Дважды – не умирать

Они ушли с танцплощадки вдвоем. Долго гуляли по темным вечерним улицам. Говорили о чем-то… Наташа держала его под руку.

– Скоро в армию? – поинтересовалась она.

– Скоро… Этой осенью, – ответил Сашка, ощущая плечом ее крепкое, налитое тело.

– У тебя есть девушка?

– Н-нет… – неуверенно произнес он, затем, безнадежно добавил. – Была.

Помолчали. Наташа еще теснее прижалась к нему.

– Хочешь, я тебя из армии буду ждать?

Сашка растерянно пожал плечами. Он и вправду не знал, что ответить. Но, чтобы не обидеть ее, сказал:

– А если на флот? Это же долго…

– Ну и пусть! – горячо ответила она. – Я готова ждать сколько потребуется.

Сашка улыбнулся… С одной стороны, конечно, было приятно, что девушка искренне и откровенно добивается его. Но с другой… Ведь душа его по прежнему была с той, которую он все еще любил. И невозможно было взять и поменять все разом.

– Вот мой дом, – вздохнула Наташа. – Мы пришли… Спасибо, что проводил.

Опустив глаза, она стояла рядом, словно чего-то ждала. Сашка обнял ее за плечи и приник губами к ее губам.«Зачем я это делаю? Зачем?..» – мелькнула запоздалая мысль, но он продолжал целовать ее, обнимая все крепче и крепче. А в голове в это время звучал до боли знакомый мотив:

«А я нашел другую,

Хоть не люблю, но целую…

И когда ее обнимаю,

Все равно о тебе вспоминаю»

За новогодним праздничным столом собралась вся рота. Он был составлен из множества маленьких столиков, как из кирпичей и занимал почти все пространство учебного класса. Курсанты сидели плечом к плечу, в вольном порядке, кто как хочет… Справа от Урманова был Гвоздев, слева – Кольцов; напротив расположились Мазаев, Широкорад, Панчук. В углу сверкала разноцветными гирляндами нарядная елка.

На столах было столько всего… Салат оливье, салат из крабовых палочек, колбаса вареная и копченая, мандарины, яблоки, шоколадные конфеты… Вместо шампанского, правда, была только газировка, а вместо бокалов – граненые солдатские стаканы. Запахи от стола шли манящие, но к еде никто не притрагивался. Все ждали командира части.

Наконец дверь распахнулась, и в класс вошел генерал-майор Колесников.

– Рота встать! – скомандовал капитан Курбатов и подался гостю навстречу, но тот жестом остановил его, и начавших было вставать курсантов.

– Сидите, сидите!.. Новый год, все-таки.

Генерал прошел в класс, по-хозяйски встал во главе расположенного в виде буквы «П» праздничного стола. Осмотрелся…

– А где старшина?

– Я здесь, товарищ генерал! – с готовностью откликнулся прапорщик Гладченко.

– Молодец… Стол какой собрал… Объявляю благодарность.

– Служу России!

– И командир роты тоже молодец, – улыбнулся командир части.

– Рад стараться, товарищ генерал! – молодцевато щелкнул каблуками капитан Курбатов.

– Это какой у тебя выпуск будет?

– Десятый, товарищ генерал.

– Юбилейный, значит?

– Так точно!.. Перекусите с нами?

– Нет, спасибо. Я на минуту… А вот газировочки с вами за Новый год выпью.

Он снял с головы белую каракулевую папаху с красным верхом, пригладил посеребренные ранней сединой короткие волосы, распахнул парадную генеральскую шинель, с золотым шитьем на вороте и блестящими желтыми пуговицами. На отглаженных брюках бросались в глаза двойные широкие красные лампасы. Начищенные до зеркального блеска ботинки сияли.

Урманов восхищенно смотрел на генерала. Он казался ему каким-то особенным, человеком из другого мира. Высокий, сильный, по-мужски красивый и властный. Одним видом своим он внушал необъяснимый священный трепет…

Старшина быстро наполнил стакан и поднес его командиру части. Тот приподнял его и, улыбнувшись, спросил:

Ну, а вы чего? Давайте вместе выпьем.

Все за столом зашевелились, задвигались, тут и там послышалось шипение открываемых бутылок с газировкой.

– Я хочу сказать маленький тост, – генерал Колесников обвел взглядом притихшую роту. – Когда-то давно я тоже был таким же курсантом, как вы. И тоже учился в сержантской школе. Да-да, не удивляйтесь… И вот что хочу сказать. Я знаю, вам трудно. Но только пройдя через трудности можно стать настоящим воином и настоящим мужчиной. Для меня эти понятия неразделимы… Вы можете потом, после армии стать кем угодно – рабочими, инженерами, врачами… Может быть кто-то из вас станет даже академиком или министром. Кто знает? У вас еще вся жизнь впереди. Но та армейская закалка, которую вы получите здесь, в школе младших командиров, навсегда останется с вами, и неизменно будет помогать вам в дальнейшем. С наступающим Новым годом! Ура!

– Ура-а-а-а-а! – радостно завопила учебная рота.

Генерал выпил свою газировку, попрощался за руку с капитаном и так же стремительно исчез, как и появился.

Курсанты разом навалились на еду. Они уже отвыкли от гражданской пищи, а тут разом столько всего…Наевшись досыта и напившись газировки, курсанты разбрелись кто куда. Кто-то пошел покурить, кто-то отправился смотреть телевизор, а Урманов с друзьями взяли гитару и до отбоя, по очереди, исполняли под ее аккомпанемент все, что только могли.

Глава 6

– Бах!.. Бах!.. – в морозном воздухе звонко ударили по ушам разрывы сработавших взрывпакетов. И тотчас, вслед за тем донеслось:

– Первая пара пошла!.. Вторая – на исходную!

Под звуки автоматных очередей Урманов и Гвоздев легкой трусцой выдвинулись на исходный рубеж полосы препятствий. Следом за первой парой им предстояло пройти довольно сложный и трудный участок. Причем не просто преодолеть насыщенный всевозможными препятствиями отрезок пути, а сделать это без единой ошибки и за строго ограниченное время.

Урманов скинул с плеча автомат, скрутил со ствола черный штатный компенсатор-пламегаситель, сунул его в карман брюк. Взамен прикрутил почти такой же, но серебристый, предназначенный для стрельбы холостыми. Главным отличием последнего было то, что на месте отверстия, откуда вылетает пуля, у него стояла толстая заглушка, в которой имелось только маленькое отверстие для выпуска пороховых газов… Холостая пуля внешне очень похожа на боевую, но в отличие от нее состоит из легкого белого вещества, похожего на пластмассу. И при выстреле сгорает в стволе; а то, что не сгорело – разбивается об эту заглушку.

Урманову уже не раз приходилось стрелять холостыми. Здесь имелись две стороны – хорошая и плохая… Хорошая – это то, что можно было, как в детстве беспечно поиграть в войну, совсем не заботясь о том, верно ли взят прицел и куда полетят пули. Изначально подразумевалось, что только в цель… Ну, а плохая – это то, что после стрельбы полагается чистить оружие. И вот тут, как правило, приходилось изрядно попотеть. Нагару в стволе было больше, чем после стрельбы боевыми, а сама насадка порой так пригорала к стволу, что откручивать ее приходилось чуть ли не с помощью зубила.

– Приготовиться!

Курсанты присоединили магазины, взяли автоматы наизготовку. Они уже не раз проходили эту полосу препятствий, отрабатывая каждый элемент по отдельности. Но сейчас предстояло сделать все вместе и на время. Поэтому они немного волновались… Сигналом к началу движения, должны были стать разрывы взрывпакетов, имитирующие взрывы гранат. Их бросал у стартовой отметки старший сержант Гуссейнов. А сопровождал курсантов на всем протяжении пути их командир отделения, следя за правильностью выполнения элементов. Ведь сдача этого норматива была включена в перечень выпускных экзаменов. Поэтому ошибок здесь быть не должно.

Первая пара курсантов из первого отделения в сопровождении сержанта Левина уже подходила к финишу. На очереди была вторая пара из второго отделения – Урманов и Гвоздев. Сопровождать их должен сержант Бадмаев. Потом пойдет третья пара из третьего отделения, в сопровождении их командира сержанта Лаврова. Затем – четвертая по счету пара из четвертого отделения, которую будет контролировать, соответственно, их командир младший сержант Тюрин. И так по очереди… Это сделано затем, чтобы сопровождающие сержанты не убегались. Ведь в каждом отделении по двенадцать человек, значит – шесть пар. Если подряд шесть раз пробежать по всему маршруту – дурно станет. Хотя это для курсантов испытание, а для сержантов – легкая пробежка. Они же не выполняют все элементы, а просто смотрят со стороны. Где-то и пешком пройти могут, где-то слегка срезать путь… В отличие от курсантов, которые к финишу приходят как взмыленные лошади.