Живые и мертвые

ставил в пример, следовало полагать, что ставить им в пример пока некого: наибольший успех и вчера и сегодня приходился на их долю.

Услышав все эти известия, Серпилин, так и не сбросив полушубка, наскоро сел пить чай.

- Вон как! - раздался с порога резкий, насмешливый голос. - Еще у немцев пол-России отбирать надо, а командир дивизии одну точку на карте занял и сидит чаевничает!

В дверях стоял командующий; несмотря на сильный мороз, он был одет строго по форме: в сапоги, шинель и папаху; лицо было багровое от мороза и, как показалось Серпилину, злое.

- Доложите обстановку! - сказал командующий и, скинув на ходу шинель и папаху на руки адъютанту, шагнул к столу.

Серпилин, нагнувшись рядом с ним над картой, доложил обстановку и карандашом уточнил продвижение двух своих левофланговых полков. Педантичный Ртищев впредь до получения письменных донесений от командиров полков отметил последнее продвижение только пунктиром.

- Что, сюда, куда вы показываете, продвинулись? - недоверчиво спросил командующий, видя, как Серпилин поверх пунктира наносит на карту жирные красные линии. Ему показалось, что командир дивизии спешит в его присутствии выдать желаемое за действительное. - Продвинулись или предполагаете, что продвинулись?

- Продвинулись, - сказал Серпилин.

- Что-то не верится.

- А я привык верить своим глазам! - твердо сказал Серпилин, понимая всю важность этой минуты для их дальнейших отношений. - Предполагаю, - добавил он, - что сейчас продвинулись уже сюда и сюда... - Он нанес две пунктирные черты. - А здесь, - он упер карандаш в свои жирные красные линии, - был сам. - Он взглянул на часы и уточнил до минуты, когда именно был в том и в другом месте.

Командующий часто говорил с подчиненными в той холодной, резкой манере, в какой начал разговор с Серпилиным. Он умел задевать людей, когда был недоволен ими, и не признавал за ними права на обиду, если, задетые формой, они были виноваты по существу. Но в его крутом характере была спасительная грань, отделявшая властность от самодурства. Отпор по существу дела он признавал и именно с таким отпором столкнулся сейчас.

- Так, - сказал он, не меняя, впрочем, своего резкого тона. - Здесь обстановка ясна. А как справа, у Баглюка?

- К Баглюку сейчас выеду. - Серпилин обратился к Ртищеву: - Доложите, как продвигается Баглюк.

- А чаем напоите? - выслушав Ртищева, спросил командующий и сел. - Чтоб вам не стыдно было одним чаевничать.

И, показывая, что шутит, самую чуточку улыбнулся.

- Разрешите спросить, товарищ командующий, как дела в других дивизиях? - спросил Серпилин, когда командующий отпил первый глоток чаю.

Командующий исподлобья взглянул. Если б у Серпилина дела шли плохо, он ответил бы по-другому. Но у Серпилина дела шли хорошо, и командующий ответил по-товарищески:

- Так себе, Федор Федорович. Дела оставляют желать лучшего. Умение командиров отстает от боевого духа войск. Не привыкли, не привыкли наступать! - сердито повторил он. - Некоторых