ВДВ. С неба — в бой

В один из декабрьских дней Татур проводил занятие с разведчиками ферганского полка по китайскому языку, рассказывает, как пользоваться русско-китайским разговорником, учит правильному произношению. Юра занятия всегда проводил интересно и поучительно. Тем более многие слова по-русски произносились как матерные, и это разведчиков забавляло, схватывали на лету. После занятия, идя в штаб по территории городка, он случайно подслушал разговор двух замкомдивов и поспешил со мной поделиться. В кабинете посмотрел на связистов, подошел ко мне и тихонько говорит: «Михаил Федорович, я сейчас такое услышал в полку, что боюсь и говорить. Прошел слух, что нашу дивизию расформируют». — «Да ты что, Юра, не верь слухам. Ведь из-за бугра все чаще приходят тревожные вести, которые подтверждают разведывательные сводки из штаба округа. Поэтому расформирование нашей дивизии, которая учится вести боевые действия в горах, не произойдет», — ответил я уверенно. Поговорили и тему закрыли. Через несколько дней подобное услышали от офицеров воздушно-десантной службы. «Что за чертовщина, — подумал я, — а ведь получается, как в разведке. Добытая информация одним источником как бы подтверждается источником». Однако подготовка к новому, 1978 году не оставляла времени на раздумья. После праздника по гарнизону поползли слухи, но совсем другого толка. В Афганистане идет самая настоящая война, для нас это не было новостью, но что десантников могут перебросить за бугор, явилось тревожным сигналом. Конечно, эти слухи были в какой-то степени обоснованными. Командиру дивизии из вышестоящих штабов некоторая информация доводилась, а возможно, и какие-нибудь указания. Все переговоры велись через узлы связи, а там работали люди, которые нет-нет да и сболтнут что-то друг другу. В первой половине марта офицеров управления поздно вечером собрали в штабе. Комдив к себе в кабинет вызвал начальника штаба, оперативного отделения и меня и пересказал нам свою беседу с генерал-лейтенантом Павленко. «Скрынников, тебе необходимо подготовить карту по Афганистану, но чтобы скрыть конкретное направление, подготовь заодно карты по Ирану и Пакистану». Мыслилось это так: вначале ввести в заблуждение своих, а уж потом чужих. Остальным поставил задачу: подготовить расчеты по переброске дивизии по воздуху и по железной дороге. «Петряков, доведите до всех начальников, пусть готовят расчеты по своим службам».

Вот с этого вечера все и понеслось. Сверху дают команду дивизию привести в полную боевую готовность, но боеприпасы на руки личному составу не выдавать. Выполнили команду, сидим, чего-то ждем. Проходит месяц, готовность для дивизии несколько снизили. Все расставляем по своим местам, но занятия по боевой подготовке подразделения проводят недалеко от расположения своих частей. Командиру дивизии задаю вопрос: «Как быть с разведвыходом?» — «Чирчик и Ош пусть у себя разведвыход проводят на учебных центрах. Дивизионных и ферганских разведчиков собирай на учебном центре, занимайся с ними боевой подготовкой, на пару суток сделай выход в предгорье и назад в казармы». Провели усеченный весенний разведвыход и вернулись в свои казармы. Однажды утром ко мне в кабинет зашел Петряков и говорит: «Вызывай ротного и вместе с ним заходи ко мне в кабинет». Позвонил в роту, а дежурный ответил: «Товарищ майор, капитан Никифоров ушел к вам». Приветствуем друг друга, Никифоров доложил, чем занимается рота, и показал мне список младших командиров, которым нужно присвоить очередные звания. Я сказал, что с моей стороны к этим парням претензий нет. Зашли с Никифоровым к начштабу, а там все командиры полков. Петряков звонит комдиву, докладывает, что все в сборе, и обращается к собравшимся: «Идемте к комдиву». Командир дивизии со всеми поздоровался, пригласил сесть. Мы смотрим на него, он, улыбаясь, говорит: «Нам предстоит совершить вояж за границу, в Афганистан. Завтра утром вылетаем в Чирчик как будто бы для работы в полку. С собой иметь гражданку, переоденемся в полку. Более подробную задачу поставит генерал Костылев, он уже в Чирчике. О нашей поездке попрошу не рассказывать не только родным, но даже друзьям». Дома сказал, что уезжаю в командировку, но для проведения одного мероприятия в Ташкенте рекомендовано иметь гражданский костюм. Утром следующего дня мы вылетели в командировку как бы для работы в полку. В Чирчике нас уже дожидался генерал Костылев, который подробно объяснил цель нашего вылета за бугор: изучение маршрутов движения к важным государственным объектам Кабула как днем, так и в ночное время. Рано утром мы переоделись в гражданское и выехали на аэродром Чирчик, оттуда на самолете «Ан-26» на авиабазу Баграм. Через два часа лету приземлились на авиабазе.

Любопытные афганские солдаты облепили наш самолет, пытались залезть на стремянки и заглянуть через иллюминаторы в салон. Были они неопрятны и небриты. Это вызывало у нас смех, генералу пришлось нас даже немного пристыдить. Мы группой вышли из самолета. Нас встречали советники и афганский генерал, командир авиабазы. Тепло нас приветствовали на земле Афганистана. Командир авиабазы после небольшой беседы, между прочим, на русском языке, пригласил нас всех в летную столовую. После завтрака за нами из посольства прислали два микроавтобуса, и мы уехали в Кабул. По дороге мы с большим интересом рассматривали кишлаки, людей и природу, мы же с Никифоровым не забыли рассмотреть и аэродром. Володя сделал кое-какие зарисовки в записной книжке. Через час езды мы были уже на узле связи нашего главного военного советника, генерал-лейтенанта Горелова, кстати, он раньше служил в Воздушно-десантных войсках. После небольшого инструктажа нас распределили по группам, и мы выехали в город на разведку указанных маршрутов и объектов. Все запоминали и делали необходимые пометки, но только через шторки на окнах. Одним словом, соблюдали конспирацию. К вечеру вернулись на узел связи, немного отдохнули, поужинали и снова на маршрут. Колесили по ночному Кабулу до полуночи. Я обратил внимание, что все посольские водители имели при себе наши укороченные автоматы. Утром после завтрака нас, ферганцев, пригласил к себе подполковник Алексеев, офицер из группы Костылева, выдал нам немного командировочных местных денег, которых хватило, чтобы купить сувениры: складной зонтик, ладанку и крестик на цепочке. Все эти сувениры нам помог приобрести водитель, который отвез нас на ближайший рынок. Чего мы только там не увидели: магнитофоны, шубы, дубленки и всякую всячину. Такого у нас в магазинах не было в помине. Перед отлетом домой опять небольшой инструктаж и отъезд в Баграм. Дальше самолетом обратно через высокие горы до Чирчика. Нашего самолета «Ан-2» по погодным условиям мы не дождались и домой добирались как партизаны, кружными путями. Я и Никифоров гражданским самолетом из Ташкента долетели до Намангана, а далее автобусом до родной Ферганы. Жена осталась довольна сувенирами, тем более таких в Фергане днем с огнем не сыскать. Вопрос все же был задан: «А где ты их купил?» В Ташкенте, соврал ей. Утром, как обычно, на службу. К этому времени у меня старшим помощником был Чередник, но он долго не задержался на этой должности и убыл на два года в Африку, а на эту должность я пригласил начальника разведки ошского полка капитана Михайлова. Через пару дней опять команда дивизию привести в полную боевую готовность, офицеров и прапорщиков на казарменное положение, но боеприпасы на руки опять-таки не выдавать. Снова нормальной боевой подготовки в войсках нет, вечером офицеры и прапорщики слоняются по казарме без дела. Этот бардак продолжался около месяца. Потом последовала команда расставить все по своим местам. Войска стали заниматься плановой боевой подготовкой. Каждодневное толкование о состоянии дивизии наложило определенный отпечаток на рабочее состояние офицеров. Каждое утро кто в шутку, а кто в сердцах спрашивал друг у друга: «А как сегодня наша дивизия?»

Вот и тогда, зайдя к своим в кабинет, услышал, как связисты вели беседу на наболевшую тему. В это время зазвонил телефон, Чередник поднял трубку и через несколько секунд передает ее мне. «Здравия желаю, — слышу в трубке голос Алиева. — У нас ЧП, — говорит ротный». — «Что случилось?» — «Начальник разведки вчера на прыжках сломал ногу и сейчас находится в госпитале». И это как раз перед полевым выходом, подумал я. Дела у Анатолия были серьезные. Открытый перелом, позднее переболел желтухой, получил негодность к службе в ВДВ и убыл в город Грязовец в мотострелковый полк. В первой половине мая из Москвы в дивизию поступила команда: готовить один батальон ошского полка для отправки в Афганистан. Вывезли батальон на учебный центр в Фергану, командиром батальона был подполковник Ломакин, а заместителем комбата капитан Манюта. Предварительно батальон пошерстили, некоторых командиров рот, взводов поменяли. В ожидании команды на вылет подразделения занимались боевой подготовкой. В начале июня батальон по воздуху перебросили за границу на авиабазу Баграм под видом авиационных специалистов по ремонту и реконструкции аэродрома. Офицеры, которые прилетали из Афгана по делам службы в Фергану, рассказывали, что отношение афганцев к советским людям хорошее. Иногда офицеры и прапорщики выезжали на рыбалку без всякого риска для жизни. Местное население с большим удовольствием общалось с нашим людом, им было интересно узнать, как живут советские люди в Узбекистане и Таджикистане. Тем более среди местного населения было много узбеков и таджиков. Возможно, некоторые из них имели родственников в этих республиках. На рынок за продуктами выезжали свободно, но на всякий случай вооруженную охрану брали с собой, все же в стране шла война и можно было нарваться на какую-нибудь залетную, вооруженную банду, а «Калашников» — аргумент надежный. Вот такое, по рассказам очевидцев, было отношение афганского населения к советским людям, находящимся в их стране до ввода войск.