Дан приказ...

- Товарищ генерал! Об этом будет немедленно доложено командованию восьмой воздушной армии и представителю Ставки Верховного Главнокомандования.

Получив несколько советов, Павленко направился в небольшой блиндаж оперативного дежурного офицера подробнее разузнать о действиях авиации в полосе 8-й армии за последние дни.

Возвращаясь в штаб, капитан вспоминал о виденном и слышанном в тот день. «Ну как же можно продвигаться вперед, - думалось ему, - в таких тяжелых условиях без мощной поддержки с воздуха? Да и самолетам, выполняющим боевые задачи в интересах войск восемнадцатой армии и Чехословацкого корпуса, нелегко отыскивать и точно поражать хорошо укрытые в горах и лесах огневые точки и живую силу врага».

По прибытии капитан Павленко немедленно доложил маршалу авиации Ворожейкину о результатах поездки в 18-ю армию, об авиационной поддержке войск этой армии и Чехословацкого корпуса.

Григорий Алексеевич сразу же встретился с командующим 8-й воздушной армией генерал-лейтенантом авиации В. Н. Ждановым и заместителем командующего по политчасти генерал-майором авиации А. Г. Рытовым, отдал им соответствующие указания для лучшей организации авиационной поддержки войск 18-й армии и 1-го Чехословацкого корпуса.

Г. А. Ворожейкин обсудил с командованием 8-й воздушной армии вопросы, связанные с боевыми действиями авиации в полосах наступления других общевойсковых армий в предстоящей Моравско-Остравской [228] наступательной операции. Особое внимание представитель Ставки обратил на материально-техническое обеспечение авиационных соединений, а также на укомплектование частей летным составом. Уточнили конкретные задачи авиации в новой операции. Командующий 8-й воздушной армией доложил свой предварительный план. В нем предусматривалось проведение авиационного наступления во всем объеме: предварительная авиационная подготовка наступления, поддержка атаки и авиационное сопровождение в глубине.

- Разведка уже вскрыла много важных вражеских объектов и целей, - сказал Жданов, - которые необходимо разрушать и подавлять нашим бомбардировщикам перед наступлением во время предварительной авиационной подготовки.

- Где находятся эти объекты? Давайте посмотрим на крупномасштабной карте, - предложил маршал авиации.

Генерал Жданов показал объекты ударов бомбардировщиков. Это прежде всего резервы противника северо-западнее и юго-западнее Остравы; опорные пункты в полосе предстоящего прорыва и командные пункты. Бее они укрыты в прочных инженерных сооружениях или каменных жилых зданиях. Особенно много железобетонных и каменных двухэтажных, многоамбразурных дотов в пятнадцати - тридцати километрах северо-западнее и западнее города Остравы, как раз там, где намечался прорыв. Для разрушения этих огневых сооружений, по словам командующего, потребуется минимум трое суток, огромные силы и большое количество бомб.

- Все это так, - заметил Ворожейкин, - доты в полосе прорыва будем разрушать. Ну а как быть с резервами? Посмотрите на карту. Тактические резервы гитлеровских войск расположены в непосредственной близости от рабочих поселков, примыкающих к заводам, а в некоторых местах прямо на территории крупнейших промышленных предприятий. Здесь они, по всей вероятности, останутся до начала нашего наступления. Бомбардировать тут противника - значит разрушать и промышленные объекты Моравско-Остравского индустриального центра. Этого делать мы не должны. [229]

- Политорганы фронта и армии уже сделали немало, - сказал генерал Рытов, - во всех авиационных частях политработники, партийные и комсомольские организации разъяснили личному составу смысл освободительной миссии наших войск и то, как действовать на территории Чехословакии. Авиаторы прекрасно понимают свою задачу и сделают все, чтобы оградить жителей страны от ужасов войны и спасти от разрушения невоенные объекты.

- Командующий фронтом выбрал очень узкую полосу прорыва северо-западнее Остравы, - заметил генерал Жданов. - Там нет ни заводов, ни шахт, ни населенных пунктов, там одни лишь оборонительные сооружения. Значит, угрозы мирным объектам со стороны авиации при подготовке к прорыву не будет. Вот только не ясно, как быть с резервами?

- Резервами займется штурмовая авиация, - ответил представитель Ставки.

Утром 8 апреля в штабе 8-й воздушной армии уточнили задачи родом авиации на операцию. Бомбардировщикам предстояло наносить удары по особо прочным огневым сооружениям в полосе прорыва и по другим целям, удаленным от промышленных сооружений. Запрещалось заходить с бомбовым грузом в районы шахт бомбардировать цели вблизи заводов.

Штурмовая авиация нацеливалась на поддержку пехоты и танков на поле боя в ходе атаки и наступления в глубине. Кроме того, ей надлежало поражать резервы противника при выдвижении их к району прорыва и во время контратак. Штурмовикам рекомендовалось широко применять противотанковые бомбы для поражения различной бронированной техники в наступлении войск фронта. Эти, бомбы не имели фугасного и осколочного свойства и, следовательно, не причиняли вреда находящимся поблизости промышленным сооружениям и другим мирным объектам.

Важная и ответственная задача возлагалась на истребительную авиацию фронта. Советское командование знало, что на этом направлении враг имел свыше двухсот пятидесяти самолетов, в основном бомбардировщиков. В их задачу входило разрушение промышленных центров Чехословакии после оставления их фашистскими войсками. Поэтому истребительным авиационным соединениям надлежало не только сопровождать свои [230] бомбардировщики и штурмовики, прикрывать войска, аэродромы, коммуникации, но надежно прикрывать от ударов фашистских бомбардировщиков шахты и заводы Моравско-Остравского индустриального района.

- Ни один фашистский самолет, - требовал маршал авиации, - не должен проникнуть в район чехословацкой кочегарки. Ни одна вражеская бомба не должна ранить индустриальное сердце этой страны.

Словом, подготовка к Моравско-Остравской наступательной операции шла полным ходом. Тщательно продумывалась каждая деталь.

Поздним вечером, вернувшись в свою штаб-квартиру, маршал авиации начал составлять очередное донесение в Ставку. Капитан Павленко писал под его диктовку. Работа над этим документом уже подходила к концу, как зазвонил телефон ВЧ связи. На проводе был Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. По отдельным фразам можно было догадаться, что речь шла о необходимости разведать фашистские подземные заводы близ Вены. Закончив разговор, Г. А. Ворожейкин продиктовал последние слова донесения, подписал документ и, прежде чем его отправить на узел связи, сказал порученцу:

- Вот и настал наш черед заняться поиском подземных заводов в районе австрийской столицы. Наши части и соединения подошли уже к ней вплотную. Так что действуйте, но будьте осторожны.

- Есть, быть осторожным!

- Произведите тщательную разведку подземных авиационных и других заводов в районе города и проверьте сведения о наличии стартовых площадок ФАУ в Австрийских Альпах. О выполнении задания поставьте в известность командующего фронтом маршала Толбухина.

Самолет представителя Ставки 10 апреля 1945 года доставил Павленко на аэродром Винер-Нойштадт, в шестидесяти километрах к югу от Вены. Отсюда он направился в штаб 3-го Украинского фронта. Попасть на прием к командующему оказалось не так-то просто. Он был занят срочными делами. Наконец адъютант пригласил капитана в кабинет Ф. И. Толбухина.

- Зачем пожаловали? - спросил маршал.

Павленко кратко изложил цель прибытия и задачи, полученные от представителя Ставки. [231]

- Батенька мой, - не без удивления сказал командующий, - эти объекты обязательно осмотрят и обследуют мои люди, и сведения о них у вас будут, а вы тащились в такую даль. - Немного помолчав, Толбухин продолжал: - Ну если уж вы получили такую задачу, то и выполняйте ее на здоровье. Я вам в этом окажу содействие{27}. Обо всем увиденном потом доложите мне.

- Есть! - ответил Павленко.

В кабинет вызвали порученца командующего. Толбухин дал указание помочь капитану выполнить задание.