Желтый саквояж

Время от времени они порознь выходили в город, пытаясь нащупать возможно уцелевшие связи. Но в целом такие походы оказывались безрезультатными и приводили к жарким спорам, частенько заканчивавшимся взаимными упрёками.

Вот и сегодня, покончив с не слишком обильным обедом, Сергей принялся мыть посуду и, громыхая тарелками, обратился к Игнату:

– Ну и как, лейтенант, долго мы ещё будем сидеть сложа руки?

– А что ты предлагаешь? – Соколов посмотрел на Сергея.

– Как что, действовать! – загорячился Сергей.

– Действовать… – лейтенант скептически скривился и начал перечислять: – Рации у нас нет, радиста тоже. Разведданные передавать некому, связи нет… Не, Серёга, ждать надо, нас же целая группа подойти должна…

– Чего ждать? Больше никто не придёт. Наши вон как далеко отступили. – Сергей бросил возиться с посудой и, присев к столу, в упор посмотрел на товарища. – Об этом что скажешь?

– Я ж пришёл, – спокойно возразил лейтенант.

– Ладно, ты пришёл, – согласился Сергей. – Пусть другие тоже придут. Только они ж нас спросят, а что мы сделали?

– Что сделали? – лейтенант помолчал и, словно пытаясь оправдаться, грустно заметил: – А что мы можем сделать?

– Начать мстить! – Сергей сорвался с места и заходил по комнате. – Они наших, кто остался, всех расстреляли, ну и мы должны…

– Мстить, говоришь? – лейтенант поджал губы. – Значит, и оружие у тебя где-то припрятано?

– Само собой. – Сергей перестал ходить по комнате.

– Какое? – уточнил лейтенант.

– Автомат ППД, – с гордостью заявил Сергей.

– Что? – лейтенант презрительно скривился и фыркнул: – Какой дурак тебе его всучил?

– Почему дурак? – удивился Сергей. – Хорошее оружие.

– Хорошее-то оно хорошее, вот только прятать его трудно. Носить по городу тоже не того. Диск из-под любой одежды торчать будет, а стрелять начнёшь, так на такую пальбу полгарнизона сбежится.

Поняв, что в словах лейтенанта есть резон, Сергей снова сел и не особо уверенно добавил:

– Так у меня ещё и наган есть…

– Наган… наган… – Лейтенант постучал пальцами по столу. – И у меня ТТ. Уже кое-что, пожалуй, можно попробовать…

– Ну, конечно! – так и загорелся Сергей. – Подстрелим парочку важных немцев, другие испугаются!

– А что, пожалуй… – лейтенант задумался. – Вот только рекогносцировку произвести надо. Посмотреть толком, как и что…

– Так проведём, – готовый действовать немедленно Сергей сорвался со стула. – Когда?

– А чего тянуть?.. Давай сегодня, – и лейтенант, достав из-за пояса ТТ, начал прямо на столе разбирать пистолет.

В город они пошли ближе к вечеру. Народу на улицах было немного, и, к большому разочарованию Сергея, немцы, которые им встречались, как назло, были совсем не в больших чинах. Стрелять же в первого попавшегося Сергей не собирался.

Так они прогулялись из конца в конец по главной улице, называвшейся теперь «Гитлерштрассе», и направились в сторону театра, где, как надеялся лейтенант, им может повезти больше. К тому же было известно, что прилегающий к нему район облюбован оккупантами.

До объявленного немцами комендантского часа оставалось ещё минут сорок, когда лейтенант с Сергеем подошли к одноэтажному зданию «КИП». Ресторан бывшего польского клуба интеллигенции працевничей [190] работал вовсю, и через открытое по летнему времени угловое окно доносилась громкая музыка.

– Слушай, лейтенант, давай я сейчас прямо в окно шмальну, – нервно предложил Сергей, быстро осматриваясь по сторонам.

– Что, так сразу? – заволновался Соколов и попытался урезонить товарища: – Без подготовки не стоит…

– Да какая к чертям подготовка? Пальну – и ходу. Прикрой…

Сергей решительно шагнул вперёд, а на секунду заколебавшийся лейтенант дёрнулся было его остановить, но потом, пробормотав:

– Ладно… – в свою очередь, начал осматриваться.

Тем временем Сергей быстро подошёл к стене здания и заглянул в окно. Зал ресторана был полон. Электрический свет притушен, на столах горели свечи, оркестр играл «Милонгу», и то тут, то там раздавались взрывы хохота, порой заглушавшие мелодию.

С минуту Сергей приглядывался к посетителям, выбирая цель, но потом, враз отбросив все колебания, вскинул наган и, громко крикнув:

– Слава Украине! – нажал спуск.

В зале сразу началось нечто невообразимое. Попали ли в кого пули, было неясно, но бутылки полетели на пол, свечи стали гаснуть, а перепуганные люди полезли под столы или особенно те, кто с пьяну не успел сообразить, что происходит, завертелись на месте.

После очередного выстрела произошла осечка, и Сергей, сунув револьвер под рубаху, со всех ног кинулся прочь от ресторана. Лейтенант метнулся следом и догнал стрелка только через два квартала. Схватив Сергея за рукав, лейтенант сердито прошипел ему на ухо:

– Не беги, дурак…

Сергей, у которого от напряжения чуть не случился нервный срыв, малость успокоился и заставил себя идти шагом. Однако они оба все равно шли слишком быстро, привлекая внимание, и лейтенант, заметив состояние товарища, снова слегка придержал его, а потом спросил:

– С чего это ты «Слава Украине» вдруг заорал?

– А нехай немцы на своих попыхачей [191] думают, – и Сергей, нервно хохотнув, нырнул в тёмный проулок.

Лейтенант, на всякий случай удостоверившись, не идёт ли кто следом, поспешил за ним…

Друже Стрилець был вне себя от ярости и бегал по комнате из угла а угол, то и дело налетая на всё время попадавшийся ему по дороге стул. Напротив, друже Змий и друже Смерека молча сидели за столом, мрачно уставившись друг на друга.

Вообще-то сейчас всем троим провидныкам было о чём подумать. Неожиданная стрельба по завсегдатаям ресторана всполошила немцев и сильно аукнулась националистам. А кто мог стрелять, сидевшим в комнате было предельно ясно.

Раскол между ОУН-М и ОУН-Б после ликвидации немцами правительства Ярослава Стецька [192] обострился настолько, что совсем недавно походная группа [193] мельниковцев, посланная на восток, была обстреляна бандеровцами, а её руководитель, полковник Сциборский, убит.

Стрилець наконец-то перестал бегать вокруг стола и, остановившись, по-деловому спросил:

– Друже Змий, мне сказали, ты был тогда в ресторане, расскажи толком, что там произошло?

– Да, был, – словно очнувшись, провиднык резко поднял голову. – Поначалу всё шло, как обычно. Народ был, наши и немцев тоже человек двадцать. Ещё в углу какая-то компания шумела здорово.

– Это несущественно, – перебил его Стрилець. – Как было?

– Как? – Змий на секунду задумался. – Да просто. Сначала за окном крикнули: «Слава Украине!», – а потом сразу стрелять начали.

– Стрелял один или несколько? – уточнил Стрилець.

– Сколько их было, не видел, но стрелял один, – ответил Змий.

– Так, так, так… – Стрилець было опять забегал по комнате, но снова остановился. – А выкрик был именно такой?

– Такой, – уверенно подтвердил Змий. – Сам слышал.

– А ты что скажешь? – Змий повернулся к Смереке.

– Что тут сказать… – Смерека пожал плечами.

Он только что вернулся из полицейской управы, где торчал с самого утра, и был в курсе расследования.

– Как что сказать? – удивился Стрилець. – В кого стреляли-то?

– Да там и сами понять не могут. Раненых пятеро, двоих зацепило только, а один тяжёлый.

– Немец? – Стрилець так и вскинулся.

– Нет, – Смерека отрицательно покачал головой и уточнил: – Среди раненых немцев только двое.

– Так, так, так… – опять забормотал Стрилець и сделал вывод: – Выходит, стреляли не в кого-то одного…

– Похоже, – согласился Змий

– Значит, это не атентат [194], а вроде как демонстрация…