Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

Полина-Будур

11.06.

Недавно у Дома моды взорвалась заложенная под автобусом взрывчатка, и погибли студенты, которые ехали в институт и университет.

Таиса, наша квартирная хозяйка, в ужасе бросила товар и бегала, искала среди мертвецов меня, так как подумала, что я села именно в этот автобус. Но я в тот день забыла книжку и вернулась домой. Сегодня же я вовремя залезла в автобус № 29, и туда же внезапно вошел Аладдин. Он сбрил бороду, но оставил черные, воронова крыла, длинные волосы, непослушно вьющиеся, как у странников древности. Было видно, что он ежедневно занимается спортом: Аладдин стал гораздо увереннее в себе.

Мы находились в паре метров друг от друга и встретились взглядами. У меня к нему было слишком много вопросов, поэтому я промолчала. И он промолчал. Мы смотрели молча друг на друга, пока я не встала и не вышла на остановке института.

Полина-Будур

12.06.

Меня официально оформляют в штат газеты “Молодость”! Вне штата я сотрудничаю сразу с четырьмя газетами и двумя журналами. Мой оклад 1600 р. в месяц.

13.06.

Ровно год назад, именно в это время, у меня начала облазить кожа на ладонях рук. Поднимается температура, кожа горит огнем, сжимается, лопается. Аллергия? Но откуда? Сладкого не ем, соленого, жирного в доме нет, от каши овсяной, которую с трудом переносит мой загубленный войной желудок, вряд ли будет аллергия. Мясо месяцами не вижу. Цветов в квартире нет. В прошлом году с руками творилось то же самое: кожа трескалась и слезла, получились раны, как в фильме ужасов!

Я накупила лекарств, бегала к врачам – никто не знал, что это и откуда. Спасла меня незнакомая старуха-чеченка. Я шла по рынку и прятала руки в ранах. Она это увидела и сказала:

– Купи дегтярное мыло и ромашку.

Так я спаслась.

Осталась одна версия: радиоактивный фон. После стольких лет применения различного оружия, нас обстреливали ведь даже ракетами, экология нарушена. От этого происходят странные и страшные проявления на коже: раны, язвы.

Я кинулась к врачам больницы № 9, и с меня сразу потребовали деньги за осмотр. Отдала 70 р., объяснив, что больше нет. Просили 200 р. Врач посмотрела и сказала:

– Я не знаю, что это. Мы все заражены! Мы все умрем!

Стоило отдавать за это будничное высказывание столько булок хлеба?! Опять купила дегтярного мыла. Помоги себе сам.

14.06.

Делаю ванночки с цветами ромашки. Очень тяжело такими руками таскать воду в ведрах на третий этаж. Она последнее время тухлая, и ее приходится цедить через марлю, чтобы пить. Вода не проходит никакой очистки – водовозы набирают ее в скважинах. Был случай, когда в одной из скважин нашли труп.

Заходила на Центральном рынке в “Аптеку для верующих”. Там две чеченки сестренки в больших платках. Торгуют. Обоим по пятнадцать лет. Невероятно забавные девчонки! Спросила у них лекарство галстену. Это гомеопатическое средство, помогающее при болях в печени. Мне люди посоветовали пропить. Ем одну кашу, а боли в боку не проходят. Сестренки честно сказали:

– У нас есть настоящее лекарство и подделка. Настоящее стоит 200 р., а подделка 100 р.!

Меня смех разобрал.

– Как, – говорю, – подделка?! Зачем вы подделку продаете?

– Подделка дешевле, – отвечают. – Бедняки купят, помолятся Аллаху, выпьют, веря в исцеление – им поможет!

И улыбаются обворожительно из хиджаба.

– Дайте пузырек настоящего лекарства!

Купила, выпила, и такая у меня началась рвота. Вот сижу и думаю: может, они перепутали флакончик?!

Полина-Будур

15.06.

Неожиданно к нам явилась Таиса и прямо во время моей сессии попросила нас съехать с квартиры! Мы должны найти другое жилье.

Дома в связи с заработками в газете есть 700 р. Кто пустит к себе? Бесплатно – никто. Да и за плату вряд ли кто-то рискнет. Ведь нас нужно опекать как русскофамильных, и можно схлопотать от своих за это. Люди окружающие боятся рисковать.

С Иналом я увиделась, когда ходила в редакцию “Вай”. Мы поговорили о видении на расстоянии. Совпало на 90 %. Он был удивлен и не хотел меня отпускать, все говорил и говорил. Я понятия не имею, где он живет, но рассказала ему про обстановку в его доме, про жену, сына, про телевизор и даже про передачу, которую они смотрели. Не совпал только цвет одежды.

Инал был увлечен беседой, но ненависть по национальному признаку проскакивала все равно, как бы он ни старался внешне быть толерантным. Мне это быстро надоело, и я ушла по своим делам.

Снился сон. Некто Невидимый сказал мне:

– Есть измерение параллельно вашему миру. Второе. Смерти нет. Поэтому умершие не понимают, когда вы считаете их мертвыми. Они продолжают жить! Многие из них имеют выбор места нахождения, и они никуда не хотят уходить. Они остаются жить в своих домах, они вместе с живыми путешествуют на самолетах и ездят транспортом – хотя и не нуждаются в этом. Они сидят за столом со своими родными, когда те кушают, они спят в своих кроватях, несмотря на то что вы не видите их. Люди твоего измерения – слепцы! Не говорите на убитых “мертвые”, потому как они живы! Они так же гуляют по любимому городу и сочиняют стихи. Но они не видны вам.

Потом я во сне увидела их. Дети рассказали мне:

– Нас убили злые люди во время войны, но мы так любим маму, что, пока она жива, мы никуда не уйдем. Мы каждый вечер дома. Мы молимся вместе с ней и плачем, когда она говорит о нас.

– Они выбрали этот путь. Они видят вас, они входят всюду, и нет им преград, – сказал невидимый голос.

Я проснулась. И подумалось мне, туда попали тетя Марьям и отец моей подруги Хавы – Султан. Ведь во снах они всегда твердят: “Мы не умирали”.

Полина-Нейши

24.06.

Сегодня я увидела удивительного человека. Меня поразила его храбрость! Он шел один, в соответствующих его вере одеждах, совершенно спокойно через толпу. Я подумала, что люди, обезумевшие от ненависти, могут кинуться и растерзать его, но решительный шаг и могущество взгляда делали этого человека неуязвимым! Видимо, он отдал свою судьбу на волю Бога, ибо был без всякого оружия. Направлялся этот человек в сторону полуразрушенного православного храма. Это был русский христианский священник!

29.06.

Я дома. Сдала все экзамены в институте.

Дочь Джамалая, юная девушка, сегодня выходит замуж. Ее отдают за чеченца, который живет в Центральной России. Ей придется уехать из Чечни. По местному обычаю, первые полгода ей не позволят увидеться с матерью.

Дочка Джамалая – домашняя девушка. Я вижу ее за работой, едва просыпается солнце. Вечером, когда звезды заполняют небо, она все еще находит дела по дому. Купает и чистит коров, метет двор, работает на огороде.

Семья Джамалая живет не в нашем дворе, где многоэтажные дома-коробки, а в частном секторе, рядом с семьей Зайчика.

В субботу мы не ездили на Северный базар. Торговать нечем – я не успела взять книги под реализацию.

В газете “Молодость” успела поймать шефа на том, что он издал мои стихи под чеченской фамилией, как будто их написала какая-то сельская девочка. Я разрешала использовать псевдонимы на статьи, но не на стихи. Пришлось дать втык!

Была на литературном собрании. Каждый чинно выходил и читал стихи. Когда я прочитала свои, раздался хор голосов, немало удививших меня: местные поэты были поражены. Но пытались объяснить мне, что мои стихи – совсем не мои! По мнению ученых мужей, они словно написаны самим Пушкиным!

– Взрослые поэты не пишут так! Как могла это сочинить ты? Девчонка?! – раздавались возгласы.

Ничего общего с Александром Сергеевичем в своих стихах не видя, я стала спорить и в итоге чуть не разругалась со всеми.