Числа

днего джипа человек заерзал на месте и несколько раз нервно просигналил.

Когда машина тронулась, Степа вспомнил, что в обитой шелком коробке остался еще один лингам победы, такого же цвета ультрамарин, как этикетка на рекламе. Цвета удачи, хотелось бы верить… Но оснований для веры было мало.

«Что теперь? – подумал он. – Непонятно. Как в песне – и не разберешь, пока не повернешь… Фу…»

Мюс на работе не оказалось. Степа открыл дверь в бухгалтерию, и на него выплеснулись брызги чужого спора:

– Да чего он гонит-то? А раньше русский человек что, не был табуреткой? Не просто табуреткой, а стульчаком с большой дырой посередине…

Где Мюс, в бухгалтерии не знали. Бледный бухгалтер сказала, что второй день звонит Сракандаев, интересуется, когда Степа будет на месте. В контрольном отделе тоже ничего не знали про Мюс. Зато на ее столе в приемной лежал огромный букет роз, перевязанный муаровой лентой с вытисненным золотым осликом – за полчаса до приезда Степы его доставил курьер из «Дельта-кредита». Кроме того, с букетом прибыло письмо.

Тихо выругавшись, Степа взял его и пошел в кабинет – читать. Письмо, отпечатанное на розовой японской бумаге, было следующего содержания:

Степка,

Когда я увидел тебя в этой рясе и перчатках, с этим крестом и всем остальным (хо-хей-хо!), я сразу понял, что ты very cool guy{[37]}, с воображением и стилем. Я люблю ребят вроде тебя, потому что и сам такой – ты, наверно, уже в курсе. Я уверен, что впереди у нас немало клевых-преклевых обалденных минут, а может быть, даже часов и дней. Когда будет свободная секунда, раздай мне, пожалуйста, звоночек. А то я боюсь перегрузить твой автоответчик и напрячь твою секретаршу.

Знаешь что? Выбирайся-ка в этот уик-энд ко мне на дачу!

P.S Как прикольно, что мы работаем над одним проектом! Я сразу понял, что мы одинаково смотрим на мир.

Вместо подписи был подрисован маленький ослик. Степа положил письмо на стол, опустил голову на руки и некоторое время глядел в темноту под веками, считая варианты, как сказал бы шахматист. Ни один не хотелось досчитывать до конца.

На столе звякнул селектор.

– Степан Аркадьевич, – сказала Люся из бухгалтерии, – курьер из «Дельта-кредита» еще здесь. Ему велено без ответа не возвращаться. Что сказать?

– Сейчас будет ответ, – буркнул Степа. – Где же Мюс?

– Не знаю.

Бросив трубку, Степа притянул к себе сракандаевское письмо, подумал немного и крупно написал под осликом:

Пасись, жопа, пока Таня волков отгоняет.

«Нет, грубовато, – решил он, перечитав написанное. – Или нормально? Может, поменять „жопа“ на „жора“? Тогда с большой буквы надо… Вот черт, теперь еще и об этом волноваться…»

На всякий случай подрисовав под ответом что-то вроде интернетовского смайлика, он нажал на селекторе клавишу со стилизованной «М» (сердечко с двумя вертикальными ножками), и тут же вспомнил, что Мюс в банке нет. Без нее он чувствовал себя как без рук. Взяв письмо, он вышел в коридор. Там ждала Люся из бухгалтерии.

– Вот ответ, – сказал