Черное солнце Афганистана

Парни, распростертые на полу, опасливо, снизу вверх, исподлобья взирали на курсантов. Сопели, кряхтели, стонали, утирались, тихо матерились, но не возражали.

— Молчание — знак согласия и понимания, — заключил Виктор Кудрявый. — И мы к вам больше никаких претензий не имеем!

Оба Виктора и Беляк двинулись к выходу из танцевальной площадки.

Они были удовлетворены итогом потасовки. Беляк намеревался уже подать команду на «отход и погрузку» в автомашины. Но тут к ним подбежал Ляшко:

— На Ленинской местные курсанта мутузят!

А к вокзалу на поддержку своих дружков спешили местные парни. У многих в руках были палки или куски арматуры. Отпущенные девчонки успели предупредить и поднять на ноги своих приятелей. Ситуация осложнялась.

— Если бить, так до конца, — сказал Кудрявый. — Чтоб навсегда отбить охоту!

— Предлагаю быстрый марш-бросок по улицам, — предложил Виктор Пряник.

— Идет! — согласился Беляк. — Общий сбор через пятнадцать минут на углу возле почты!

Курсанты, ободренные победным исходом схватки, быстро разбились на группы. В каждую вошло по два-три отделения. И эти группы, каждая человек по тридцать, двинулись во все стороны по улицам спящего городка. Местных били всех подряд.

Через четверть часа возбужденные курсанты собрались в условленном месте. Там уже стояли автомашины с заранее заведенными моторами. Подбегавшие сходу перемахивали через борта в кузов.

«Уралы» колонной устремились к военному городку. Их сопровождал тревожный лай разбуженных собак.

Перед проходной курсанты, выпрыгнув из автомашин, опять построились в колонну по шесть человек в ряд. Полусонные солдаты распахнули ворота. Курсанты бодрым маршем вошли на территорию, прошли в казарму…

— Успели вовремя, — улыбнулся Виктор Пряник.

— А мы никуда и не отлучались, — многозначительно ответил Беляк.

Началось построение и вечерняя поверка. Как обычно монотонно и формально. Личный состав был на месте. Никто в самоволке не значился. Никаких замечаний.

Прозвучал отбой.

А через час в казарме ярко вспыхнул свет. Раздалась команда:

— Подъем!

Полусонные курсанты вскакивали с кроватей и торопливо одевались.

— Стройся!

Курсанты, конечно, понимали, почему их подняли. Но вида не подавали. Хмурые и недовольные внешне, но с тревожно замирающими сердцами, они поспешно выстроились в проходе вдоль своих кроватей.

В казарму вместе с командирами вошли представители местной власти и капитан милиции.

— Смирно!

Дежурный офицер, чеканя шаг, приблизился к начальству и отрапортовал, что личный состав четвертой эскадрильи в полном составе построен, незаконно отсутствующих нет.

— А на вечерней проверке все были тут в казарме? — спросил полнолицый, усатый представитель городской власти.

— Так точно! — отчеканил дежурный офицер.

— И на танцы никто не ходил?

— Танцы на территории училища сегодня не проводились!

— А в город на дискотеку курсантов не отпускали? — спросил капитан милиции.

— Ни одного! Четвертая эскадрилья сегодня наказана за воздушное хулиганство во время учебных полетов!

— Про это мы знаем, — усмехнулся в усы представитель городской власти.

— Это те самые орлы, которые колхозное стадо гоняли, — услужливо уточнил капитан милиции.

— Странно, очень даже странно! — строго сказал полнолицый, внимательно рассматривая лица курсантов. — Воздушных хулиганов, — подчеркиваю, одиночных хулиганов! — разогнавших колхозное стадо, нашли и наказали. А зачинщики и участники массовой драки на дискотеке до сих пор не найдены и не наказаны.

— Какой еще драки? — удивленно спросил дежурный офицер.

Он действительно ничего не знал. После ужина, выпив пару стаканов водки, он, как обычно, завалился вздремнуть, предупредив дневального, чтобы его разбудили перед вечерней поверкой.

— А вам ничего не известно? — язвительно спросил капитан милиции.

— За время моего дежурства никаких нарушений дисциплины и внутреннего распорядка не происходило! — уверенно и твердо ответил дежурный офицер.

— Кто же тогда устроил массовое побоище? На танцевальной площадке и на улицах города? — хмуро спросил капитан милиции. — Двадцать два человека, пострадавших от побоев, обратились в пункт медицинской помощи, четверых увезли в больницу! Кто-то же их бил?

«Ни фига себе намолотили! — подумал Александр Беляк, стоя в строю. — Хорошо еще, что в запарке никого не забили до смерти».

— Нам не известно, кто и кого бил в городе! — ответил дежурный офицер и уверенно повторил. — За время моего дежурства никаких нарушений дисциплины и внутреннего распорядка не происходило!

— Проверим, — сказал представитель городской власти.

Начали опрашивать курсантов. Большинство из них молчало и удивленно пожимало плечами. Другие отвечали односложно:

— Ничего не знаю.

— На танцы не ходил.

— Не там ищите…

Дотошный капитан милиции, в сопровождении дежурного офицера, пошел вдоль строя. Он, как ищейка, тщательно всматривался в лица. Обнаружив синяк или распухшую губу, тут же выводил курсанта из общего построения. Вывели и Виктора Кудрявого. У него синел фонарь под левым глазом.

— Дрался? — спрашивал капитан милиции.

— Ну, подрался…

— На дискотеке?

— Не! Здесь, в казарме…

— С кем конкретно учинили драку?

— А я товарища не выдаю! Меня наказывайте, а его за что? — ответил Кудрявый. — Мы с ним уже помирились.

Вывели из строя еще пятерых курсантов, лица которых были в синяках и наглядно свидетельствовали о том, что они дрались. Попал в эту пятерку и Сергей Сыч, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор. Лично он принимал участие в массовой потасовке лишь косвенно, поскольку до того был изрядно помят. Сыч стоял перед строем, виновато опустив голову, и грустно вздыхал.

Капитан милиции, закончив осмотр лиц курсантов, вернулся к началу общего строя.

— А теперь проверим бляхи на ремнях!

Он знал по показаниям очевидцев и пострадавших о том, что курсанты орудовали солдатскими ремнями с медными бляхами.

Последовала команда:

— Снять ремни и держать в руках!

Смятая и сильно исцарапанная бляха могла стать вещественным доказательством того, что ее обладатель принимал участие в потасовке.

Двоих курсантов, у которых бляхи имели вмятины, вывели из строя. Но остальные не дремали. Из тумбочек спешно доставались запасные ремни. Пока капитан милиции и офицеры тщательно разглядывали каждую бляху, курсанты за спинами из рук в руки успевали передать уже осмотренные ремни тем, у кого их еще не проверили.

Отцы-командиры, надо отдать им должное, не проявляли особой прыти в поиске зачинщиков и участников массового побоища на городской дискотеке. Местные часто избивали одиночных курсантов. А предпринять ответные меры руководство училища не могло. На заявления в милицию ее начальник отвечал со скрытой издевкой: «Какие же они вояки, ваши курсанты, если за себя постоять не могут? А им еще Родину доверяют защищать». Похоже, сегодняшний вечер надолго запомнится местным блатнякам…

3

Утром, после завтрака, Александр Беляк вместе с Виталием Ляшко вышли из столовой. День выдался солнечный и по-летнему теплый. Настроение у обоих было приподнятое. Даже праздничное. Они чувствовали себя героями.

Да и не они одни. Каждый курсант четвертой и третьей эскадрильи, принимавший участие в марш-броске и массовой потасовке на дискотеке, чувствовал себя так же. В училище только и разговору было о вчерашних событиях.

Но не только победный исход в стычке с местными парнями доставлял курсантам радость и чувство удовлетворения. Каждый из них прошел проверку, выдержал экзамен, как говорят «на вшивость». Откликнулся на инициативу, честно и самоотверженно бился и, главное, стойко держался на поверке, не дрогнул, не выдал друзей, выстоял. Впервые за месяцы учебы и совместной жизни, каждый курсант почувствовал себя членом единого спаянного коллектива. Познал плечо друга, которому можно доверять и на которого можно опереться, ощутил крепкую и неразрывную связь с тем, что прочно объединяет людей в трудные и опасные минуты жизни, что называется «солдатская дружба» и «воинское братство».