В степях донских

— Ты... ме-ер-завец.

Еще мгновение — и грохнет выстрел, кинется охрана,  поднимется тревога. Что делать? Коротким ударом, без размаху, бью сотника по голове увесистой медной рукояткой плети, и тот падает на рельсы. Подбегают наши ребята, и вот уже Алаторцев, с кляпом во рту, покоится под ящиками на одной из подвод.

Медленно, удивительно медленно ползут повозки по улицам. Наконец, миновав узкие переулочки, поворачиваем и, выбравшись на бугор, даем кнута лошадям.

В Каменскую отряд прибыл с новенькими винтовками, при двух пулеметах, с полными подсумками патронов. Привезли с собой и сотника. Его передали Щаденко для допроса.

Когда все подробно рассказали Ефиму Афанасьевичу, тот долго и весело хохотал.

— Хитрецы лукичевцы!

Разгром карательной банды есаула Чернецова отрядами Донревкома под командованием Подтелкова произвел ошеломляющее впечатление на Войсковое правительство и самого Каледина. Крупная, хорошо вооруженная часть, зарекомендовавшая себя кровавыми расправами с шахтерами, перестала существовать.

Между тем атаман возлагал особые надежды на Чернецова; думал с его помощью выиграть время, навести порядок в области, преодолеть инертность казаков, взбодрить их победами, создать новую «добровольческую» казачью армию и совместно с другими силами южной контрреволюции начать поход на север, против Советов. Всячески поощряя карательные действия Чернецова, Каледин присвоил есаулу звание полковника, минуя чин войскового старшины. Новоиспеченный полковник, наглый, до дерзости смелый, предприимчивый, стал кумиром донской буржуазии.

Остатки этой разбитой банды, огрызаясь, с боями отступали по линии железной дороги Лихая — Зверево — Александровск-Грушевский.

Все ближе и ближе подходили красногвардейские отряды из Ростова, Каменска к центру контрреволюции — Новочеркасску — последнему оплоту калединщины.

Это наступление оказало огромное влияние на казаков и помогло многим из них найти правильный путь, верно решить сложный вопрос: с кем быть?  

Один за другим казачьи полки стали объявлять нейтралитет или переходить на сторону Советов. О положении, в каком находилось в это время Войсковое правительство, можно судить по телеграммам некоторых командиров калединских воинских частей в Новочеркасск. Командир полка Дукмасов сообщал атаману: «Дивизия не способна выполнять приказ. Полки проявляют тенденцию к открытому мятежу. Военно-революционному комитету удалось получить из казначейства 50 тысяч рублей. 28-й полк раздвоился: три сотни — за большевиков, три — против. Второй полк выступать отказался». Из Таганрогского округа полковник Сидорин телеграфировал: «Предъявленные мятежными полками требования носят большевистский характер. Здесь осведомлены о возникших беспорядках в станице Каменской... Из Макеевского района большевики перешли в наступление на Таганрог и заняли уже Матвеев Курган...»

Войсковое правительство нервничало, его представители метались по всей области, заделывая бреши, грозя «изменникам Дона» расправами.

Каледин, словно утопающий, цеплялся за каждую, даже самую ничтожную возможность сохранить старые порядки. Для того чтобы заставить казаков воевать против Советской власти, он издал оригинальный приказ: «Казакам, участвующим в походах и боях против большевиков, выплачивать суточные деньги по 1 рубл., а за дни боев — по 3 рубл. в сутки».

Но ничто уже не могло заставить трудовое казачество сражаться за интересы богатеев. События нарастали с невероятной быстротой.

Войска Донревкома совместно с отрядами Щаденко, Саблина, Петрова двинулись на штурм Новочеркасска. Узнав об этом, Каледин пустил себе пулю в сердце.

Бойцы красногвардейских отрядов вошли в город как освободители.

После этого Советская власть начала распространяться по всей территории Дона. Военно-революционный комитет 6 марта 1918 года обратился ко всем трудящимся Донской области со следующим Манифестом:

«Товарищи! Общими революционными усилиями после двухмесячной упорной и ожесточенной борьбы мы свергли последний оплот всероссийской контрреволюционной  буржуазии. Пала последняя твердыня врагов народа — генералов, помещиков и капиталистов.

Новочеркасск в руках революционных казачьих, рабочих и крестьянских войск.

На поле революционной гражданской войны рабочие, трудовые казаки и крестьяне кровно спаялись нерушимыми пролетарскими трудовыми узами. И этим мощным революционным союзом мы будем победоносно продолжать начатую нами борьбу за социализм...

Первой и очередной задачей нашей в настоящий момент является борьба с контрреволюцией. В этой социальной тяжбе трудящиеся должны выйти победителями во что бы то ни стало. А это возможно только после окончательного поражения контрреволюционной буржуазии. Чем решительнее и беспощаднее мы будем вести эту борьбу, тем скорее и безболезненнее мы придем к победе. Первый лозунг наш: «Долой буржуазию!»

Пусть ни один трудящийся не останется без оружия.

Пусть все рабочие, трудовые казаки и крестьяне образуют немедленно мощные и железные ряды рабоче-казачье-крестьянской Красной гвардии, которая высоко поднимет Красное знамя труда и смело понесет его по пути к торжеству царства труда, к социализму.

Наши революционные крепости — это Советы рабоче-казачьих и крестьянских депутатов. Нет больше власти буржуазии, нет власти капитала и землевладения, нет больше назначенных чиновников, атаманов и всяких управлений. Вся власть, все управление перешло к самим трудящимся и к выбранным ими Советам и революционным комитетам...

Товарищи шахтеры! Приложите все усилия, чтобы все рудники и шахты стали работать полным ходом. Помните, товарищи, что фабрики, заводы и железные дороги частью стали, частью накануне остановки. Примите поэтому все меры, чтобы запасы угля, имеющиеся у вас, немедленно были погружены и направлены на север...

Мы призываем все интеллигентные силы, честно и искренне стоящие за Советскую власть, идти помочь рабочим, трудовым казакам и крестьянам строить новую трудовую жизнь на основах социальной справедливости, равенства и братства.

Мы призываем всех к революционной дисциплине, выдержке  и стойкости. Мы призываем всех к революционной творческой работе...

Областной Военно-революционный комитет Донской области».

Страстные, горячие строки Манифеста мы, молодые коммунисты, восприняли как боевую партийную программу, за выполнение которой принялись с огромным воодушевлением. Вернувшись в Каменскую, партийный комитет, все члены партии взялись за организацию отрядов Красной гвардии. Не будет преувеличением сказать, что в те дни станица превратилась в центр формирования новой революционной армии на Дону и кипела, словно бурный водопад. Ревком назначил начальником чрезвычайного штаба по формированию Красной гвардии в Донецком округе Щаденко.

Штаб помещался в здании бывшего дворянского клуба. Здесь люди работали день и ночь. На просторном дворе, в сквере, сложив в козлы винтовки, отдыхали отряды, пришедшие из станиц. Здесь же и в других местах — в магазине Хохладжева, в бывшем банке, в казармах 276-го стрелкового полка — шла запись добровольцев. В короткий срок удалось сколотить значительные силы. Из крестьян окрестных сел и хуторов, расположенных вокруг Миллерово, штаб сформировал Титовский стрелковый полк. Назвали его так в честь слободы Титовка, давшей наибольшее количество добровольцев. Оружие забрали на складах, которые тайно создали белогвардейцы. В Каменской сформировали крупный отряд Красной гвардии под командованием бывшего офицера, бесстрашного революционера Романовского, и профсоюзную роту в 600 штыков. В распоряжении красногвардейского штаба имелись также казачьи части, перешедшие на сторону ревкома.

Пытаясь сорвать работу по организации отрядов Красной гвардии, богатеи распространяли нелепые слухи, будто мы принудительно вербуем несовершеннолетних. В действительности молодежь сама шла в штаб, со слезами на глазах умоляя записать в отряд, дать оружие для борьбы с врагом. Нередко командиры принимали юношей в качестве разведчиков, связных, писарей.