Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»

Но в окрестных лесах орудовали красные банды большевистских коммунистов-диверсантов или партизан. И поэтому все командиры передвигались под усиленной охраной. Это нервировало даже самых стойких офицеров Вермахта. Но, увы, таковы были особенности «тотальной войны» на Восточном фронте…

Гейнц Гудериан поморщился — verfluchtische Schlamm! — Проклятая грязь! Грязь была везде, и спасения от нее не было.

В журнале боевых действий штаба группы армий «Центр» от 19 октября было записано:

«В ночь с 18 на 19 октября на всем участке фронта группы армий прошли дожди. Состояние дорог настолько ухудшилось, что наступил тяжелый кризис в снабжении войск продовольствием, боеприпасами и особенно горючим. Состояние дорог, условия погоды и местности в значительной мере задержали ход боевых операций. Главную заботу всех соединений составляет подвоз материально-технических средств и продовольствия».

Как не похоже все это было на солнечный Лазурный берег Франции!

Навстречу кавалькаде генерал-полковника двигались колонны танков, полугусеничных тягачей, бронемашин, повозок. Месили грязь со снегом походные колонны немецкой пехоты. Они все еще держались, все еще сохраняли оптимизм, ведь впереди — Москва!

Но солдаты были измотаны, а техника уже имела следы сильной изношенности. Сидевший на кожаном диване в бронированном комфорте «Хорьха» Гейнц Гудериан с тоской смотрел на походные колонны. Переброска войск проходила медленно, пехота сковывала маневрирование. Части постепенно переходили к обороне.

Тактика блицкрига явно выдыхалась, но еще был шанс…

* * *

После недолгого петляния по разбитым проселкам бронированный «Хорьх» остановился у полосатого шлагбаума. Часовой взял под козырек и вытянулся по стойке «смирно». Шлагбаум медленно поднялся. Кавалькада генерал-полковника проехала на территорию полевого лагеря.

Над блиндажами вился уютный дымок, рядом курилась полевая кухня, распространяя заманчивый запах свежего горохового супа. На плацу новобранцы из недавнего пополнения под командованием гауптфельдфебеля отрабатывали строевые команды.

Но центр активности панцер-батальона располагался в замаскированных еловыми ветками и маскировочными сетями капонирах с боевой техникой. Здесь танковые экипажи вместе с техническим персоналом обслуживали побывавшие в боях с русскими танки.

Визит «Быстроходного Гейнца» застал танкистов врасплох, но не для того, чтобы предъявить претензии командирам. Гудериан любил такие поездки. Здесь «Отец танковых войск Третьего рейха» чувствовал себя прекрасно — среди могучих боевых машин и людей, призванных ими управлять.

Дежурный офицер уже доложил о прибытии высоких чинов. Весь наличный состав танковых экипажей был построен на импровизированном плацу. Генерал-полковник выбрался из бронированного «Хорьха». Его солдаты, его танкисты приветствовали своего генерала громогласным «ура».

Гудериана любили в войсках за то же самое, за что недолюбливали в штабах. Он был импульсивен и непредсказуем, часто позволял себе чересчур уж критичные замечания по отношению не только коллег по службе, но и командного состава Вермахта. Но зато его любили простые солдаты.

— Achtung! Stillgestanden! — Внимание! Строиться!

Генерал-полковник танковых войск Вермахта оглядел своих солдат. Они стояли ровными рядами перед своим военачальником. Танкисты были в серых шинелях «фельдграу» с розовым кантом — отличительным цветом танковых войск. Несмотря на промозглый ветер, швыряющий в лицо тяжелые хлопья мокрого снега, солдаты старались выглядеть браво.

— Доблестные солдаты Рейха! Мы стоим сейчас на пороге грандиозных событий, вершащих мировую историю и создающих Новый мировой порядок. Верю, что вы проявите исключительную стойкость и героизм в достижении нашей общей цели. Я прибыл сюда не только с инспекцией, но и для того, чтобы наградить тех из вас, кто отличился в боях на подступах к Москве. — Генерал-полковник достал коробочки с орденами.

— Гауптман фон Варчовски!

— Я!

— За выдающиеся победы во славу Рейха вы награждаетесь Железным крестом 1-го класса.

— Цу мир! — Ко мне! — Бравый капитан Панцерваффе, чеканя шаг, четко вышел из строя. Его левая рука лежала на перевязи, а каждый шаг давался ему с видимым трудом. Генерал-полковник прикрепил крест с бело-красной лентой к левой стороне его черной куртки танкиста с розовым кантом Панцерваффе.

— Хайль Гитлер!

— Хайль!

— Обер-лейтенант Остерман! За пять уничтоженных танков противника и противотанковую батарею вы награждаетесь Рыцарским крестом Железного креста.

— Яволь!

— Обер-лейтенант Шталльманн!

— Яволь!

Высокий офицер со шрамом через все лицо шагнул из строя.

— За десять уничтоженных в бою танков противника вы награждаетесь дубовыми листьями к Рыцарскому кресту! — генерал-полковник Гейнц Гудериан вынул из коробочки заветную награду.

В противоположность другим наградам, Железный крест умышленно делался без использования большого количества драгоценных металлов — это было обычное железо в серебряной оправе.

Железо, из которого делался орден, сейчас отражало дух времени, так же как и во времена Фридриха Великого. Тогда Пруссия, собирая средства для войны с Наполеоном, выменивала у зажиточных и знатных граждан украшения из драгоценного металла на простые стальные. Одним из лозунгов той войны был: «Gold zur Wehr, Eisen zur Ehr!» — «Золото для защиты, железо — для чести!» Этот орден возобновлялся трижды: в 1870, 1914 и 1939 годах. Сейчас его делали из брони подбитых танков противника, только подчеркивая ту высшую доблесть, которую может заслужить только воин в бою.

Но — как бы не пришлось возвращаться к старому лозунгу: «Gold zur Wehr, Eisen zur Ehr!» — «Золото для защиты, железо — для чести!» И связано это было отнюдь не с дефицитом чести, а с растущей нехваткой второго… Из золота не сделаешь танковой брони.

Дубовые листья символизировали верность долгу и верность Рейху.

Сам Гейнц Гудериан совсем недавно удостоился той же самой награды, которую вручал сейчас сам. Генерал-полковник с гордостью вспоминал об этом событии:

«Я был пятнадцатым человеком в сухопутных войсках и двадцать четвертым в вооруженных силах, награжденным этим орденом!»

Он знал — теперь солдаты будут сражаться с еще большей доблестью. И будут продолжать побеждать. Церемония награждения продолжалась, и все новые солдаты выходили из строя. А огонь верности с новой силой разгорался в глазах немецких солдат. Их воспитывали в идеалах прусской чести и доблести. Стойкость вбивалась в них в учебных подразделениях. Суровые фельдфебели поддерживали поистине драконовскую дисциплину. А уровень подготовки!..

Вот только суровая дисциплина не слишком помогала спастись от суровых морозов, скверной погоды и разбитых дорог, на которых застревали грузовики с боеприпасами, горючим и продовольствием…

Среди танкистов генерал-полковник увидел много молодых лиц. Новое пополнение — An die junger Dachs — «барсучата», «салаги». Сколько времени пройдет, пока они закалятся в боях. Станут «die alter Fronthasen» — «старыми фронтовыми зайцами». Да и успеют ли они набраться опыта?.. Русские сковывают силы, постоянно контратакуют. Гудериан знал реальное положение дел, а не ту пропаганду, которую вещает ведомство Геббельса. Стрелы на картах обретали реальное воплощение в сотнях и тысячах немецких солдат.

На любой войне всегда гибнут люди. Они гибли за фатерланд и за славу Рейха. И для командира главное — дать им уверенность в том, что смерть сотен из них не была напрасна.

* * *

После Гудериан проинспектировал боевые машины. Угрюмые серо-белые лобастые «панцеры» выстроились тевтонскими шеренгами. Здесь преобладали средние танки: Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV. Тут же находились и штурмовые орудия «Sturmgeschutze-III». Гораздо меньше было Pz.Kpfw.II или трофейных чешских Pz.Kpfw.38(t). Отчасти потому, что легкие танки постепенно выводились в части второго эшелона. Но основной причиной были высокие потери от огня русской артиллерии и в особенности — новых маневренных средних танков.