Богатство

взывал Губницкий, - нельзя ли сделать маленький перерыв в работе и, по русскому обычаю, выпить и закусить чем бог послал!

Но деловитые японцы были настроены на иной лад. Когда в канцелярии все, что только можно, было уже разворочено, один из штатских направился к несгораемому шкафу и непререкаемо указал Губницкому:

- Открыть немедленно.

Губницкий растерянно ответил, что охотно исполнит это желание гостей, но несколько позже, когда отыщется ключ.

- Неправда! - вмешался Кабаяси. - Всего час назад я видел ключ торчащим из замка.

Японцы стали посматривать на мистера Губницкого как на врага своего. Кабаяси бесцеремонно ощупал его карманы, а Губницкий только успевал поворачиваться, говоря с надрывом:

- Не ожидал такого недоверия... не ожидал. Неужели вы думаете, что я его спрятал? Я ведь честный человек, - горячо оправдывался он. - Господа офицеры, пожалуйста, пройдите к столу, а я... ключ найдется! Ах, как это нехорошо...

Один из переводчиков, самый голодный, не устоял перед очарованием обильно выставленных закусок.

Это не русики еда, - сказал он, - это русики едишки...

В громадных мисках пыжилась золотистая кетовая икра, янтарно розовели сочные ломти семги, дымилась аппетитная оленина, а поверх закусок призывно посвечивали горлышки бутылок, как путеводные маяки. Самураи, лязгая саблями, неторопливо обошли весь стол по кругу, внимательно изучая все видимое, но ни к чему даже не притронулись, хотя возбужденно дискутировали о крепости русской водки и добротном качестве "едишек".

- Мы придем позже, - обещали они Губницкому.

Кабаяси уже ковырялся штыком в замочной скважине несгораемого шкафа. Убедившись, что открыть его без ключа невозможно, он позвал с улицы громадную ораву матросов:

- Отнесите его на крейсер, - велел он.

Губницкий не был готов к такому обороту дела:

- Я обязан присутствовать при вскрытии казны.

- Но крейсера уходят в метрополию.

- Согласен сопровождать казну в Японию...

Он не жалел родины - он ценил только деньги! Японские матросы облепили несгораемый шкаф, как муравьи громадную вкусную личинку, которую обязательно следует дотащить до муравейника, где будет устроен пир горой. Поднатужась, они с трудом оторвали шкаф от полу, шкаф грозно качался, и вместе с ним качались муравьи-матросы. Губницкий, ахая и охая, словно старая баба, давал матросам дружеские советы:

- Здесь порог... не заденьте косяк... так-так!

Больше всего он сейчас боялся, как бы японцы не усмотрели саботажа в том, что он не мог предъявить им ключа от сейфа, - тогда полмиллиона иен из самураев не выцарапаешь. А железный шкаф был очень тяжел, и матросы поставили его на землю. Посовещавшись, они решили, что такую махину удобнее всего кантовать с боку на бок. Это было разумное решение, благо тропинка имела наклон в низину гавани - сначала пологая, она потом становилась все круче и круче.

Только сейчас Губницкий вспомнил о бомбе! Но изменить что-либо в бурном развитии событий он был уже не в силах.