршал.

Резко остановились. Петр выскочил из машины и на всякий случай взял на изготовку автомат и гранату. Сильный ветер дул вдоль улицы, а с ним все тянулось и тянулось над землей плотное облако пыли, образовавшееся при обвале стены. Облако скрыло машину маршала от следовавших за ней легковушек.

«Случайный обвал или диверсия?» - сверлила мозг Петра загадка.

- Где остальные машины? - спросил Ворожейкин.

- Пока не видно. Верно, не успели проскочить.

- Быстро на помощь! - скомандовал маршал и первым ринулся в густое облако пыли.

Капитан и шофер кинулись за ним. Подоспели офицеры, ехавшие сзади. Неожиданно из развалин прогремели выстрелы. Бой был коротким. Диверсантов, оказавших сопротивление, удалось быстро обезвредить. Среди сопровождавших [251] Ворожейкина, к счастью, не было убитых. Несколько человек получили легкие ранения.

Оказав помощь пострадавшим, двинулись дальше.

Сидя в машине, Петр размышлял о случившемся. Больше всего его поразило, как умело в сложной ситуации действовал маршал Ворожейкин. Этот человек, казалось, не знал страха. Петру и раньше приходилось наблюдать, что он не теряется в минуты большой опасности. Такому можно позавидовать!

Капитану хотелось подробнее узнать о жизни маршала авиации, и такая возможность вскоре представилась. Однажды в Цифере после ужина Павленко долго беседовал с маршалом. Они вспоминали родные места, разговаривали об армейской службе, войне, об учебе. Многое поведал ему тогда Григорий Алексеевич Ворожейкин.

Родился он 17 марта 1895 года в многодетной семье крестьянина-бедняка в деревне Березники Калининской области. Два года всего проучился в сельской школе и пошел работать по найму: сперва на фанерном, затем на лесопильном заводе. Позже экстерном сдал экзамены за шесть классов гимназии.

В 1915 году Ворожейкина призвали на действительную военную службу во второй запасный пехотный батальон. Вскоре он поступил в Псковскую школу прапорщиков, по окончании которой был направлен на Северо-Западный фронт.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции командира роты 149-го Черноморского полка штабс-капитана Григория Алексеевича Ворожейкина солдаты и командиры избрали начальником связи 22-го стрелкового полка 3-й стрелковой дивизии. Он быстро заслужил доверие революционных солдат. Ворожейкина назначают командиром полка, затем начальником штаба бригады. В этих должностях он участвовал в боях против врагов Советской власти на Южном и Юго-Западном фронтах.

Окончилась гражданская война. Многие командиры Красной Армии были направлены на учебу для повышения своей квалификации, в их числе - и Григорий Алексеевич. Он попал в Высшую стрелковую тактическую школу.

В 1927 году Ворожейкин вступил в ряды Коммунистической партии, и с тех пор вся его жизнь неразрывно связана с ней. [252]

Несколько лет Григорий Алексеевич успешно командовал 16-й стрелковой дивизией Ленинградского военного округа. Затем - резкая перемена в его военной судьбе: он стал слушателем Военно-воздушной и инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. В 1934 году после окончания оперативного факультета Ворожейкин назначается командиром и комиссаром 200-й легкобомбардировочной авиабригады.

Советская авиация развивалась все более быстрыми темпами. На вооружение поступали скоростные самолеты-истребители И-15, И-16, бомбардировщики СБ. В авиационные части из школ прибывали молодые пилоты, имевшие хорошую общеобразовательную подготовку и неплохо разбиравшиеся в авиатехнике, но не имевшие опыта летной работы. Совершенствуя их летное и боевое мастерство, Ворожейкин не жалел ни сил, ни времени. Особое внимание он уделял организации полетов, повышению дисциплины, четкому выполнению уставов и наставлений, регламентирующих порядок и безопасность летной службы. Обучая и воспитывая молодежь, Григорий Алексеевич и сам неустанно осваивал новую технику, новые приемы воздушного боя.

Осенью 1936 года Ворожейкин назначается помощником начальника ВВС Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, а незадолго до Великой Отечественной войны - командующим ВВС Приволжского военного округа.