Живые и мертвые

тальон Рябченко первые сутки шел в острие прорыва, но сегодня с утра на перекрестке дорог уперся в небольшую деревеньку Мачеха, которую немцы не хотели отдавать ни в какую, и, прежде чем взять оставшиеся от нее головешки, за пять часов боя потерял сорок человек убитыми и ранеными.

Теперь Рябченко с одной ротой спешил догнать ушедшие вперед батальоны, а Малинин подтягивал остальные роты, растянувшиеся на переметенной снегом дороге. Еще одна деревня впереди, как говорили, тоже была взята и тоже перед тем сожжена; дым ее пожарища напоминал, что надо спешить.

- Кругом дым, - сказал Синцов, равняясь с Карауловым, сзади которого он шел по дороге.

Ноги вязли в снегу, ветер дул прямо в лицо, и нужно было большое усилие, чтобы прибавить шагу и нагнать Караулова.

- Чего? - не расслышав, спросил Караулов.

- Дым, говорю, кругом.

Караулов кивнул и рукавицей стер снег, налипший на брови и усы.

- Вот я все иду и считаю, - сказал он, не поворачивая головы, - то с утра пять дымов было, а теперь - восемь. Все больше жгут. Восемь! И еще считай эту, что мы взяли, как ее...

- Мачеха, - сказал Синцов.

- Именно что мачеха! Считай, девять! Была Мачеха - и нет Мачехи. А жили ведь люди... Не знаю, чего фашисты думают: чтобы нам голову некуда было приклонить? Так мы на снегу переспим, а все равно до них дойдем! И раз они такие паразиты, я бы по армии приказ дал: пока они кругом жгут, их кругом в плен не брать. Сжег избу - пулю в лоб! Как думаешь?

Синцов думал так же, как и Караулов, да и сам Караулов в сожженной дотла Мачехе именно так и распорядился с захваченными поджигателями. Но, как человек, привычный к порядку, он хотел, чтобы и уже сделанное им прежде и то, что он собирался сделать впредь, делалось не просто по его гневу, а во исполнение приказа.

- Офицера там, у конюшни, - кто снял? - спросил Караулов.

- Комаров.

- То-то я видел, ты со своим отделением ушел, а потом ничего не слыхать, только ихние автоматы. Думаю: неужели положили вас? А потом граната - и они уж не стреляют!

- Это Комаров гранату кинул, - повторил Синцов.

- Да, - сказал Караулов. - А то я подумал - побили все ваше отделение.

Сейчас в отделении Синцова было всего двое: он и Комаров, но для Караулова отделение оставалось отделением, сколько бы в нем ни было на сегодняшний день...

- А вон еще один мертвяк, - сказал Караулов и остановился над лежавшим у дороги, наполовину занесенным метелью трупом немца.

Немец лежал навзничь, обняв руками голову, одну ногу подвернув под себя, а другую выкинув прямо на дорогу.

Караулов пнул эту ногу носком валенка, она чуть подалась, но снова заняла прежнее место.

- А зимой мертвяки другие, как летом, - сказал Караулов. - Иной прямо тебе как кукла и на человека не похож!

Теперь Караулов снова шел первым, а Синцов - за ним, видя впереди широкую спину Караулова и слыша, как сзади, тяжело дыша, идет Комаров. Накануне наступления Комаров занемог: болела грудь и перехватывал кашель, наверное,